Реальность и сны - Михаил Ярославцев

– Океан пришел в Хиллстоун, – ответил он, – надо двигаться дальше в горы.

Я побежал к краю плато. Перед нами лежал океан. То, что ещё вчера было подёрнутой сизой дымкой долиной внизу, сегодня стало водной гладью до самого горизонта. Люди стояли на краю обрыва и вглядывались в беспредельную даль. Мы прощались с нашим городом. Теперь уже навечно. Многие из людей были мне знакомы. В толпе я видел миссис Фергюссон с мужем, а рядом со мною стоял мистер Арчер из мясного магазина, но мне не хотелось заговаривать с ними. Мы перестали быть горожанами, односельчанами, соседями. Судьба каждого из нас была в наших руках. И каждый должен был решить, как ему поступать дальше. Мы молчали и смотрели на воду.

– Смотрите, что это?! – вдруг выкрикнул кто-то из толпы.

Я пригляделся и увидел на горизонте черную точку, которая быстро увеличивалась в размерах.

– Это корабль, корабль! За нами выслали спасателей! – кричали в толпе.

Вскоре послышалось веселое урчание дизеля. И тут я понял, что это был не корабль.

– Это же Дэйв! – услышал я невдалеке голос миссис Фергюссон. – Господи, это наш Дэйв!

Да, это был Дэйв. Он стоял на корме своей лодки, за штурвалом, как заправский капитан. Метрах в ста от нас он развернул лодку бортом вдоль берега и остановился.

– Дэйв, Дэйв! – кричала миссис Фергюссон. – Мы здесь, плыви сюда!

Мак-Кой услышал её и медленно двинул своё судно в нашем направлении. Однако, не доплыв до берега пару десятков метров, он застопорил ход.

– Ну же, Дэйв, – миссис Фергюссон, казалось, готова была спрыгнуть в воду и броситься вплавь, – мы тут. Забери нас с собой, Дэйв!

На лице Дэйва читалась растерянность. Его лодка не вместила бы и десятка человек, из нескольких сотен, стоящих на берегу. Дэйв молчал и пробегал взглядом по лицам людей, выжидательно смотревших на него. Похоже, он и сам не очень понимал, зачем сюда приплыл. Люди на берегу тоже утихли и молча ждали, что же он сделает дальше. Молчание снова нарушила миссис Фергюссон.

– Да будь ты проклят, Дэйв Мак-Кой! – громко воскликнула она, подняла с земли камень и швырнула в сторону лодки.

Камень не долетел до цели и гулко булькнул в паре метров от борта. Однако из толпы вылетел ещё один камень, который со звоном отскочил от обшивки, а следом ещё и ещё. Пятый камень попал Дэйву в руку. Дэйв словно очнулся, присел и начал нажимать кнопки и тумблеры возле штурвала. Дизель взревел, лодка приподняла нос из воды и под градом камней начала разворот в открытое море. Еще один камень ударил Дэйва в спину, между лопаток, но он только втянул голову в плечи и прибавил ход. Последний долетевший до лодки камень ударился о корму, на которой от руки белой краской было написано «Виктория».

Мы смотрели ему вслед, пока лодка не пропала на горизонте. Дэйв ни разу не обернулся.

Не ходи туда

(рассказ)

В начале девяностых, когда СССР уже перестал существовать, а Россия ещё не думала подниматься с колен, я заканчивал школу. Как и большинству школьников, политические перипетии мне были мало интересны. Мне было пятнадцать, жизнь была прекрасна и удивительна, пить и курить я ещё не научился, спортом занимался вполне серьёзно, в том числе и спортивным туризмом. О нём и речь.

Наш замечательный географ Сергей Сергеевич возил нас в походы разной степени сложности. В основном зимой, на лыжах. В тот год мы поехали на южный Кузбасс, в Горную Шорию.

Дорога из Новосибирска занимала почти сутки. Поезд в ночь, утром электричка на Таштагол. Потом на автобусе от станции до затерянного среди сопок посёлка Каз.

Каз производил весьма унылое впечатление. Он был разбросан на огромной площади, причём как в горизонтальной, так и в вертикальной плоскости. Хождение из дома в дом могло стать целым походом, подъём порой составлял метров двести по почти вертикальной тропинке, ну или пару километров по серпантинам улиц. Мы иногда гуляли по посёлку, ходили от школы, где нас поселили, до единственного промтоварного магазина. Не сказать, чтобы прогулки доставляли нам удовольствие. Пытливый детский ум и юношеское любопытство гнали нас гулять после нелёгких утренних восхождений. Мы бродили по пустынным улицам, глазели на ассортимент магазина и возвращались обратно. Темнело рано, в пять часов вечера темнота была уже кромешной, освещением посёлок не блистал, так что гуляли в потёмках. Но основным развлечением и целью поездки были, конечно, восхождения на местные сопки и катание на лыжах.

Программа была незамысловата. Мы просыпались, завтракали и отправлялись в горы. Подъём занимал большую часть времени. В зависимости от сложности маршрута от трёх до шести часов. Шли медленно, часто делая остановки, дожидались отстающих. Частенько ломались лыжи, особенно почему-то у девочек, и вся группа останавливалась, чтобы починить их с помощью заготовленных заранее жестяных манжет. Пили чай, болтали, любовались красотами заснеженных гор, искали следы зверей и птиц. Наконец, часам к трём дня, мы поднимались на расчётную вершину. И начиналось самое интересное – спуск.

Лыжи у нас были не горные, а широкие туристические. Ходить по целине в них было очень удобно, а вот скоростной спуск был не слишком скоростным. Во-первых, целина, лыжни не было, во-вторых, лыжи сильно сопротивлялись качению за счёт веса и ширины. Но нам хватало и того что было. Долгий подъём давал и долгий спуск, двадцать-тридцать минут с приличной скоростью. Удовольствия море. Ветер в ушах, слалом вокруг ёлок и пихт, падения, смех, сломанные лыжи и радостная встреча внизу, близ посёлка. Так и проходили дни наших каникул.

В тот день подъём у нас выдался особенно длинный. Мы часто останавливались, и к моменту подъёма на перевал уже сильно проголодались, так как бутерброды были съедены ещё пару часов назад, а на обед ещё нужно было спуститься вниз и дойти до школы.

Мы с моим другом Илюшей Бобровским шли замыкающими. Роль эта в группе несложная, но очень ответственная. Следить, чтобы никто не остался на маршруте, не отстал от группы. Помогать утомившимся девчонкам было приятно и забавно. На перевал мы поднялись последними, вся группа уже стояла вокруг Сергея Сергеевича и слушала инструкции по спуску.

Илюха ткнул меня в бок:

– Смотри, видишь?

Левее места спуска, меж мелких пихт виднелась колея от снегохода. Она уходила вниз с горы параллельно предполагаемому маршруту.

– Давай по ней? – подзуживал меня Илюха.

– А если она свернёт? – поинтересовался я.

– Ну, остановимся, сойдём, по направлению поедем.