Реальность и сны - Михаил Ярославцев

есть, даже когда голодна, если её в этот момент позвал хозяин. Она может часами просто сидеть и наблюдать, как хозяин работает за компьютером или смотрит телевизор. При любом удобном случае старается залезть к нему на колени. А если ей кажется, что хозяин долго не обращает на неё внимания, она молча подходит к нему и упирается лбом в его ногу, руку или иную подходящую часть тела.

Горе тому, кто посягнёт на хозяина или его дом. Это хрупкое существо превращается в неуправляемый вихрь, ощетинившийся со всех сторон когтями и клыками. Антикошка страшна в своей решимости победить или погибнуть прямо здесь и сейчас. Она не шипит, как другие кошки, не прижимает уши и не приседает от страха. Она бьёт себя по бокам длинным хвостом, становясь в этот момент похожей на маленького льва, и бросается без страха, без сомнений, без раздумий. Ей не важен размер и количество противников, антикошка будет драть когтями, кусаться и стараться добраться до горла. Но если хозяин спокоен, никому не вывести её из равновесия.

Она может быть игривым котёнком, но только для хозяина и его семьи. Она может мурчать так, что фужеры в серванте начинают резонировать, но только лёжа на коленях у хозяина. Она впадает в тоску, когда хозяин уезжает в отпуск, и с ненавистью смотрит на людей, приходящих её кормить. А когда хозяин возвращается после долгого отсутствия, антикошка сутки ходит за ним по пятам и жалуется, рассказывает ему, как ей было плохо без него.

Маленькое существо с огромным сердцем. Эталон любви, верности и преданности. Серая тень и ангел-хранитель своего хозяина. Невозмутимый сфинкс на границе покоя и мира в доме.

Дурачок

(рассказ)

После смерти мужа Зинаида Александровна затосковала. Печаль её не была публичной и открытой, напротив, на людях она держалась как всегда, как подобает дочери профессора и жене член-корреспондента. Безукоризненно приветливая, излучающая вокруг царственное спокойствие и доброжелательность. Но внутри, особенно в одиночестве, точила её лютая тоска. Зинаида Александровна часами смотрела на портрет мужа, с которого он улыбался ей своей мальчишеской улыбкой. Разговаривала с ним, делилась своими проблемами. А проблем вдруг стало много, ох, как много. Продукты, которые раньше приносил домой муж или привозил его водитель, теперь нужно было выбирать самой, нести тяжёлые сумки из магазина. Появились какие-то бесконечные квитанции, счета, которые Зинаида Александровна оплачивала не вникая. Мелкие бытовые проблемы, вроде потёкшего крана в ванной, вдруг стали крупными и сложными, нужно было кого-то приглашать, покупать какие-то непонятные детали. И всё самой, самой. Иногда, правда, приезжал Павел, племянник мужа, сын его младшей сестры. Менял ей сгоревшие лампочки, точил ножи, иногда привозил фрукты, от которых Зинаида Александровна отказывалась. Она вообще почти ничего не ела. Не хотелось.

Спустя год Зинаида Александровна словно очнулась. Неожиданно и жёстко. Когда пришла в банк снять денег со счёта. Девчушка-операционистка, деловито стуча по клавишам, сообщила ей:

– А у вас столько нет.

– Как нет? – опешила Зинаида Александровна.

– У вас на счёте тридцать две тысячи четыреста тридцать пять рублей и сорок копеек, а вы хотите снять пятьдесят.

– Ну, давайте сколько есть, – тихо произнесла Зинаида Александровна.

Теперь Зинаида Александровна скрупулёзно изучала каждую квитанцию, каждую бумажку, неумолимо требующую у неё денег. Итог изучения был неутешительным: сумма счетов за квартиру, за свет, за воду и за газ чуть-чуть превышала размер её небольшой пенсии. Она ведь не работала при живом муже. Только в молодости после консерватории несколько лет преподавала сольфеджио в музыкальной школе.

Зинаида Александровна дала объявление в газету о частных уроках музыки, однако за месяц на него так никто и не откликнулся. Откуда ей было знать, что газет уже почти никто не читает. Между тем, пришло очередное первое число месяца, и после оплаты всех счетов на жизнь осталось всего несколько тысяч рублей. Зинаида Александровна попрощалась с круассанами и сыром на завтрак, с йогуртом на обед и котлетками на ужин. В её рационе обосновались макароны и чай с самодельным печеньем, которое она пекла изумительно, которое так любил покойный муж.

Решение лежало на поверхности – надо было продавать квартиру.

А квартира у них была хорошая: четырёхкомнатная, не в центре, но близко к нему. В добротном доме сталинских времён, с высокими потолками, арками и широкими лестницами в подъезде.

Когда в очередной раз приехал Павел, Зинаида Александровна, угощая его чаем с печеньем, словно невзначай завела разговор о квартире.

– Тяжело мне тут, Павлуша. Всё о Пете напоминает. Может, мне её продать да купить что-нибудь попроще, поменьше.

– Продайте, тётя Зина. Купите однокомнатную хорошую, и ещё куча денег останется. У вас как с деньгами-то? Поди, нужны?

– Да что ты, Павлуша, у меня всё хорошо. Но квартиру я бы продала. Не могу больше, тоскливо мне здесь. Вот только не знаю даже, с чего начать. Да и обманут меня, я же ничего не понимаю в этом. Может, ты мне поможешь, узнаешь?

– Конечно, помогу, тётя Зина, – кивнул Павел, отламывая печенье, – на той недельке заеду, расскажу что и как. Документы на неё есть какие-нибудь?

Объявился Павел только через месяц. К тому времени Зинаида Александровна уже заложила в ломбард серёжки и колечко, чтобы оплатить счета и купить немного продуктов.

– Всё, тётя Зина, я договорился. Нашёл вам покупателя и вариант для переезда подобрал. Продаём за девять миллионов, покупаем за четыре, пять миллионов у вас останется, можете в банк положить и проценты получать. Можно хоть завтра ехать вашу будущую квартиру смотреть.

– Ой, спасибо, Павлуша! Какой ты молодец! А разве покупатель мою квартиру посмотреть не хочет?

– А что её смотреть? Он всё равно ремонт тут будет делать, а планировку я ему показывал уже.

– Ой, как хорошо! Ну, так поехали скорее, посмотрим, что ты тётушке подобрал!

Новая квартира Зинаиде Александровне понравилась. Маленькая, но уютная, ухоженная, рядом с метро.

Павел сам занялся оформлением и переездом. Суматоха закрутила Зинаиду Александровну, встречи с покупателями, риелторами, продавцами. Она подписывала какие-то бумаги, брала справки, открывала счета в банке, ходила к нотариусу. Племянник везде сопровождал её. Зинаида Александровна сперва пыталась вникнуть в этот сумбурный процесс, но потом махнула рукой и полностью доверилась Павлу, подписывая бумаги не глядя и не читая.

И вот наконец, после месяца суеты и волнений, она оказалась в своей новой квартире, заставленной мебелью и вещами, с которыми она не смогла расстаться. На счету в банке лежало пять миллионов рублей, а серёжки и кольцо были выкуплены из ломбарда и