Малиновый пиджакъ. или Культурная контрреволюцiя - Роман Днепровский

P.S. В канун юбилея Иркутска в городе заговорили о том, что пора-де, уже, наконец, поставить точку в этой полуторовековой путанице: вернуть на иркутский герб фигуру тигра, а непонятное чёрное существо с плоским хвостом, перепончатыми лапами, кошачьей мордой и красными глазами с герба убрать. Скажу честно, я не в восторге от этой идеи. Конечно, тигр – это тигр, но… но это непонятное чёрное существо с плоским хвостом за более чем полтора века настолько «прижилось» на гербе Иркутска, что его будет не хватать. Исчезнет ещё одна тайна, ещё одна городская легенда, ещё одним мифическим животным станет меньше. Ведь этот самый Бабр тем и уникален, что другого такого Бабра нет ни на одном гербе мира. Драконов, морских коней, русалок, грифонов и прочих всяких единорогов хоть отбавляй, они что по европейским, что по остальным гербам табунами ходят, а вот Бабра больше нет нигде.

Давайте не будем эту зверюгу с нашего герба прогонять, ладно?

Ода Настоящему Капитализму

Из цикла «Повести о Настоящих Человеках»

Давно, ещё в начале девяностых среди моих столичных знакомых был один банкир. Серьёзный банкир, хотя, в ту пору ему, кажется, ещё и тридцати не исполнилось. Позже, уже к концу девяностых его имя стало достаточно хорошо известно в России, а потом я вообще перестал о нём слышать. Жив ли сейчас, а если жив, то где и как поживает, я не знаю. Ну, а имени его я называть не буду, скажу только, что благодарен ему за то, что с его помощью, я успел в юности немного посмотреть мир. Спасибо ему за это.

В 1991 – 92 годах, я и не знал, что Игорь (назовём его так) – владелец банка. Вернее, знал, что он крупный предприниматель, да и общие знакомые за глаза называли его «банкиром», но всё это как-то не встраивалось в образ этакой «акулы Уолл-Стрита», толстяка с сигарой в зубах, одетого в смокинг и белоснежную манишку, с высоким цилиндром на голове. Но в один прекрасный день мне суждено было, что называется, открыть Игоря для себя заново, и случилось это в тот день, когда он попросил меня заехать к нему непосредственно в офис. Я и заехал, и там, в его кабинете, собственно, и состоялось наше «второе знакомство».

Надо сказать, в то время я ещё очень плохо представлял себе, что такое «офисный дизайн» и прочий евроремонт. В родном городе тогда ничего подобного и в помине не было, а среди моих московских и питерских друзей банкиры и владельцы концернов-заводов-газет-пароходов явно не преобладали. Поэтому, попав в его кабинет, причем уже после холла, коридоров и приёмной, я был слегка шокирован. Кабинет был какой-то неправильной формы: не то, пяти, не то шестиугольная комната, в которой не было, кажется, и двух стен, параллельных между собой. В придачу белоснежные стены, чёрное ковровое покрытие на полу, чёрный зеркальный потолок… чёрная офисная мебель… Минимализм и хай-тек, которым через несколько лет все были сыты по горло. Но моё внимание сразу же привлекла своеобразная инсталляция, что возвышалась в углу кабинета за рабочим столом его владельца. Там стоял огромный, почти в человеческий рост воронёный старинный сейф: на львиных лапах, с мощной бронзовой ручкой-«штурвалом», с ажурной «короной» по верху. Подобные украшения почти всегда имеются на старинных буфетах и напольных зеркалах, но сейф с «короной» я видел впервые. Но этого мало, на сейфе стоял старый ржавый пулемёт «Maxim», тот самый, что все поколения советских людей прекрасно представляют по фильму «Чапаев».

– Вот это да-а! – вырвалось у меня.

– Ребята нашли на Дону, в Ростовской области, – с гордостью стал рассказывать Игорь, – привезли и подарили! Ржавый, конечно, но думаю, и починить можно!

– А зачем? – задаю глупый вопрос.

– Как это «зачем»? – усмехается банкир, – чтобы работал! Если снова случится какая-нибудь революция, и ко мне придут экспроприаторы какие-нибудь банк национализировать, я сам за него лягу, и отстреливаться буду! До последнего патрона!

Сказано было вроде бы шутливым тоном, но по глазам Игоря было видно: если что случится, точно, ляжет за пулемёт.

– А сейф такой откуда? – снова спрашиваю я.

– О, сейф! Сейф здешний, мы его в этом особняке и нашли, когда ремонт стали делать. У него, правда, замок не работал, ключей, естественно, не было, так и стоял открытый. Я и распорядился, чтобы его от краски очистили, подреставрировали, да сюда поставили. Для мебели, – Игорь смеётся, – ну, а потом уже он стал вполне рабочим. Дело было так…

Игорь подвёл меня вплотную к сейфу, и указал на верхнее украшение, «корону», на которой был изображён старый габсбурговский герб – двуглавый австрийский орёл, и шла какая-то надпись на немецком языке.

– Видишь? Вот это – название фирмы-производителя. Пока сейф здесь стоял и я на него каждый день любовался, и надпись эту выучил наизусть. И вот полгода назад поехал по делам в Вену, а там на одной из улиц вижу вывеску этой же самой фирмы! Я зашёл: так, мол, и так, есть у меня сейф, который вроде бы ваша фирма изготовила. Мне отвечают, что да, мол, они делают сейфы, и спрашивают, какие у меня к их продукции есть претензии? Объясняю им, что никаких претензий нет, что их «продукции», которая находится в моей собственности, уже больше ста лет, так просто стоит в кабинете для украшения, ключей ведь всё равно нет. Тогда они говорят мне, что не может такого быть, ибо все ключи, от каждого, выпущенного ими сейфа хранятся у них, и если я сообщу им индивидуальный номер, они выдадут мне дубликат ключа! Я не поверил, но звоню в Москву секретарю: посмотри, мол, на внутренней стороне дверки сейфа, какой там номер, да и пришли факс на туда-то… Через пять минут приходит факс из Москвы. Они смотрят номер, звонят куда-то, и ещё через пять минут в кабинет служащего, с которым я разговаривал, приносят папку с документами на наш сейф! Оказывается, он изготовлен летом 1878 года, мастер такой-то, а заказчик московский купец такой-то! Но этого мало, в папке лежит дубликат ключа! Клерк даёт мне бумаги, показывает, как их заполнить, а пока я заполнял их, они изготовили и принесли мне ключи от сейфа! Но и это ещё не всё! Где-то через неделю после моего возвращения в Москву, мне звонят из Вены и говорят, что фирма отправила специалиста, который осмотрит мой сейф, и, если есть какие-то дефекты в его работе, устранит их совершенно бесплатно. Что-то, вроде гарантийного ремонта, вернее, оный самый и есть! Представляешь?

Игорь достаёт ключ, вставляет его в скважину, поворачивает, затем крутит запорный «штурвал», и сейф с мелодичным звоном распахивается, демонстрируя содержимое своего нутра. А банкир радуется, как школьник:

– Ай, да австрийцы, ай, да капиталисты! Ведь после этого 1878 года чего только у них не было: и революция была, и первая мировая война, и вторая, и немцы их оккупировали, и Сталин, а все документы уцелели! И ключ этот уцелел! И не только этот, ВСЕ ключи от ВСЕХ сейфов, которые они когда-либо делали! Ай да капиталисты!

Я часто в последние годы вспоминаю этот разговор, этот рассказ про сейф и австрийских «ай да капиталистов». И вот что я думаю: тот ключ, который банкир Игорь с гордостью демонстрировал мне тогда, не просто ключ – символ. Символ нормального капитализма. Действительно, революция, две мировых войны, германский аншлюс, последующая совецкая оккупация, а небольшая частная фирма не растеряла ни одного ключа, и готова заботиться о своих клиентах, даже если прошло больше ста лет. И хочется, вслед за банкиром, повторить: «Ай, да австрийцы, ай, да капиталисты!»

Только вот очень обидно, что с момента нашего разговора прошло уже двадцать лет, а символом «капитализма» российского для меня остаётся… знаете, что? Тот самый пулемёт «Maxim», установленный на сейфе.

Хроники Иркутского насобачного гусарского полка

Из цикла «Истина где-то рядом…»

Каких только историй не услышишь в пригородных электричках! За это-то я их и люблю, скрашивают, знаете ли, такие истории монотонную дорогу под перестук колёс. А если интересный собеседник подвернулся, или рассказчик-оригинал – красота! Совсем недавно, двигаясь в сторону моей любимой Старой Ангасолки, услышал я совершенно феерическую историю. Немолодой дядька-дачник с пышными бакенбардами «a-la Император Александр II», погрузился в события двухвековой давности и рассказал историю создания Иркутского гусарского полка, который, как известно, «до самого Парижа дошёл и узурпатора Буонопартия пленил». Нет, я всё знаю, на самом-то деле всё вовсе не так было! Иркутский полк был не гусарским, а драгунским. Гусарским он стал называться только после того, как его объединили с недоукомплектованным Московским гусарским полком, который на свои средства формировал граф Салтыков. Повторю, я всё это знаю, но версия моего случайного попутчика кажется мне заслуживающей того, чтобы познакомить с ней читающую публику, ибо рассказ этот просто великолепен.