Великолепие чести - Джулия Гарвуд

Дункан недоуменно смотрел на нее, потом попросту пожал плечами.

Этот жест заставил Мадлен рассвирепеть. Видно, глупец твердо решил покончить счеты с жизнью!

— Я напрасно уговариваю вас уйти отсюда, не так ли? — спросила девушка.

— Да, — признался барон, в глазах которого, к удивлению его пленницы, появился теплый блеск, который, впрочем, быстро погас. Может, он просто смеялся над ней?

Дункан еще некоторое время смотрел на Мадлен, а затем, покачав головой, направился к замку Луддона.

Девушка все еще не могла понять намерений барона. Глядя на его спокойное лицо и неторопливую походку, можно было подумать, что он просто зашел в гости к соседу.

Конечно, это было заблуждением. Мадлен вдруг стало до того страшно, что она почувствовала тошноту. Она несколько раз глубоко вздохнула, пытаясь развязать кожаный пояс, которым все еще были связаны ее руки. Паника ее усиливалась — девушка внезапно вспомнила, что в замке, кроме воинов, есть еще и слуги. Она не сомневалась в том, что воины барона Векстона не станут разбирать, кто перед ними — вооруженные воины или безоружные мирные люди. Уж Луддон-то, во всяком случае, ни на секунду бы над этим не задумался.

Мадлен знала, что скоро умрет. Иного быть не могло — ведь она сестра Луддона. Но если она спасет несколько невинных людей, не станет ли ей легче от сознания того, что перед смертью она совершила добрый поступок? Господи, если удастся спасти хоть одну жизнь!..

Не сводя глаз с Векстона, Мадлен пока безуспешно пыталась развязать узлы на ремне. Когда барон поднялся на ступени замка и повернулся к своим воинам, на его лице была написана ярость.

Дункан медленно поднял над головой меч. А потом над площадкой двора раздался его громовой голос, проникая сквозь толстые каменные стены:

— Никого не щади-и-ить!!!

Шум битвы терзал Мадлен. То, чего она не видела, дорисовывало ее воображение. Девушка никогда не была свидетельницей настоящего сражения, лишь слышала хвастливые рассказы воинов об их ловкости и храбрости. Но при ней никто никогда не упоминал о жертвах, неизбежных в любой битве, так что когда дерущиеся стали выбегать во двор и рекой полилась кровь, девушке показалось, что она попала в ад.

Хотя численностью воины Луддона и превосходили противника, Мадлен быстро поняла, что они были подготовлены к сражению куда хуже, чем воины Векстона. Она видела, как один из воинов ее брата занес меч над бароном и тут же поплатился за это жизнью; другой попытался нанести удар копьем и через мгновение остался и без копья, и без руки. Его душераздирающий вопль пронесся над полем боя, и воин упал на землю, истекая кровью. Мадлен зажмурила глаза, чтобы не видеть всех этих ужасов, но и с закрытыми глазами жуткие картины битвы продолжали преследовать ее.

Вдруг юноша, которого Мадлен приняла за оруженосца Дункана, подбежал к ней и встал рядом. Светловолосый, среднего роста, такой мускулистый, что даже казался толстяком. Вытащив из ножен кинжал, он принял оборонительную позицию. На пленницу барона юноша не обращал никакого внимания, однако Мадлен была уверена, что он послан к ней на защиту. Она видела, как несколько минут назад барон указал на нее оруженосцу.

Девушка заметила, что оруженосец непрерывно нервно покусывал нижнюю губу, то ли от страха, то ли от возбуждения. Вдруг юноша бросился к Дункану, вновь оставив Мадлен одну.

Оказалось, молодой человек сделал это, чтобы поднять щит, который его господин выронил в пылу битвы. В спешке оруженосец обронил свой кинжал.

Быстрее молнии Мадлен подбежала к кинжалу и, схватив его, вернулась на свое место у столба. Опустившись на колени, она прикрыла плащом руки и принялась перерезать связывавший их кожаный пояс. Внезапно она почувствовала едкий запах дыма и, подняв глаза, увидела, как из открытых дверей замка с ревом вырвался столб пламени. Испуганные слуги побежали к воротам, ища спасения за пределами замка. Огонь преследовал их по пятам.

Старик Саймон — старший сын управляющего замком — поспешил к Мадлен. По его морщинистому лицу текли крупные слезы, плечи были горестно опущены.

— Господи, миледи, я думал, они убили вас, — прошептал Саймон, помогая девушке подняться.

Взяв из рук Мадлен кинжал, Саймон ловко перерезал злополучный пояс.

— Постарайся спастись, Саймон, — горячо заговорила Мадлен, обняв слугу за плечи. — В этой битве ты можешь погибнуть, а ведь ты нужен своей семье.

— Но вы…

— Беги, пока не поздно, — настаивала Мадлен охрипшим от страха голосом.

Саймон был добрым, богобоязненным человеком, который всегда хорошо к ней относился. Как и другие слуги, он вынужден был оставаться на службе у Луддона, и одно это было достаточно тяжким испытанием. Не мог же Господь быть таким жестоким и в довершение ко всему отнять у старика и жизнь!

— Бежим со мной, леди Мадлен, — начал умолять Саймон. — Я сумею надежно спрятать вас.

Девушка отрицательно покачала головой.

— Одному тебе будет легче скрыться, Саймон. Барон обязательно придет за мной. И не спорь, пожалуйста, — торопливо добавила она, видя, что слуга собирается продолжать уговаривать ее. — Да иди же наконец! — выкрикнула Мадлен, подталкивая старика в спину.

— Да защитит вас Господь! — пробормотал Саймон и, протянув хозяйке кинжал, заковылял к воротам. Но не успел он сделать и нескольких шагов, как был сбит с ног братом Дункана. Джилард бежал за одним из вражеских воинов и случайно наткнулся на старого слугу. Саймон упал на колени, и тут Джилард сообразил, что перед ним — еще один враг, которого надо уничтожить.

Мадлен ни на секунду не усомнилась в намерениях Джиларда. Громко закричав, она подбежала к ним и прикрыла Саймона своим телом.

— Встань и отойди в сторону! — рявкнул Джилард, занося меч.

— Нет! Прежде чем убить его, тебе придется прикончить и меня!

Лицо молодого человека скривила гримаса ярости. Уж кто-кто, а брат барона был способен уложить девушку одним ударом.

Происходящее не укрылось от внимания Дункана, который тут же поспешил к Мадлен. Барон знал крутой нрав своего брата, но не сомневался в том, что тот не посмеет причинить вреда девушке. А если Джилард все же сделает это, то умрет сам. Не важно, что они единокровные братья. Дункан — всесильный барон Векстонских владений, а Джилард — его вассал, обязанный чтить своего господина. Дункан ясно заявил, что Мадлен принадлежит только ему. И никто не имел права коснуться ее хоть пальцем. Никто!

Остальные слуги, а их было человек тридцать, наблюдали за происходящим. Те, кто еще не успел выбежать за ворота, поспешили на помощь Саймону.

Мадлен встретила разъяренный взгляд Джиларда с ледяным спокойствием, ничем не выдавая своего страха.