Одержимость - Нора Робертс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Надежно заперев Боуза, Уэйн вернулся в приемную – в тот самый момент, когда у Наоми закатились глаза. Он метнулся к ней, но не успел. Девочка мешком рухнула на пол.
– Принесите воды! Где этот чертов доктор? И что она вообще тут делает? – Бережно приподняв Наоми, он начал похлопывать ее по щекам, таким бледным, будто они и правда принадлежали призраку, а не ребенку.
– Ах ты, господи боже! Ей нужно было поесть, и я на минутку вышла из комнаты. – Летти присела рядом с кружкой воды.
– Не знаешь, видела она его? Видела, как я приволок этого ублюдка?
Летти лишь покачала головой:
– Меня не было минуты две от силы. Смотри, она приходит в себя. Наоми, детка, как ты себя чувствуешь? У тебя был обморок. Вот, глотни воды.
– Я упала в обморок?
– Ничего, все уже позади. Попей немножко.
Сознание вернулось, а вместе с ним и память. Глаза Наоми – два зеленых озерка – медленно закрылись.
– Почему он даже не сердится на меня? Ему все равно. Почему так?
По настоянию Уэйна она все-таки глотнула воды, после чего он снова отнес ее в соседнюю комнату. Здесь уже поджидали чай и тост. Наоми немного поела, и ей немедленно стало легче.
Потом все было как в тумане. Пришел доктор Холлин и осмотрел Наоми. Одну ее больше не оставляли. Уэйн вручил ей новую банку с колой.
В какой-то момент в комнате появился шериф. Шериф Джо Фрэнкс. Наоми знала его, так как училась в школе с Джо-младшим. У шерифа были широкие плечи и мощное тело. Крупная голова на плотной шее. Такое чувство, что было в нем что-то бульдожье.
Шериф устроился напротив нее за столом.
– Как ты себя чувствуешь, Наоми?
Голос у него был низким, с хрипотцой.
– Не знаю, сэр. Пожалуй, хорошо.
– У тебя была нелегкая ночь, да и день обещает быть не лучше. Ты понимаешь, что здесь происходит?
– Да, сэр. Мой папа мучил Эшли. Он запер ее в том старом погребе у сгоревшего дома. Он мучил не только ее, но и других женщин. Там, на стенах, были их фотографии. Я не знаю, почему он так делал. Не знаю, что заставляет людей делать такие ужасные вещи.
– А прежде тебе случалось бывать в том погребе?
– Я даже не знала, что он там есть. Нам нельзя заходить так далеко в лес. Только до ручья, и то с разрешения взрослых.
– А почему ты пошла туда сегодня ночью?
– Я… я проснулась. Стояла ужасная жара. Я сидела у окна и вдруг увидела папу. Как он вышел из дома. Я подумала, что он идет к ручью, охладиться. И мне тоже захотелось искупаться. Я взяла фонарик, надела шлепанцы и выскользнула на улицу. Вообще-то нам нельзя…
– Все в порядке, продолжай. Итак, ты пошла за ним…
– Я надеялась, что он не рассердится, когда увидит меня. Но папа не пошел к ручью, и мне стало любопытно. Хотелось узнать, куда он собрался. А когда увидела тот старый погреб, сразу подумала про велосипед. Решила, что он собирает велосипед на мой день рождения.
– У тебя сегодня день рождения, детка?
– В понедельник. Я очень просила, чтобы мне подарили велосипед. И я решила подождать – мне хотелось увидеть хотя бы одним глазком. Я спряталась и стала ждать, когда папа выйдет. Но потом…
– Что случилось потом?
На мгновение ей вновь захотелось уплыть, отключиться, но шериф смотрел на нее так по-доброму, что ей ничего не оставалось, как только продолжить.
– Он выглядел не так, как обычно, сэр. До того странно, что я напугалась. Я выждала, пока он уйдет. Мне хотелось знать, что же находится там, внизу.
– Сколько ты ждала?
– Не знаю. Мне показалось, что очень долго. На двери в погреб был засов, и мне пришлось потрудиться, чтобы отодвинуть его. Я спустилась вниз и услышала странный звук – будто кто-то скулил. Я подумала, может, это щенок. Нам не разрешали держать собаку, но я подумала, а вдруг. А потом увидела Эшли.
– Что именно ты увидела, детка? Я знаю, такое трудно вспоминать, но это поможет нам в расследовании.
И Наоми пересказала все, как было. В горле у нее пересохло, и она заставила себя глотнуть немного колы.
Шериф задал еще несколько вопросов, и она постаралась отвечать как можно яснее. Наконец он ободрительно похлопал ее по руке:
– Ты сделала доброе дело. Сейчас я приведу твою маму.
– Она здесь?
– Здесь.
– А Мейсон?
– Он у Хаффманов. Миссис Хаффман присматривает за ним, пока он играет с Джерри.
– Хорошо. Они с Джерри часто играют вместе. Шериф Фрэнкс, с мамой все в порядке?
В его глазах промелькнула какая-то тень.
– У нее тоже выдался нелегкий день. – На мгновение он умолк. – Ты сильная девочка, Наоми.
– Не такая уж я и сильная. Сначала меня стошнило, потом упала в обморок.
– Поверь мне, детка. Как-никак я полицейский, – по лицу его скользнула улыбка. – Ты очень сильная. И я хочу предупредить тебя: скоро тут появятся еще люди. Они тоже будут задавать вопросы. Люди из ФБР. Знаешь, что это такое?
– Вроде того.
– Они хотят расспросить тебя. И очень скоро тут появятся репортеры. Много репортеров. Тебе придется поговорить с людьми из ФБР, а вот с журналистами ты общаться не обязана.
Он вытащил из кармана визитную карточку:
– Это мой рабочий телефон, а на обороте я написал домашний. Можешь звонить мне в любое время дня и ночи. Захочешь поговорить со мной, звони. Договорились?
– Да, сэр.
– Спрячь это, а я схожу за твоей мамой.
– Шериф Фрэнкс!
Он повернулся к ней от двери:
– Да, детка?
– Моего папу отправят в тюрьму?
– Да, Наоми.
– Он знает об этом?
– Думаю, да.
Она бросила взгляд на колу у себя в руке, кивнула:
– Ясно.
Папу посадят в тюрьму. И как ей теперь ходить в школу, в церковь или с мамой на рынок? Это даже хуже, чем было с папой Кэрри Портерс, которого упрятали в тюрьму на два месяца за драку в баре. Хуже, чем в тот раз, когда дядю Бастера Крэвита посадили за продажу наркотиков.
Через неделю начнутся занятия в школе. Она придет, а все будут знать, что случилось. Что сделал ее отец, и что сделала сама Наоми. И как ей смотреть…
Дверь распахнулась, и на пороге возникла ее мать.
Выглядела она так, будто проболела не одну неделю. Осунувшееся лицо, красные, опухшие от слез глаза. Волосы торчком, будто к ним даже не прикоснулись расческой. На маме было выцветшее, мешковатое платье, которое она надевала обычно для работы в огороде.
Наоми со всхлипом поднялась на ноги. Сейчас ей хотелось только одного – прижаться к маме, спрятать голову у нее на груди, найти хоть капельку утешения.
Но из глаз у мамы вновь хлынули слезы. Сотрясаясь от рыданий, она опустилась на пол и спрятала лицо в ладонях.
И вот уже ребенку пришлось утешать мать.
– Не плачь, мама, мы справимся. Все будет хорошо.
– Наоми, они клевещут на твоего папу, говорят ужасные вещи. Утверждают, что это ты им сказала.
– С нами все будет в порядке.
– Это неправда. Этого не может быть. – Сьюзан сжала руки Наоми. – Ты все придумала. Тебе приснился дурной сон.
– Мама, я все видела.
– Ничего ты не видела. Скажи им, что ты ошиблась.
– Это не так. Эшли – девушка, которую он прятал, она сейчас в больнице.
– Она лжет. Это все неправда. Наоми, он твой папа, твоя плоть и кровь! Он мой муж. Полицейские ворвались к нам в дом, надели на твоего папу наручники и уволокли прочь.
– Мама, я сама перерезала веревки.
– Неправда. Прекрати лгать, Наоми. Ты должна прямо сейчас рассказать им, что все это твои выдумки.
Когда Наоми заговорила, голос у нее звучал тускло и невнятно.
– Я содрала скотч у нее со рта. Помогла ей выбраться из погреба. Она с трудом могла двигаться, и на ней совсем не было одежды.
– Нет.
– Он изнасиловал ее.
– Не смей наговаривать на отца! – взвилась Сьюзан.
– На стенах висели снимки. Фотографии других девушек. Еще там были ножи, на которых засохла кровь, веревка и…
– Не хочу, не желаю слушать. – Сьюзан прижала к ушам ладони. – Как ты можешь говорить такое? Почему я должна тебе верить? Он мой муж, мы прожили вместе четырнадцать лет. Я родила ему двух детей. Мы спали с ним в одной постели.
От гнева ее не осталось и следа. Опустив голову на плечо дочери, Сьюзан разрыдалась:
– Что же нам делать? Что теперь с нами будет?
– Все будет в порядке, – беспомощно повторила Наоми. – Мы справимся, вот увидишь.
* * *В тот день они так и не смогли вернуться домой. Нужно было дождаться, пока полиция и ФБР все осмотрят. Но Летти принесла им их собственную одежду, зубные щетки и прочие мелочи. Наоми и ее мать она устроила у себя в гостиной, а Мейсон разделил комнату с ее сыном.
Доктор дал Сьюзан снотворное, так что она смогла наконец вздремнуть. Наоми приняла душ, надела свои вещи, зачесала волосы назад и только теперь почувствовала, что вновь стала собой.
Возвращаясь из ванной, она заглянула в гостиную, чтобы проверить, как там мать. Сьюзан спала. Рядом с ней на кровати сидел Мейсон.
– Не разбуди ее! – прошипела Наоми и тут же устыдилась своей резкости.
По опухшему лицу и покрасневшим глазам было видно, что Мейсон ревел.