Реальность и сны - Михаил Ярославцев

Призрак нищеты отступил, и Зинаида Александровна воспряла духом. Даже мысли о муже уже не так тревожили её. А тут оказалось, что одна из дочерей соседки занимается фортепиано, и Зинаида Александровна предложила своё репетиторство. Вот только Павел совсем перестал заезжать.

– Приезжай, Павлуша, посмотри, как я устроилась хорошо, – звала она его по телефону.

– Некогда, тётя Зина, давайте на следующей недельке.

Но и через неделю, и через месяц Павел так и не мог выбрать время навестить тётю.

Только через полгода он позвонил и сам напросился в гости.

Зинаида Александровна, как всегда, поила его чаем и шутливо корила за то, что совсем бросил навещать родственницу. А Павел виновато ссылался на занятость, хрустел печеньем и расхваливал порядок и уют в новой квартире.

– Ну, а ты сам-то как живёшь? Грустный ты какой-то? Случилось у тебя что-то?

– Тётя Зина, – Павел старался смотреть Зинаиде Александровне в глаза, но взгляд его непроизвольно сползал на фарфоровый заварочный чайник с тонкими синими узорами, стоящий между ними, – я ведь вас обманул с продажей квартиры.

Тётя молчала, и Павел решился поднять на неё глаза. На лице Зинаиды Александровны блуждала загадочная полуулыбка, и Павлу на секунду показалось, что она не поняла, о чём он ей только что сообщил.

– И с покупкой тоже, – выдавил Павел. – Я миллион себе забрал. А с продажи, – Павел снова опустил глаза, – девять. Она в два раза дороже стоила…

– Я знаю, Павлуша.

Павел вновь посмотрел на неё. Тётя улыбалась, теперь открыто и искренне, как всегда.

– Но почему вы согласились?! Почему ничего мне не сказали ни при продаже, ни при покупке?

– Я подумала, что если ты решился ради этих денег обмануть свою тётку, то они тебе нужнее, Павлуша.

Павел закрыл лицо руками и тихо, протяжно заскулил, как нашкодивший щенок. Из-под его ладони на стол упала крупная прозрачная капля. Зинаида Александровна встала, обошла стол и погладила Павла по голове, нежно, по-матерински:

– Дурачок ты, Павлуша.

И вновь улыбнулась.

Сергунька и Кирпич

(рассказ)

Замысел изначально был так себе. Плохой был замысел, к тому же незаконный. Да что уж там незаконный, преступный! И как Сергуньку угораздило в это дело вляпаться? Сидел бы за компьютером, на голых девочек глазел да в игрушки играл. Ну и учился бы себе, если бы время оставалось. Сергунька – студент. Учился он по принципу «от сессии до сессии живут студенты весело». Жил в общаге, да не абы какой, а в аспирантской, даже в отдельной комнате с туалетом. Спасибо бате, подсуетился, когда сына в город отправлял. В общем, хорошо Сергунька жил, но голодно. Работать ему было лень, родители денег присылали, конечно, но это ж город большой, Новосибирск, тут соблазны на каждом шагу. В клуб с друзьями сходил пару раз, девчонку в кино сводил – и нет родительского перевода, месяц лапу сосать. Но Сергунька не унывал, питался быстрорастворимой лапшой да по гостям ходил, когда звали. Словом, был обычным студентом-разгильдяем, вполне мирным и безобидным.

И всё в жизни у Сергуньки было бы хорошо, если бы не Кирпич.

Кирпич был бандитом. Он ходил в спортивном костюме, кепке и остроносых лакированных туфлях. Из туфель выглядывали несвежие белые носки. Мясистое лицо Кирпича всегда имело выражение презрительное и надменное. Руки обычно не покидали карманов спортивной куртки, но иногда Кирпич являл окружающим свои внушительных размеров кулаки, от вида которых у Сергуньки слабели колени. Кирпич занимался сбором мелкой дани с торгующих семечками и солёными огурцами старушек у входа в метро, а также с пугливых таджиков, продающих помидоры и сомнительного вида куриные окорочка на небольшом рынке близ студенческих общежитий. По вечерам Кирпич обычно напивался в дрова в местной пивной в компании своих дружков, которые очень старались во всём походить на него и сопровождали его повсюду. Пьяный Кирпич частенько забредал в окрестные общаги и обирал подвернувшихся студентов. Сергунька тоже попадался ему пару раз и безропотно отдавал имеющиеся в карманах наличные. Ну а куда деваться? Кирпич и трезвый-то внушал страх, а в пьяном виде начинал орать и размахивать своими кулачищами. Но обида у Сергуньки засела крепкая. И мысли о перенесённом унижении отравляли Сергуньке жизнь похлеще химической китайской лапши. Сергунька мечтал, как он когда-нибудь ответит Кирпичу, вот прямо-таки в глаза ему скажет, мол, да пошёл ты… заре навстречу! А тот побагровеет от ярости, закрутит своими ручонками у его лица, и тут Сергунька ему ка-а-ак врежет! Да так, чтоб отлетел через весь коридор, как в компьютерных играх, и о противоположную стену треснулся!

Мечты мечтами, но на всякий случай Сергунька старался не ходить по общаге слишком поздно. И вообще оглядывался. Потому что не мог он ни сказать ничего этому бугаю, ни тем более врезать. Сергунька сам это прекрасно понимал, вздыхал и ещё более расстраивался.

Наступило лето. Общаги опустели, студенты в большинстве разъехались на каникулы. Сергунька не торопился в родную деревню. Ну что он там не видел? Батя как пить дать припашет его на всё лето по хозяйству, а тут у него компьютер с девочками, и друзья, и пиво, и учиться не надо до самой осени, сессия-то сдана! Тихо стало в институтском райончике. Даже Кирпич куда-то подевался. Сергунька думал, что его прибили в какой-нибудь пьяной драке, а может, посадили наконец, и ему становилось жить легче и радостнее. Он даже перестал оглядываться и жаться к стенам, возвращаясь в общагу с поздней гулянки.

В ту ночь Сергунька шёл домой в прекрасном настроении. В голове приятно шумело выпитое за вечер пиво, в руке дымилась хорошая сигарета, которую он только что стрельнул у водителя солидной иномарки, остановившейся у ночного киоска, а губы тихонько напевали что-то весёлое и беззаботное. Сергунька остановился у подъезда общаги докурить, как вдруг сзади на плечо ему легла чья-то тяжёлая рука. Сергунька вздрогнул от неожиданности и обернулся. Кирпич смотрел сквозь него стеклянными глазами и ничего не говорил. Сергунька попробовал было отстраниться, но рука на его плече сжалась, и Кирпич проговорил сильно заплетающимся языком:

– М-малец, сгоняй-ка мне за пивом.

Ноги у Сергуньки подогнулись от ужаса и безысходности. Но и Кирпич, казалось, стоял на ногах только потому, что держался за Сергунькино плечо.

– У меня денег нет, – пролепетал Сергунька без особой надежды на то, что такая мелкая причина может встать между жаждущим пива Кирпичом и пивом.

– Да??? – искренне удивился Кирпич. – Ну тогда закурить