На гонках в Ле-Мане - Луи Бодуэн
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Пробило полдень, когда Сен-Жюст вошел в дом, где находился кабинет Фабиена. Он пересек огромный холл, украшенный цветами, в котором все дышало роскошью, вошел в один из четырех просторных лифтов — мощных, быстрых и бесшумных — и поднялся на девятый этаж, в кабинет Фабиена. И, как всегда, когда он приходил к Фабиену, подумал: «Он наверняка платит фантастические деньги домовладельцам, но в то же время производит неотразимое впечатление на возможных клиентов».
Открывая дверь кабинета, он знал, что почувствует себя, словно в кино. Ковер имел несколько сантиметров толщины, воздух был кондиционирован, огромный букет гладиолусов, возвышавшийся на столе, освежал комнату, наконец, за пишущей машинкой великолепное рыжее существо полировало себе ногти в ожидании маловероятного момента заняться печатанием. Это была Доротея. Сен-Жюст ее знал. Он знал, что она была не дурой, что могла бы сделать блестящую карьеру в кино. Фабиен познакомился с ней, когда она училась в консерватории, и она предпочла стать его секретаршей. Они были созданы, чтобы понимать друг друга. Разумеется, Фабиен не был образцом верности, но все же и не был таким донжуаном, каким изображала его Лоретта.
Доротея сказала Пьеру:
— Вы знаете дорогу. Фабиен у себя в кабинете. Он играет в стрелки.
Приход Сен-Жюста не удивил детектива. Сидя в кресле и положив ноги на свой рабочий стол, он старательно и ловко метал стрелки в цель, прикрепленную на другом конце кабинета.
Закончив очередную серию бросков, он поднялся и, указав Сен-Жюсту на мишень, сказал:
— Неплохо, а? — И добавил: — Ты знаешь, что я уже отлично стреляю из ружья и пистолета, но вот в метании ножа отстаю. Пока что тренируюсь с помощью стрелок, так сказать, первая стадия.
Сен-Жюст опустился в мягкое кресло, стоявшее напротив рабочего стола Фабиена, в то время как тот вынимал из ящика бутылку виски и два стакана.
Пока он приготовлял напитки, Сен-Жюст наблюдал за своим товарищем, понимая, почему такая девушка, как Доротея, привязалась к нему. Фабиен был очень смуглый, с большими темными глазами, прикрытыми очень длинными ресницами. От всего его облика исходила врожденная элегантность. Один минус — рост немногим больше метра семидесяти, но он утешался, говоря, что Богарт тоже не был великаном. Попивая свое виски, он выслушал рассказ Сен-Жюста о том, что тот узнал в Шартре. Когда Пьер спросил его, согласен ли он заняться этим делом, Фабиен сразу согласился.
— А между тем, — сказал он, — вот уже три месяца, как дела идут хорошо. Подумай, теперь я покрываю свои расходы!
Он покопался в ящике стола, вынул чек и показал его Сен-Жюсту.
— Солидный чек, — прокомментировал он. — Мой первый. Страховая компания, которой я помог найти похищенные картины. Раньше чем сдать его в банк, я снял с него фотокопию. Для меня это историческое событие, — и шутя добавил:—Ты видишь, я детектив, который растет. Мои гонорары, конечно, тоже. Тем более что твой дядюшка Эстев располагает средствами. Однако вернемся к нашим баранам. Значит, завтра, в то время, как ты с молодым Кандидо попытаешься опознать Франка, я займусь Франсуа, с которым Франк должен встретиться. Все последнее время я занимался слежкой, от меня практически невозможно ускользнуть. В «ПЛМ», ожидая, пока вы опознаете Франка, я буду находиться цоблизости. Как только ты его узнаешь, то пойдешь в моем направлении, попросишь у меня огня и шепнешь, кто Франк, а кто Франсуа. Позже, как только у меня будут новости, я тебе позвоню или в газету или домой. Он проводил Сен-Жюста до дверей кабинета и дружески похлопал его по плечу:
— Я понимаю, насколько важно для тебя это дело. Но оно не менее важно и для меня. Так что рассчитывай на меня и не переживай.
— Потому-то я и пришел к тебе, — сказал Сен-Жюст. Он испытывал волнение перед началом решительных действий.
— До завтра, старик, и передай привет очаровательной Лоретте, — Фабиен подмигнул. — Я знаю, что она недолюбливает меня, но надеюсь когда-нибудь заставить ее изменить свое мнение.
VIII
Не следовало приходить слишком рано в «ПЛМ», чтобы не примелькаться. Впрочем, Сен-Жюст хорошо знал этот отель.
Поэтому, встретив Кандидо на вокзале Монпарнас, Пьер предложил ему небольшую прогулку по Парижу — приятный способ скоротать оставшиеся два часа.
Он нервничал.
Кандидо же оставался абсолютно спокойным. Отправляясь в это путешествие, он надел свой лучший костюм. Видно было, что он выбирал одежду не без кокетства. Костюм сидел на нем так же ладно, как и тренировочный. На предложение Сен-Жюста он ответил:
— Прогулка по Парижу доставила бы мне удовольствие, но в первую очередь я хотел бы посмотреть помещение и типографию вашей газеты, увидеть, как она делается.
И они поехали в «Суар», где Кандидо захотел все увидеть. От ротационных машин в подвале до террасы, откуда открывался вид на крыши Парижа. Он побывал в редакционных помещениях, в фотолаборатории, в фотограверной мастерской.
Хотя Кандидо не сделал никакого замечания на этот счет, Сен-Жюсту показалось, что парень был немного разочарован скромностью помещений и незначительным числом сотрудников, подчиненных Пьеру. Поэтому он поторопился объяснить:
— Я сам выбрал эти маленькие, но изолированные комнаты. В таком отделе, как мой, чем ты незаметней, тем лучше.
Кандидо согласился с этим:
— Безусловно, в таком, например, деле, как наше, чем меньше нас будут видеть, чем меньше будут говорить, тем лучше.
Спокойствие Кандидо постепенно передалось и Сен-Жюсту, и, когда они покинули газету, чтобы ехать в «ПЛМ», Пьер совсем перестал волноваться. Мысли его стали ясными, нервы успокоились, он был готов к действию.
Когда они подошли к отелю, Кандидо вытаращил глаза.
— Да, это не отель «Авианосец» — прошептал он с восхищением.
Удивление его возросло еще больше, когда они проникли в «ПЛМ». То был подлинный город в городе. Три ресторана, несколько баров, ряды магазинов, большие и маленькие холлы, салоны всех размеров...
Сен-Жюст справедливо заметил:
— Это хорошо, чтобы остаться незамеченным, но в то же время здесь трудней разыскать человека, которого видел лишь раз, да и то бегло.
Несмотря на это, они приметили Фабиена, как только вошли. Он сделал им незаметный знак следовать за ним и, повернувшись к ним спиной, направился в туалет. Зайдя туда, они стали мыть руки рядом. Они были одни. Приближался полдень — час свидания Франка с Франсуа. Фабиен прошептал:
— Как только вы увидите Франка, ты, Пьер, вынешь носовой платок и вытрешь лоб. Я сразу же пройду около тебя и попрошу прикурить, — и, вспомнив, что Сен-Жюст не курит, добавил: — А спички-то у тебя есть?
Пьер признался, что нет.
— Я так и думал, — сказал Фабиен. — На, возьми, — и протянул ему коробок.
Они расстались. Сен-Жюст и Кандидо начали поиски. Они медленно двигались по отелю, не разговаривая друг с другом.
Беспокойство снова охватило Сен-Жюста. Он почувствовал, что сердце его бьется сильнее. Это был не страх — ведь бояться ему было нечего, но он тревожился, что операция сорвется. Он говорил себе: «А если мы не найдем Франка? Быть может, он снял здесь номер, куда этот Франсуа должен к нему прийти. В этом случае мы останемся с носом. Все-таки хорошо, что я никому об этой истории ничего не сказал». В то же время он пытался бороться с чувством уныния. Его оптимизм брал верх и подсказывал ему: раз они договорились встретиться в полдень, то, скорее всего, не для того, чтобы собраться в номере, а чтобы позавтракать в ресторане. И даже если они сначала поговорят в номере, то эти два типа рано или поздно спустятся пообедать, и тогда уж мы их обязательно увидим...
Он бросил быстрый взгляд в сторону Кандидо, желая узнать, не приходят ли ему в голову такие же мысли. Но лицо молодого португальца было непроницаемо. Просто он широко раскрыл глаза и с величайшим вниманием наблюдал все вокруг.
Они направились к японскому ресторану — одной из достопримечательностей отеля. Кандидо слегка толкнул локтем Сен-Жюста. Тихим голосом, словно он боялся, что его кто-то услышит, но с удовлетворением охотника, наконец обнаружившего дичь, он сказал Сен-Жюсту:
— Вы видите этого высокого китайца у входа в ресторан?
Сен-Жюст кивнул и ответил:
— Не только вижу, но могу тебе сказать, кто это. Это не китаец, а японец.
Лично я с ним не знаком, но несколько раз видел его фото в газете.
Это замечание не смутило Кандидо, который продолжал:
— Так вот, ваш японец — это тот, кто был в отеле «Авианосец» с теми четырьмя типами, что я вам описал.
Они остановились в пятнадцати шагах от японца. В холле, где они находились, было много народу, и они не рисковали быть замеченными.