Туман над Парагон-уок - Энн Перри

— Кто, Томас? — повторила она снова.

— Молодая женщина, девочка…

Она чувствовала, что это было еще не все.

— Ты имеешь в виду — ребенок?

— Нет… нет, ей было семнадцать. Я очень сожалею, радость моя, она жила на Парагон-уок, всего через несколько домов от Эмили. Я видел Эмили сегодня вечером. Она передавала тебе привет.

Снова вернулись воспоминания о Кейтер-стрит, о страхе, который проник тогда всюду, затронул и заразил каждого. Шарлотта выпалила мысль, которая первой пришла ей в голову:

— Ты же не думаешь, что Джордж был… как-то замешан в это дело?

Томас побледнел.

— Боже мой, нет! Конечно нет!

Шарлотта вернулась назад к плите и с остервенением стала тыкать вилкой картошку, проверяя ее готовность. Две картофелины развалились на части. Ей захотелось выругаться, но не в присутствии мужа. Если он все еще смотрит на нее, как на леди, то пусть уж придерживается своих иллюзий…

Какое-то время назад приготовление еды являлось для Шарлотты большим препятствием, которое она должна была преодолеть. Она очень сильно любила Томаса и была готова на все, лишь бы только он восхищался ею. Ее мать учила Шарлотту, как наиболее эффективно управлять домом и как контролировать выполнение необходимых хозяйственных работ. Она не могла и представить себе, что ее дочь выйдет замуж за человека, статус которого будет гораздо ниже ее, и что ей самой придется готовить еду. Это был нелегкий опыт. Нужно отдать должное Питту, он очень редко смеялся над ней и только однажды потерял терпение.

— Ваш обед почти готов, сэр, — с этими словами она понесла кастрюлю к раковине. — С Эмили все в порядке?

— Кажется, да. — Томас сел на краю стола. — Я познакомился с ее тетушкой Веспасией. Ты знаешь ее?

— Нет. У нас нет тетушки Веспасии. Возможно, она тетушка Джорджа.

— Она должна быть твоей тетушкой, — сказал Питт с грустной усмешкой. — Она точно такая, какой ты можешь стать, когда тебе стукнет семьдесят или восемьдесят лет.

В изумлении Шарлотта оставила кастрюлю в покое и уставилась на него. С болтающимися фалдами пальто Томас напоминал ей огромную летящую птицу.

— И эта мысль не страшит тебя? — спросила она. — Я удивляюсь, как ты еще домой приходишь!

— Она — чудо! — Питт засмеялся. — При ней я чувствовал себя полным идиотом. Она говорила то, что приходило ей в голову, не задумываясь и без малейших сомнений.

— Я не говорю без сомнений, — защищалась Шарлотта. — Иногда это, конечно, случается, но потом я чувствую себя ужасно.

— Ты перестанешь сомневаться, когда тебе будет семьдесят.

— Встань из-за стола. Я собираюсь положить сюда овощи.

Томас послушно встал.

— Кого еще ты видел? — продолжила она, когда супруги перешли в столовую и начали ужинать. — Эмили рассказывала мне что-то о людях с Парагон-уок, хотя я никогда не была там.

— Ты действительно хочешь знать?

— Конечно, хочу! Он еще спрашивает!.. Если кто-то был изнасилован и убит рядом с домом Эмили, я должна знать об этом. Это не была Джессамин… как ее… да?

— Нет. А почему именно она?

— Эмили ее терпеть не может, но когда она в отъезде, сестра скучает без нее. Я думаю, что ссоры между ними — самое большое развлечение для них обеих. Хотя я не должна так говорить о ком-то, кто мог быть убит там.

Томас внутренне посмеивался над ней, и она знала это.

— Почему нет? — спросил он.

Шарлотта не знала, почему нет, хотя полагала, что именно так и сказала бы ее мама. Она решила не отвечать. Атака была лучшей формой защиты.

— Тогда кто это был? Почему ты не хочешь сказать мне?

— Это была сестра мужа Джессамин Нэш, девушка по имени Фанни.

Все аристократические замашки Шарлотты вдруг оказались неуместными.

— Бедное дитя, — сказала она тихо. — Надеюсь, все случилось быстро, и она ничего не почувствовала.

— Не совсем. Боюсь, что она была сначала изнасилована, а затем заколота ножом. Она сумела дойти до дома и умерла на руках Джессамин.

Шарлотта замерла, задержав на полпути ко рту вилку с наколотым на нее куском мяса. Внезапно она почувствовала себя больной.

Питт заметил это.

— Какого черта ты расспрашиваешь меня посередине ужина? — рассердился он. — Люди умирают каждый день. Ты не можешь изменить этого. Лучше продолжай есть.

Шарлотте хотелось сказать ему, что это не поможет. Затем она поняла, что муж сам был очень расстроен. Должно быть, он видел труп — это было частью его работы — и говорил с теми, кто любил ее. Для Шарлотты Фанни присутствовала только в ее воображении, а воображение можно отключить, в то время как с памятью такой фокус не пройдет.

Она послушно отправила вилку с едой в рот и продолжила ужин, наблюдая за Томасом. Его лицо было спокойным, гнев полностью прошел, но плечи были напряжены, и он забыл взять соус, который она с таким старанием готовила. Переживал ли Томас смерть этой девушки… или было что-то хуже? Может быть, страх того, что расследование обнаружит ужасные вещи, близкие к ним, к Питтам, — может быть, что-то связанное с Джорджем?

Глава 2

На следующее утро Томас пошел в полицейский участок. Там уже сидел Форбс; выражение его лица было мрачным.

— Доброе утро, Форбс, — приветливо сказал Питт. — В чем дело?

— Полицейский врач вас ищет, — ответил Форбс и громко чихнул. — Получил какие-то сведения о вчерашнем трупе.

Питт застыл на месте.

— О Фанни Нэш? Какие сведения?

— Не знаю, он не сказал.

— Так. Где он? — потребовал Питт. Что еще может сказать этот человек, кроме очевидного? Она была беременна; вот единственное, о чем Томас мог подумать.

— Пошел выпить чашку чая, — Форбс помотал головой. — Чую я, мы снова собираемся на Парагон-уок?

— Конечно, собираемся! — усмехнулся Питт. Форбс опять помрачнел. — Снова сможем посмотреть, как живут благородные. Мы поговорим со всеми, кто был на том приеме.

— Лорд и леди Дилбридж?

— Точно. Теперь надо бы найти этого медика.

Томас вышел из участка и направился к маленькой закусочной на углу, где человек в аккуратном полицейском мундире сидел около чайника с чаем. Когда появился Питт, он поднял голову и спросил:

— Чайку?

Томас сел.

— Никогда не возражаю против завтрака. Что нового насчет Фанни Нэш?

— А-а, — медик сделал большой глоток из чашки. — Интересная штука. Может совсем ничего не значить, но я подумал, что стоит упомянуть. У нее шрам на ягодице, на левой, внизу. Выглядит совсем недавним.

Питт нахмурился.

— Шрам? Заживший? И что это означает?

— Возможно, совершенно ничего, — врач пожал плечами. — Но шрам имеет форму креста — одна длинная полоса, идущая вниз, и одна поперечная, покороче, направленная в сторону нижнего конца длинной полосы. Довольно четкий рисунок. Но интересно, что этот рисунок не вырезан. — Он посмотрел вверх, его глаза блестели. — Он выжжен.

Несколько секунд прошли в абсолютной тишине.

— Выжжен? — наконец, недоверчиво спросил Томас. — Какая сволочь могла бы поступить с ней подобным образом?

— Не знаю, — ответил врач. — И помоги мне боже, чтобы я и дальше не знал этого.

Питт вышел из закусочной озадаченным, размышляя, что бы все это значило. Может быть, не более чем странное совпадение? Тем не менее он должен продолжить свою невеселую работу по установлению местопребывания каждого из обитателей Парагон-уок во время совершения преступления.

Томас уже встретился с Алджерноном Берноном, молодым человеком, помолвленным с Фанни. Тот был очень бледен, но достаточно собран, насколько это было возможно при данных обстоятельствах. Он заявил, что был в компании с кем-то весь вечер, но отказался назвать имя этого «кого-то». Алджернон сказал, что это дело чести, чего Питт понять не мог, но был слишком деликатен, чтобы высказать свои мысли прямо. Ничего больше Томас не смог из него вытянуть и предпочел уйти довольным тем, что есть. Если этот тип был вовлечен в любовные дела на стороне, в то время как его невесту насиловали, то вряд ли он признается в этом сейчас.

Лорд и леди Дилбридж присутствовали на светском приеме с семи часов, их можно было не брать во внимание. В доме миссис Хорбери не было мужчин. Единственный мужчина в доме у Селены Монтегю — слуга — находился все время, интересующее Питта, либо в помещении для слуг, либо в кладовой при кухне. Таким образом, Томасу осталось посетить три дома, а затем — печальная обязанность вернуться в дом Джессамин Нэш, чтобы поговорить с мужем Джессамин, сводным братом убитой девушки. И на самый конец инспектор оставил визит, неприятный лично для него, — к Джорджу Эшвуду, дабы тот отчитался за себя. Питт очень надеялся, что Джордж сможет это сделать.

Он хотел бы провести эту беседу первой, но ему было известно, что Джордж недоступен так рано утром. Более того, у Питта появилась одна мысль. Он надеялся, что сможет получить ключ к разгадке всего дела еще до того, как ему придется встретиться с Джорджем; что обнаружит нечто убедительное и весомое, что позволит ему избежать разговора с родственником.