Слезы Гераклита - Елена Меньшикова

Босой росой стучась в песок,

Свиваясь в яшмы узелок

От нежности и страха,

Память, поддразнивая явью

Дней одиноко хладных, тая

И растворяя дрему бытия,

В раскатах прятала стихи,

Сливая образ в ретушь звука…

Оговорки

– Как поживаешь! Дышать могёшь?

– Да вот, не знаю: плакать иль смеяться?

– Что, так достали? Напугали?

– Представь, мои бозоны – Йорика огни,

Самоделки, незримые четьи-минеи,

Духа скорострелы, взметнулись

Каламбуром: в руки не дались,

Воздушным шаром сиганули

В рассыпную и махом осветили

Землю, бороздами протянув нити

Благодати и блаженства струи.

Дело, видно, при лучине было

И спасовали буквицы лукаво.

Быть может кто и видит счастье

Бороздою – прямой, кривой,

Глубокой, распашною – пускай!

Пусть предстает грядой и следом,

Бороною сохраняет благо, плугом

Распахивая поле жизни оратайно.

Я вижу счастье радужным бозоном,

Безудержным потоком, шалопаем,

Искристым бузотером и фавором —

Иначе не могу! Оратаю невольному

Смешно рассчитывать на всходы —

Нельзя посеять-вырастить, но

Словить – на вздох, на два —

Отпустить вмиг мигом – запросто!

Лишь так задышишь счастьем!

Так ощутимей станет благо —

Чрез опечатку, оговорку,

Парадоксальную обертку,

Чрез сошки расстыковку,

Чрез малость, что смеется

Нечаянной бороздкой.

Дорогой снов

Совиным ухом свивая

Крик нетерпенья в узел,

Удою – чернильным червем

Книжных корешков, свитком,

Строкой бегущей стягивая сон,

Запуская подсознанье кругом,

Осиным зумом, гнезда лишая,

Уж ожиданья сгорает свечкой,

Табло-зеро сворачивая в ноль,

Задержкой рейса в транс вводя —

Я просыпаюсь, жаленная криком,

Медузою пугаясь, змей не терпя.

Готовая строфа метнулась —

Сном стих задавлен: сбит.

Пытаясь тщетно оживить —

Все перья распустила разом…

Быть может сыщется когда

В корзинке памяти синицей?

Вот ты – едва ль – сон в руку!

Ты можешь проявиться

Майским снегом, ливнем,

Паденьем йены, шквалом.

Торнадо ножкой шаркнуть —

Ты можешь все, конечно,

Но вдруг, врасплох, витийно,

Градно, volens-nolens – видно,

Так планида отдает команды:

Стратегия аврала, свинг, натиск.

Так и живешь волною – иначе

Окаянство царское твое,

Сиятельство пиратства

Киснет без трех китов —

Центро-вакхительных,

Винтажно-абордажных.

Так под совиную сурдинку,

Афинскою морзянкой,

Я стрелами Паллады

Разбужена и сброшена

В рев казуальной рынды

И, распадаясь пиксельно,

Улейно-жалая, без жала,

Бессонно палая, без ритма,

Треща ослепшим фитильком,

Огарок веры елея крестословом,

Невнимание приняла несмело

И на дорогу вышла…

Чей?

Кто ж знал, что аритмия

Ритма бешено запросит,

Заноет, заскулит, немея

Хладом водопада, звеня

Застывшею струей…

Кто ж ведал, что сердце

Щенью заскулит и засучит

На раз – на четыре смолкнет.

Кто ж думал, что прыгнет

Под колеса мрака, в морось

Туманной Андромеды, известь

Квазаровой пороши, в немощь,

Коченеющий молочный путь.

Кто ж чаял, что запросто,

Как невзначай за чаем,

Без спросу гулом спросит

Остановку и сюром сбросит,

Опрокинув сором, льдышкой

Несиянной, Оккама окаянной,

Пустячком без ритма, киксом,

В колею беспутья и нытья.

Кто ж знал, что ты иной —

Глухой, слепой, немой,

Свободный и ничей,

А главное – не мой!

Атомарный триал

Я ожила – я задышала!

В сети тебя искала,

Снискала и

Тут же потеряла.

Ты был ни тем, ни этим,

Ничем – никем,

Пустышкой, пуговкой,

Нет – дырочкой!

Кем ты казался, мнился,

Кем блажила, как шальная,

Как глупая синица,

Ослица-горленка,

Выветрился киксом,

Как и появился – кликом.

Так хотелось тебя вздохнуть,

В себя впустить и перевить,

Перекрутить, свернуть,

В ушко продеть и вынуть

Златою рыбкой, new-Nemo,

Пескарем в окно плеснуть,

Тобою сумрак окропляя,

Иль, испросив колечко,

Восвояси отпуская.

Смешно – но прихоть

Любовью называла,

Орлицей стерегла,

Тая причуду-дурочку,

Маленькую веру,

Воображения игру,

Эсперанто чувств и

Ветреность экстрима.

Я не жила – в обмане

Утопая билась нерпой,

Скользила молча блефом.

Экспериментально яд приняв,

Искала я вакцину в рифме,

Переливая страхом кровь,

Штопая азартом сердце.

Шунты рассыпав в луже,

Спустила грязью

Все диаманты жизни —

Сама же опустела,

Но сталью заблистав.

Ну что с того, что потеряла.

Тебя утратив, обрела себя:

Вернула из мороси мороки,

Из не’жити небытия,

Из наважденья грез,

Дисперсных слез и

Нежных симуляций.

Воротила измотанной,

В осколки битой, латаной,

Ожиданьем рваной, колотой,

Песчаной бурей распыленной

На яти явных междометий,

Лоскутиком продрогшим, сизым,

Незабудкой с пересохшими губами —

Неутоленной, но все ж охочей

Тобою дышать и колыхаться.

Живем мы в ощущеньях,

И ощущаем лишь желая

Коснуться и обвиться,

Телами обменяться

Иль подарить себя.

Я ожила – я изменилась!

Вернулась из обмана – и

Рада, что жива осталась.

Шалтай вне плана

– Как жизнь? Кипит?

– Планеркам вопреки!

– Козой дерет?

– Без плана продирает рьяно.

Москва многоэтажно пьяная,

Одноэтажье штатов задирая,

Пускаясь штатно в озорство,

Плюя на заповедь Генштаба,

Зовет в коловорот сумбура,

За иноходь штрафуя блудом

И марафонным саксаулом, —

Все планы граждан списком

Распуская раз за разом и

Постоянным окаянством.

Живу вне плана: между,

Спорадами, аврально,

Без точек и жеманства, но

В ожидании любви и чаянно,

Сомнамбулой, как невзначай,

Незримо явью средь прохожих

Гоняя сумрак продрогшею листвой,

Меняя подгнившую латунь на поцелуй

И звон пощечин невстреч и нестыковок,

Встреч чатных – мелочевкой:

На копейку, на полушку, грош,

Вводя шаманство многоточий,

Себя тревожа мимолетьем гона,

Карманный сотрясая океан – до коле?

Вдруг вспенится, встревожится,

Вскипая вопросов волной,

Шевельнется укусом отточий

И синью взовьется гремучей

По чашкам коленных проулков,

И рухнет синью валом – девяткой Азова,

За гулким МКАДом, иль иноходцем,

Водкина коником, сине-некрасным,

Скакнет в лукоморье Мытищ,

В угомон сосны корабельной

Бродяжить лосиными тропами.

Живу пролеском, без удела,

Без удержу хватая вздохи,

В любовные играя прятки,

Фундамент правлю бытию,

И громадье гоняя планы

Сквозь мясорубку будней

Безмерно пусто-вертких,

Стреножа мысли и хотенья.

Как будет – так и сбудется,

Как сложится – приложится

Этаж к этажу, кирпичиком.

Так зависаю я пролетом:

Небесным часословом,

Шалтаем, лестницей витою,

Небесной веревкой —

Жгутиком Якоба, Иеронима,

Лишенного веры барона,

Инферно взмываю над террой

Якобы болью скрученных вен.

Так, между делом интерном

Слагаю сказки нелюбви.

Интровертье будней

– Сударыня, как поживаете?

– Никак не поживаю, сударь!

Лишь дней минувших забытье

Изгнав дождем и лихом на авось,

Всех призраков в трубу пустила,

Чтобы не салить, не шатать,

Развеять упокоем, – так и молчу,

И даже рифмой ветер не гоняю,

И в биту сердцем не стучу,

Боюсь рассыпаться грошами

За грош стозвонно пустяками,

Сорваться с кручи тишью,

Наваховой печалью,

Койота тенью,

На сны охотясь

Меж небом и землей,

В Каньоне вея ложью и

Заговаривая зубы ветру, и

Кондора стреножа аватаром,

Пером слетая с бурых плато,

Спаленных огнестрелом

Бога и Макены – златом.

Ужели все: отмучилась?

Неужто разучилась биться

Головой о стену и рыдать?

А как же Красным Октябрем,

Не окунаясь в праздник лиха,

Бинтовать колени переулкам

Без умаления и дрожи – чудом?

Любовь проверить не могу

На лакмус аметиста чушью

Словесной скоротечи – стекла

Осколками и словно прохудилась.

Вот эго ленью усыпить могу,

Поскольку веру растеряла,

Разметав по закоулкам.

И потому живу, пока,

Слово ожидая Брюсом,

Слова бросая всуе дадой

Рахитично, аритмично —

Не в лад и невпопад, мимо,

Нескладно, иноречьем скуки,