Рыжие братья - Иден Филлпот

— Сюда утром не заходил кто-нибудь из рабочих? — спросил Брендон, и инспектор Хафьярд ответил, что никто не заходил.

— Ночью здесь были только Форд и полицейский, которых я посылал из Пренстоуна, когда миссис Пендин заявила мне о своих опасениях. Форд осмотрел комнату при помощи карманного фонаря и видел кровь. Сейчас же он вернулся обратно ко мне с докладом, а своего товарища оставил дежурить здесь всю ночь. Я сам приехал сюда раньше, чем рабочие явились на работу, и запретил им чего-либо касаться в доме.

— Они не заметили никаких перемен в доме, все оставалось так, как они оставили, когда уходили с работы?

— А вот этого я не спрашивал!

Брендон вызвал к себе штукатура и плотника; плотник заявил, что, явившись на работу, он застал все так, как оставили накануне, но штукатур сказал, что, по его мнению, доски в помещении, где хранились материалы, были кем-то разобраны и потом вновь сложены на место.

— Пойдите, проверьте и посмотрите, не пропало ли чего со склада, приказал Брендон.

Рабочие ушли, и сыщик приступил к более тщательному осмотру кухни.

Нигде не обнаружилось признаков борьбы. В кухне мог быть зарезан простой кабан, а не человек; но Брендон, а с ним и инспектор Хафьярд были убеждены, что кровь, оставившая следы в кухне, принадлежала человеку. Двери также были запачканы кровью на высоте человеческого плеча. Нет, здесь несомненно произошло убийство.

Брендон вышел из кухни и внимательно осмотрел землю у дверей: земля была покрыта многочисленными следами рабочих, и сыщику ничего не удалось найти достойного внимания. На протяжении двадцати ярдов он изучал каждый дюйм почвы и, наконец, обнаружил следы мотоциклета. В это время к нему подошел полицейский и доложил:

— Штукатур говорит, что из склада пропал мешок, сэр. Большой мешок от цемента; цемент высыпан на пол, а мешок исчез.

Сыщик осмотрел склад, попробовал пальцем цемент, но не мог прийти ни к какому выводу. В усадьбе больше нечего было делать.

По тропинке, по которой он прежде ходил на рыбную ловлю, он отправился домой и нечаянно обратил внимание на ясно отпечатавшийся во влажной почве след маленькой — детской или женской ноги.

Прощаясь с инспектором Хафьярдом, он высказал убеждение, что в усадьбе действительно произошло убийство.

— Капитан, убив мистера Пендина, по-видимому, разрезал его тело на куски и уложил в мешок; вот почему в кухне так много крови. По словам миссис Пендин, отношения между ними были очень натянуты во время войны. Правда, она уверяет, что теперь они помирились, но вполне вероятно, что между ними могла неожиданно вспыхнуть ссора. Однако, очень трудно связать убийство, совершенное в запальчивости, с тем хладнокровием и обдуманностью, с какой убийца уничтожал следы преступления. Вернее всего, пожалуй, предположить, что капитан Редмэйнес маньяк; вы знаете, что встречаются помешанные люди, совершающие, однако, преступления с осторожностью и расчетливостью, которым мог бы позавидовать здоровый человек.

В полицейском участке Брендона ждал новый свидетель Джордж Френч, конюх гостиницы «Двух мостов» в Вест-Дарте.

— Я знаю капитана Редмэйнеса, потому что он раз или два бывал в нашей гостинице. Прошлой ночью, в половине одиннадцатого, я вышел из гаража и переходил через дорогу, как со стороны моста появился мотоциклет и проехал мимо. Было темно, но дверь в гостиницу была открыта, и свет из дверей падал на дорогу; в полосе света я ясно узнал капитана по рыжим усам и красному жилету.

Он, кажется, не заметил меня и промчался дальше, думаю, летел он со скоростью не меньше пятидесяти миль в час… До нас дошли слухи об убийстве в Пренстоуне, и хозяин прислал меня рассказать вам, что я видел.

— В какую сторону он поехал? — спросил Брендон, хорошо знавший окрестности Дартмура. — Дороги расходятся двумя мостами. Поехал он направо, в сторону Дартмита, или налево в Мартон?

Джордж не мог сказать.

— Ей-богу, не знаю. Уж очень было темно…

— С ним никого не было?

— Никого, сэр. Если бы кто-нибудь был, я обязательно заметил бы; но сзади, на багажнике, был привязан большой мешок — это я хорошо видел!

За время отсутствия инспектора Хафьярда его несколько раз вызывали к телефону, и теперь одно за другим пришли донесения из разных мест. Из Пост-Бриджа сообщали, что некто Самуил Уайт видел мчавшийся с потушенными огнями мотоциклет; мотоциклет направился к северу, и было это между половиной одиннадцатого и одиннадцатью часами ночи.

— Нужно, значит, ждать теперь вестей из Нортона, — сказал Хафьярд, хотя он мог свернуть у Хэмельдруна к югу и поехать на Эшбертон. Значит, будем ждать из Эшбертона или из Мортона! Больше никуда он не мог поехать.

Следующее донесение гласило, что владелец гаража в Эшбертоне был разбужен после полуночи человеком, требовавшим бензина для мотоциклетки. Внешность человека вполне отвечала внешности Редмэйнеса, и в донесении указывалось, что владелец гаража видел большой мешок, привязанный к багажнику мотоциклетки. Мотоциклист не спешил: он выкурил папиросу, выругался, что не достал пива, зажег фонарь и отправился по Тотнесской дороге в долину.

Третье донесение было от полицейского поста в Бриксхеме и содержало дословно следующее:

«В десять минут третьего прошлой ночью П. С. Виджери, дежуривший в Бриксхеме, видел проехавшего через городской парк на мотоциклете человека, везшего сзади себя притороченный к багажнику большой мешок. Человек выехал на улицу и скрылся. Примерно через час Виджери увидел его снова, но уже без мешка. Он спустился с Бриксхемского холма и помчался по той дороге, откуда прибыл. Произведенное сегодня расследование показало, что он проезжал мимо берегового поста около четверти третьего, и, по-видимому, вслед за тем перетащил на руках свою машину через шлагбаум, потому что мальчик с маяка Берри-Хед видел, как какой-то человек взбирался на гору, толкая перед собой мотоциклетку. Мальчик шел к доктору, потому что его отец, один из сторожей на маяке, внезапно заболел в эту ночь. Мальчик заявляет, что мотоциклист был человеком большого роста, но подробнее рассмотреть его не мог, так как дорога в том месте очень крута, и мотоциклист толкал свою машину, тяжело дышал, согнувшись от усилий, и мальчик, когда возвращался от доктора, больше его не видел. Производим розыски вокруг Хеда и на прилегающих скалах».

Инспектор Хафьярд подождал, пока Брендон прочел донесение, и с довольным видом мигнул:

— Ясно, как кофе, — а?

— Надо ждать ареста, — ответил сыщик, — его должны схватить.

Раздался телефонный звонок, и Хафьярд подошел к аппарату. В телефонную трубку сказали:

— Говорит пост в Пентоне. Мы только что были в квартире капитана Редмэйнеса, № 7, Морская Набережная. Его ждали прошлой ночью; он вчера телеграфировал, что придет домой. Хозяева оставили ему ужин, как всегда, и пошли спать. Они не слышали его возвращения, но наутро увидели, что ужин съеден, а мотоциклетка стоит на обычном месте в сарайчике во дворе. В девять часов они постучали в комнату капитана Редмэйнеса: никакого ответа. Они вошли в комнату. Постель была не тронута и платье висело на прежнем месте. Он не переодевался. В котором часу он приезжал и куда уехал, никто не знает. Никто его не видел.

— Подождите, — крикнул в трубку Хафьярд. — Марк Брендон здесь и ведет это дело. Он хочет с вами говорить.

Инспектор передал полученные сведения Брендону, и Брендон взял трубку.

— Говорит Брендон. Кто у телефона?

— Инспектор Рис, Пентон.

— Будьте добры, позвоните мне в пять часов, если арестуете Редмэйнеса. Если к этому времени его арестовать не удастся, я сам приеду к вам.

— Слушаю, сэр. Буду надеяться, что порадую вас арестом.

— На скалах Берри-Хед ничего не нашли?

— Сейчас там несколько человек продолжают розыски, но до сих пор не нашли ничего.

— Очень хорошо. Я приеду к вам, если до пяти не получу сведений об аресте.

Брендон повесил трубку.

— Видите, мы все поставили на ноги, — сказал Хафьярд.

— Да. Надо думать, удрать ему теперь некуда. — Эх, жалко мне покойника, если бы вы знали! — вздохнул инспектор.

Брендон задумался и посмотрел на часы. Его голову, неожиданно для него самого, заняли личные мысли, довольно неуместные в такую минуту. Некоторые вещи предстали его уму с невольной ясностью, но подробности и последствия расплывались. Самое главное и несомненное было то, что Дженни Пендин потеряла мужа. А если она, в самом деле, стала вдовой…

Марк нетерпеливо тряхнул головой и обернулся к Хафьярду.

— Если Роберта Редмэйнеса не поймают сегодня, нужно будет сделать две вещи: вы соберете кровь на кухне, и нужно будет произвести анализ, чтобы установить, что кровь действительно человеческая. А потом доставьте сюда папиросу и шнурок от ботинок, которые мы с вами видели в соседней комнате. Я, правда, не придаю им большого значения, но все же удобнее иметь их под рукой. Тем временем я пойду, повидаю миссис Пендин и от нее вернусь сюда. Если ничего нового не случится, я возьму полицейский автомобиль и в половине шестого поеду в Пентон.