Чужие среди чужих - Юрий Теплов

Место засады Юля выбрала на той стороне реки. Со склона, поросшего можжевельником, ей хорошо были видны и пляж, и лодочная станция, а самое главное – ментовский особняк, где Мирзоев встречался и с кавказцами, и с московским генералом Коршуновым. Гера назвал особняк кишлаком. Если провести прямую линию через речку, то до него было метров сто пятьдесят. Ближе к берегу, сразу за можжевеловыми кустами росли три корявых вяза. Юля прошла к ним. И чуть не свалилась в яму. Она была глубиной больше метра. И завалена сверху хворостом. Какому дураку понадобилось копать ее здесь!

А место у вязов было идеальным. Не только для наблюдения, но и для засады снайпера. Одно плохо: ни кустов вокруг, ни высокой травы. Даже вётлы не растут на закованном в бетон берегу. Не ровен час – вдруг винтовку заметит кто-нибудь? Никакой маскировки!

И тут ее осенило: яма! Ведь во время войны бойцы стреляли из окопов, такие кадры в каждой военном кинофильме показывали. Чем эта яма не окоп? Она разгребла хворост, спрыгнула вниз. Очень удобная яма. Можно даже присесть на неизвестно как попавший сюда брикет силоса. А куча хвороста сверху – неплохая маскировка для винтовочного ствола…

Свой окоп Юлька заняла уже в сумерках и навела оптический глаз винтовки на изученный до мелочей кишлак. Как и предполагала, на этот раз жизнь в нем, если и не била ключом, но была к этому готова. У ворот дежурил с автоматом охранник в камуфляже. Во дворе топтался народ, стояли два автобуса и джип.

Сумерки меж тем быстро густели, и, похоже, собирался дождь. Показавшийся ненадолго месяц торопливо скрылся. А звезды вообще не казали глаз.

Юля не стала ждать, когда стемнеет совсем. Забралась в окоп и стала наблюдать. Картина довольно долго не менялась, пока, где-то около двенадцати, не появился Мирзоев. Камуфляжники построились. Начальник минут пять что-то им втолковывал. Инструктаж закончился, его волкодавы разбились на мелкие группы и вышмыгнули за ворота.

Минуты через три Юлька вдруг обнаружила, что трое с фонарями направляются по мосту на ее берег. Она не запаниковала. Однако из окопа выбралась. Торопливо зашагала к зарослям крапивы. Плюхнулась в самую середку крапивных зарослей. С размаху обо что-то ушибла коленку. То была прихваченная у тети Любы лопата.

Крапива чекалила по рукам и по лицу. Не обращая внимания на ее укусы, она надвинула на голову капюшон ветровки и высунулась из зарослей. Патрульных узрела

по фонарным светлячкам. Они топали по берегу, и снопики света метались во все стороны. Юлька успела пригнуть голову, когда луч мазнул по кусачим зарослям и заскользил в сторону вязов.

– Ну-ка, пошарь у тех вон деревьев, Бобер! – услышала она приказной пропитый голос.

– Да нет там никого!

– Пошарь, говорю!

Юля ахнула: там же окоп с винтовкой! Снова высунула голову и увидела, что двое уселись на бугорок, а третий, показавшийся ей в сумраке длинным, как пожарная каланча, направляется к вязам, подсвечивая себе мощным фонарем. Юля не выпускала его из вида. Бобёр остановился подле вязовой развилки. Зачем-то посветил вверх, хотел, наверно, обнаружить преступника на дереве. Затем световое пятно переместилось на кучу хвороста перед окопом. Сделай он еще шагов шесть – семь, и непременно обнаружит ее укрытие.

– Чиста-а! – крикнул он.

– Ты там пошуруй и догоняй! А мы пошли.

Бобер отозвался не сразу. Лишь после паузы проорал:

– Ладна-а! Скоро буду!

– Не вздумай к своей кухарке свалить! Свалишь – прикрывать не стану!

Не торопясь, оба двинулись к мосту. Долговязый Бобер видно все же решил осчастливить кухарку, потому что шуровать по округе не стал, а, выключив фонарь, направился напрямую к коттеджам и двигался точь-в-точь на Юлю. Крапива для его камуфляжа была нипочем, и она поняла, что встречи не избежать. Что делать, не знала, но почему-то не растерялась, а сосредоточилась. Даже сжалась, как пружина. Нащупала тети Любину лопату, ухватила черенок и стала ждать. Другого ничего не оставалось.

А тот пер напролом и даже что-то мурлыкал.

Она подобрала ноги: вдруг пронесет? Но не пронесло. Он зацепился за ее кроссовки, выронил фонарь и рухнул на землю. Юлька мгновенно вскочила, и, что было сил, тяпнула его лопатой в загривок. Он странно хрюкнул и больше не пытался подняться. Все еще держа на всякий случай лопату в руках, она склонилась над ним. Голова его была повернута на бок. Он открывал рот, пускал пузыри, и от него воняло диким перегаром.

Юльку понесло на автопилоте. Не она, а робот, пробудившийся в ней, перевернул его на спину. Вытянул из брюк тонкий ремень. Завел его руки за спину и стянул их ремнем до самого упора. Теперь надо было стреножить ноги. Ни ремня, никакой другой веревки у нее не было.

Она, как мародер, обшарила его карманы. В одном нагрудном нашла пистолет, в другом – тоненькую пачку пятидесятидолларовых купюр и нож-выкидушку. Доллары сунула себе за пазуху, пистолет – в глубокий карман ветровки. Нож выщелкнула и начала срезать со штанов и куртки все пуговицы. Даже резинку трусов перерезала. Не побежит же он со спущенными штанами, когда очухается!

Похоже, он уже приходил в себя, потому что с его губ слетел матерок. При ней не было никакой тряпки, и она, недолго думая, оторвала от своей блузки лоскут, черенком ножа раскрыла ему пасть и затолкала весь лоскут в глотку. Затем сняла с себя джинсовый плетеный поясок, располовинила его выкидушкой. Получившиеся шнуры привязала к концам лопаты и болтающимися тесемками стянула щиколотки кухаркиного ухажера.

Никто и никогда ее этому не учил. То ли начиталась детективов, то ли просто действовала по наитию, но, на ее взгляд, она вывела мистера Бобра из строя надолго. Но видно сказалось отсутствие опыта. Когда она посветила на него его же фонарем, он мыкнул пару раз и открыл глаза. Вряд ли он смог разглядеть ее, тем более в капюшоне. Но на всякий случай она с силой приложилась кроссовкой к его уху, и он опять затих. На прощанье она не удержалась и пообещала ему, придав голосу хрипоту:

– Пикнешь – пришью!

Окоп ей показался родным приютом. Она снова прильнула к оптике.

Ментовский двор постепенно снова заполнялся. Вскоре на крыльце появился коротконогий помощник Мирзоева, тот по-приятельски называл его Коляном. Рыкнул на камуфляжников. Те толпой ринулись к автобусам, загрузились и укатили. Выехал и мерс генерала. Страж ворот или поленился их закрыть, или получил такое распоряжение.

Юля примерно знала, что произойдет дальше. Программа ментовского досуга была ей знакома. Волнения она не испытывала. Сидела на брикетном тюке, не обращая внимания на зачинавшийся дождь. Приникнув к оптическому прицелу, поводила стволом по освещенному двумя прожекторами двору. В окружной темени он был похож на яркую арену цирка, на которой топтался подсобный рабочий – охранник с автоматом.

Гера выпал из Юлькиной головы в ту ночь. Как выпали родители, Валя Пинегина, великий татарин дед Рамиль. Ее даже не беспокоил переполох, который подымется, когда Мирзоев проглотит пулю. Не думала и о том, как будет уходить. Это

тоже оставалось для нее делом туманного «завтра» и проскакивало мимо сознания, как полет во сне.

Она переместила оптику на дорогу, по которой должен был вернуться мерс. Ей почудилось какое-то шевеление в кустах у самых ворот. Но сколько ни вглядывалась в то место, все было недвижимо и безмолвно. Да и что можно разглядеть во влажной темени – ничего.

Однако минуты через три она поняла, что шевеление вовсе не почудилось. Подле охранника мелькнула серая тень, и он кулём рухнул на землю. Тень легко взвалила на плечо тело и растворилась за воротами.

Такое в ее планы не вписывалось. Хотя, возможно, и не нарушало их. Наверное, об этом стоило задуматься, потому что пропажа охранника могла иметь самые непредсказуемые последствия. Но Юля была не способна мыслить реалистически, и разгадывать случившийся ребус не сбиралась. Она вся была в ожидании одного единственного момента. Когда Мирзоев выйдет на крыльцо.

Наконец, по лесистому склону полоснули фары. То возвращался с шалавами ментовский мерс. Далее все пошло по отработанному сценарию. Три шалавы вылезли из машины и стали прихорашиваться. Водила, не обратив ни малейшего внимания на отсутствие охранника, поднялся на крыльцо. Просигналил кнопкой о своем прибытии. Но вместо генерала, как она ожидала, из дома, покачиваясь на коротких ногах, вывалился его помощник. Что-то сказал коротко. Девицы встали рядком в готовности к смотринам.

Тут и вывалился Мирзоев. Юле потребовалось не больше секунды, чтобы поймать его золотозубую пасть в прицел.

То, что произошло дальше, повергло ее в шок. Не было ни щелчка, ни эха выстрела, ни отдачи. Увидела лишь, как неведомая сила отбросила генерала, и он опрокинулся на ступени навзничь.