Эмиссары - Виктор Тарнавский

Когда-то уроки планетографии были в числе его любимых. Он многое помнил и знал об этом мире и практически не нуждался в выводе на экран справочной информации.

У того, кто назвал эту планету в честь сказочной земли изобилия и благоденствия, явно было весьма извращенное чувство юмора или же он был так рад, найдя первую пригодную для жизни планету за пределами Метрополии, что закрыл глаза на некоторые ее недостатки. Таангураи находилась в разгаре криоэры. Ее Северный полюс был прикрыт огромным ледяным куполом, заходящим кое-где за 50-тую параллель. Второй "планетный холодильник" сформировался недалеко от Южного полюса на огромном острове, почти "недоконтиненте" площадью под пять миллионов квадратных километров, покрытом ледяным панцирем полуторакилометровой толщины.

Второй "достопримечательностью" Таангураи был самый большой в Обитаемом космосе массив суши - мегаконтинент Диори площадью более 200 миллионов квадратных километров, занимающий три четверти Северного полушария и кое-где залезающий южнее экватора. Оставшаяся четверть приходилась на океан, напоминающий на карте, исполненной в прямоугольной проекции, перевернутый горшок с плоским донышком и широкой нижней частью, несколько сужающийся кверху. На севере океан омывал грандиозный шельфовый ледник, ежегодно отламывая от него тысячи мелких, больших и огромных айсбергов, за что получил название Ледового. На юге его ограничивали два почти симметричных длинных острых полуострова континента Диори, между оконечностями которых, впрочем, оставался промежуток протяженностью свыше шести с половиной тысяч километров. Примерно по середине Ледового океана проходил нулевой меридиан Таангураи. При этом, на местных картах указывалась лишь одна долгота - восточная. По-видимому, это должно было символизировать невероятную протяженность континента, превышавшую вблизи экватора тридцать тысяч километров от одного берега Ледового океана до другого.

Ледниковый период, по данным планетологов, привел к падению уровня мирового океана Таангураи более чем на 150 метров. Континентальный шельф обнажился почти полностью, из-за чего большой континент стал еще больше, в океане вынырнули из-под воды тысячи островов, а мощные архипелаги у одной из южных оконечностей Диори превратились в полуострова с причудливыми изрезанными очертаниями, достигающие 15-го градуса южной широты.

Еще в тысяче километров к югу от них начинался второй континент Таангураи, Гхира, который казался небольшим, хотя его площадь превышала 45 миллионов квадратных километров. По своим очертаниям Гхира напоминала длинный, вытянутый к юго-западу узкий кувшин с разлохмаченным дном, в который под самое горлышко воткнули широкий треугольный клин. В этом месте, действительно, происходило столкновение двух континентальных плит, меньшая из которых просто вминалась в большую. Из-за этого на Гхире шли интенсивные процессы горообразования, то и дело происходили мощные землетрясения, а на материке и прилегающих островах насчитывалось более ста действующих вулканов.

Если Диори был, согласно сложившейся на Таангураи традиции, назван в честь сказочного ледяного острова, то в отношении Гхиры существовали различные версии. По наиболее распространенной из них, первые исследователи, едва не погибшие во время извержения вулкана, использовали в качестве названия популярное ругательство на одном из старинных языков, существовавших до Единения.

Впрочем, ледник был не только проклятием Таангураи. Диори был, преимущественно, равнинным континентом, горы возвышались там только на юге, да, примерно, на сто восьмидесятом градусе долготы над ледяным куполом поднимались вершины хребта, называемого местными жителями Раздельным. В других климатических условиях большая часть материка представляла бы собой чудовищную безводную пустошь, но из-под ледяной стены вытекало множество рек и речек, содержавших достаточно воды, чтобы питать обильную тундростепь, южнее переходящую просто в степь и только в тропическом поясе - в полупустыню и пустыню.

Больше трети из 720-миллионного населения Таангураи проживали в Междуречье - на плодородной равнине в районе 70-80-го градуса долготы и 35-45-го широты между двумя полноводными реками, несущими талую воду к огромному озеру - настоящему внутреннему морю, которое тоже когда-то получило какое-то легендарное имя, но давным-давно было переименовано колонистами в Благодатное. Там, где восточная река, Дион, впадала в Благодатное море, находилась столица колонии город Ктаир - настоящий мегаполис с 12 миллионами жителей.

К востоку от Диона, куда уже не дотягивались циклоны, несущие влагу с Ледового океана, посевы уступали место пастбищам с миллионными стадами полуодомашненных и диких животных. Таангураи была крупнейшим поставщиком мороженого мяса, шерсти и кож; именно эти товары были важнейшими статьями ее экспорта.

Помимо Междуречья и побережья Благодатного моря, крупные поселения колонистов находились в Земле Девы - на юго-западной оконечности Диори, южнее широкого пояса лесов, озер и болот, где вода, стаивающая с кромки ледника, обильно смешивалась с дождевой, а также на крайнем востоке континента, на побережье Ледового океана, который там отнюдь не был ледовым из-за теплого течения. Население Гхиры было незначительным - не более 20 миллионов человек - и сосредоточено оно было на равнинном юго-западе континента.

― Изучаешь?

Кээрт, наконец-то, вышла из ванной, завернутая в большое пушистое полотенце. Ее золотистые волосы, не только чисто вымытые, но и высушенные, свободно падали по плечам.

― Изучаю! - Кэноэ крутнулся на кресле, поворачиваясь к ней. - Но я бы с удовольствием поизучал бы кое-что еще. Ты помнишь, что до завтрака еще целых полтора часа?!

Как всегда, Кээрт с легкостью ускользнула из его объятий.

― Увы, не получится, - потупилась она. - Праздники начались. Я тебя предупреждала.

Ну, может, это и к лучшему. Все равно в ближайшие дни их ждут сплошные официальные мероприятия, во время которых им вряд ли удастся надолго оставаться наедине, а к вечеру они, наверное, будут слишком усталыми для занятий любовью. Но не будешь же в этом признаваться...

― Жа-алко, - удрученно протянул Кэноэ. - А я еще надеялся на это утро. Должна же быть какая-то компенсация за ранний подъем.

― И не надейся, - Кээрт ловко стукнула его пальчиком по кончику носа. - Придется тебе немножко по-воз-держиваться. Что там делал какой-то твой предок в такой ситуации? Колол дрова?

― Ага, - кивнул Кэноэ. - Вот только дров тут у нас совсем нету. Пойду-ка я, наверное, в спортзал.

― Иди, Кэно. А я на тебя посмотрю.

Несмотря на ранний час в небольшом спортзале для пассажиров было довольно много людей. Начальник охраны супер-три Ровоам сосредоточенно тягал железо. Рядом упражнялась на велотренажере Наарит. Судя по изображению, которое проецировалось на большой экран перед ней, она выбрала не очень длинный, но сложный горный маршрут с большими перепадами высот. Сейчас она находилась на середине длинного и тягучего виртуального подъема и с усилием крутила педали, ее серое трико потемнело от пота.

Красотка Гвиэнт, одетая в облегающие белые шортики и короткий топик, выбрала беговую дорожку. При этом, как отметил Кэноэ, она взяла его любимую трассу вдоль берега моря. Бежала, кстати, Гвиэнт хорошо - легко, быстро и совершенно не напрягаясь. Дальше, у стенки, Уэрман занимался гимнастикой на перекладине, а в углу, на матах, делал упражнения на растяжку крепыш Хургаад.

Увидев Гвиэнт и Уэрмана, Кэноэ испытал мимолетное раздражение. К Гвиэнт он так пока и не смог подобрать ключик. Его по-прежнему влекло к ней, очень влекло, и проклятая девчонка это, наверное, чувствовала. Она всегда одевалась подчеркнуто сексуально (хотя, одень ее хоть в глухое платье до пола, она, наверняка, все равно бы выглядела чертовски сексуально), а, оказываясь наедине с ним, что бывало не так уж и редко, постоянно его подкалывала, бросала недвусмысленные намеки и откровенно подсмеивалась над его смущением.

Однако, с другой стороны, Кэноэ ранее неоднократно сталкивался с озабоченными девицами, желавшими затянуть его в постель, и, что греха таить, не единожды поддавался искушению. Гвиэнт вела себя совсем по-другому, в ней не было открытого соблазнения, обольщения, агрессии. Она, похоже, просто играла и получала от этой игры удовольствие. На людях она всегда вела себя корректно и скромно, а в тех случаях, когда от нее требовалось исполнение профессиональных обязанностей, делала все аккуратно, точно и четко, словно настоящий секретарь.

Уэрман же ему просто не нравился. Он был из породы себялюбивых красавчиков, увлеченных собственной внешностью, а таких Кэноэ терпеть не мог. Пока к Уэрману не могло быть ни малейших претензий - он образцово выполнял все, что от него требовалось, и не позволял себе никаких вольностей по отношению к Кээрт ни словом, ни взглядом, ни интонацией. Тем не менее, Кэноэ, помня о предупреждении Меркуукха, не доверял ему и ждал от него какого-то подвоха.