Фрэнсис Весь - Мария Жиглова

1984–1985 годы

13. Б. Пастернаку

Ты зовёшь его из последних дней,Из болезни своей зовёшь.Умирать пора. И кому видней,Где тут правда теперь, где – ложь?

Посиди со мной. Из последних силВыбивайся, но оживай,Пусть в стихах своих. Счастья не проси,И тогда откроется рай.

Попроси о них. И последний срокПусть с последним стихом пробьёт.Не молчите, Сталин. Ведь, видит Бог,Разговор – и вновь оживет

В разговоре текст. Из последних летЯ ведь Вас зову, мой поэт.Вы не смейтесь, друг. Это ведь не грех —Книжка выйдет уже для всех

Через год иль два, через много лет.Шестьдесят четвертый пошел.Но, прости, богам умирать не след,Полубогу – жить хорошо.

14. А. Ахматовой

Мы теперь с тобой в разводе,Юность бедная моя.Тот же шарф, и шубка, вроде,Те же трели соловья…

Но, как будто междулетьем,Седина белит висок.О, стихом и междометьемЗавязался узелок!

И на памяти зарубка —Жить, как что-то переждать.Мир, как пьют вино из кубка,Льет вино стихов опять.

15. О. Мандельштаму

Мальчик в красных сапогах,Мальчик диатезный,Мир он держит на рукахВ этот век железный.

Поклониться и прийтиК веку золотомуВсё никак. Он – на пути,Он ушёл из дому.

Мальчик птице Божьей рад,Красной голубице.Пасха, куличи, Пилат —Неужели снится?

Щурит мальчик в сапогах,Курит сигареты.Рядом – бабушка в чулках.Вот они – поэты!

Как понурит мальчик мойГолову лепную,Так Давид придет домой,Кошка лето чует.

Где-то крякает авто,Девочки, веснушки.Ты скажи, мой милый, кто,Кто же этот Пушкин?

Сталин умер. Тридцать три.Год температурыИ болезни не сотриВ памяти… И куры

Казахстанские орутВместе с петухами.Кто он, этот мальчик? Брут,Только со стихами.

16. Галилей

И Фауст был, и матерь Маргарита.Прекрасен миг – почти каламбуретта,Усталый бес слезает с табуретаИ смотрит проницательным зрачкомНа Фауста. Тот думает— комета,И Маргариту бес сживет со света,И думая, что вертится (потом)Земля, мой Галилей науку движет,И бедная красоточка не дышит,И нету меха вечного с вином.

Прекрасен миг. Остановись, мгновенье.И инквизиция сжигает преступленье,И книги Фауста заполонили дом.

Он дышит весь гармонией, старик,И видит богословский светлый лик,Моленья и акафисты усталоОн воздает, и видит жертву он:С огромного нисходит пьедесталаЕго неверный старый друг, Платон,И музыка грохочет неустанно,И Фаусту смеяться не пристало,И длится злой Ново-Временный сон.

31 мая 2009 года

17. М. Волошину

Продай имение. Мне было сужденоПродать имение, как Бог сказал когда-то.Среди цветов я вижу бесноватыхИ революции вино.

Продай имение. Писать мне суждено.Страну равняли вы лесоповалом,И гения пождать просили мало,И революция давно

Пурпурно-красных лилий ожидает.Во рту у лагеря снежинка тает,И красный стих, и красное кино.Как стрелки, стрелочников ожидаютСуды, расправы и казенное бревноВместо креста. И мелкий бес летает.

1 июня 2009 года

НеСонеты

Я жду с упорством Сизифа опять,Когда мне книжки привезут с вокзала,Из типографии – то бишь поставят «пять».И жизнь моя дороже пятакаТеперь едва ли, на который ни кускаКупить, ни на метро не хватит – мало,Но без которого, я думаю, тоска.Хотя не знаю – мутная река,Летящая по краю Ойкумены,Меня уж подхватила, но покаЯ голову держу, и с откровеннымВниманием смотрю на берега.

Вот бабочка одна передо мнойИграет, вертится.Другая за спиной.Третья на плече,Четвертая на третьей.А пятых – пятых нету ни одной.

Их много так на пальцах белых рук.И от часов без времени – их звук.Меня зовут, конечно, Галатея,А не Психея. Мне не люб паук.

Их много так на пальцах этих рук,И береста, и пробочки, и звук,И от чего сойти с ума – не знаю,Как от всего. Опять «Весна без краю».

И майский день под Пасху не велитПечалиться бессмертию, пиит.

Уносит все в последние мгновеньяКлепсидры бег; вот остановка, ход,И Минотавра видно отраженье…Вот новые считалки, поворот,Как ясно все в последние мгновеньяСпектакля – и как Новый Век идет,Летейской травки пенье островное,И плеск ее, и смех, и как чужоеБезумие нас забирает в рот.

2008

Над постаментом – пустота.Античности слепые дали.И вновь в Тифлисе цинандалиИ вечность – света маета.

Война пришла зимой в Тифлис,Пришла домой в ветрах, воочью.Но мы сегодня собралисьНе пить вино – смотреть, как ночью

Комета страшная встает.И в свой черед чума идет.

Комета в Грузию пришла,Раскинул Ангел два крыла,Как темной ночью – свет в окне.Война. Чума. И страшно мне.

Гудели липы… грозовымСтал горизонт, и розовымПредстало небо для двоих,Застывших даже не в рукеРука,И голод взгляда их,Застывший тоже на века,Как всякий детский голод, чистИ грозен дистрофией, иВ забвенье страха, в знанье числНе тронули тела свои.

Две средневековые баллады

Баллада о Роланде

Огромный дом, пустой-пустой,И рядом ходит пес простой,И входят в дом пустой-пустойРоланд и девушка, постой,

На трон или в дом они спешат?У них нет маленьких ребят,Нет и хорошеньких детей,Так входят ангелы, злодей.

Так разоряется гнездо,Так Рона плещет, и веслоГоргулья старая за тоУ девушки берет.

Прекрасный кавалер РоландКрасивых в танце кружит дам.И никому я не отдамГроша на Новый год.

Так разоряется гнездо,И входят в поднебесный дом,Где есть та девушка с веслом,Гоморра и Содом.

Так Парка нить его прядет,И совка старый гнезда вьет,Так разоряется гнездо,Нажитое трудом.

Так входят в дом – туда, туда!Так расступается вода,Когда пират на кораблеПечет бифштекс на вертеле,

Когда спускают старый флаг,И в трюм спускается моряк,Так входят в дом пустой, когдаВ округе есть вода.

Роланд и девушка бегутНа небо, ждет Господень судТех, кто прогнал их всех туда,Где Роны плещется вода.

А кто прогнал их всех в сонет?Суда не ждет и пишет; нет,Хотя я и боюсь суда,Но все же – ерунда.

Роланд в сонетах был мастак,И мастер делает не такЧтоб плохо гробы для того,Кто, впрочем, ничего.

Под Рождество в Раю прядут,И девушек гадалки ждут,И вот – в моем селе редутФранцузский; наповал

Стреляет граф; поэт убит,И кошка сказку говорит,И девочка сидит – плеврит…Я б многое отдал…

За то, чтоб жизнь была, весна,Чтоб детям было не до сна,Прекрасный цвет, покоя нет,И день – как свет у дна

Реки. Стреляют мужики,Роланд ведет свои полкиИ королевские стрелкиУже по крышам бьют.

Католик ты или гугенот,Иди смелей, иди вперед,Ведь Франция одна, и вотГремит большой салют.

Мне не пора ложиться в гроб,Но знает Бог, что день несет.На круге этом в свой чередУложат наповал.

Мне не пора ложиться в гроб,Но на кругу не видеть чтобКрысятников и подлипал,Я б многое отдал…

Баллада о любви

Шутовской бубенчик был,Шутовской поклон отдал.Я сегодня не любил,Вас сегодня целовал.

Ты сегодня гугенот,Ну а я – католик был…Может быть, на этот годЯ Вас тоже полюбил.

Poor Jorick, вы друзья.И с шутом твоим в винеРоза красная, и яЗнаю – быть у нас войне.

Все же войны – от любви.Я пишу тебе сонет.И поют, как соловьи,Пули мне на той войне.

Ухожу на поле я.Ты сегодня – гугенот.Сердце ранено, мояДевочка, под Новый год.

Роза красная в вине,Шут твой плачет на войне.Но меня мой враг убил.Я сегодня полюбил.

В Рай иду я с той войныПод янтарный звон церквей.И корона у женыНеобвенчанной моей.

Шутовской бубенчик был,Шутовской поклон отдал.Я сегодня Вас любил,Вас сегодня целовал.

Памятник деду