Долина цветов - Арман Баймуханов

Так шли неделя за неделей. С каждым разом Алик играл все лучше и лучше и, через месяц, обращался с гитарой уже неплохо.

С того самого дня, когда он выучил первый аккорд Алик не приходил в каморку около десяти дней. Ребята сказали не приходить, потому, что толку, как они говорили, все равно никакого не будет.

– Не, ну если тебе интегесно, ты конечно, пгиходи. А так – гепетиговать тебе еще гано, – сказал ему тогда Борька.

С Борькой Алик виделся очень часто. Бригадир ему показывал новые аккорды, распечатывал на листах тексты песен. И Алик частенько сидел на балконе и напевал полюбившиеся ему «Белый снег, серый лед» или «Пачку сигарет».

Когда тетка оборвала последний лист календаря, на котором черными, жирными буквами было написано «Март», Алик умел играть уже пять песен. Он замечал, что чем больше играет, тем легче становится разучивать новые мелодии. Подушечки пальцев уже не болели. Они затвердели, стали шершавыми и потемнели от постоянного прикосновения к медным струнам.

В апреле Алик сыграл на репетиции в полном составе с группой. Петь песню, когда играли пять инструментов одновременно, было намного интереснее, чем просто под гитару.

Ребята успехами нового певца были очень довольны. Санчес говорил, что у Алика – талант. Алик особого значения этим словам не придал, хотя, конечно ему было приятно их слышать.

Однажды вечером Борька прибежал на репетицию возбужденный.

– Пагни, сегодня Тамага Ивановна в школе говогила, что в мае будет выпускной вечег в спогтзале. Что, типа, если мы хотим, то там сыкгать можем. Может лабанем чего-нибудь? – с порога выпалил он.

Предложение всеми участниками группы было встречено положительно. И в этот же вечер было принято решение составить список песен, которые можно было бы сыграть на выпускном вечере.

От мысли о выступлении, у Алика побежали по спине мурашки. Представив, как он поет и, как в этот момент, на него внимательно смотрит не один десяток глаз тех, кто учится с ним в одной школе, ему стало не по себе. Но желание выступить было сильнее, чем страх быть осмеянным. Да и падать лицом в грязь перед остальными ребятами из группы совсем не хотелось. Поэтому он отогнал волнительную мысль, успокоив себя тем, что в зале будут только свои.

Песни для концерта парни отбирали все вместе. Оказалось, что дело это непростое. Потому, что каждая песня должна была быть не только красивой, но и быть такой, чтобы голос ее исполнителя был похож по тембру на голос Алика. Да и, к тому же, чтобы она была по исполнению музыки легкой. Ведь ни у одного из молодых музыкантов не было музыкального образования. Все были такими же самоучками, как и Алик.

Кирбас, которому уже разонравились «Звери», предлагал «Раммштайн» – группу, которая исполняла тяжелый рок на немецком языке. Практичный Санчес категорично не согласился с этим предложением. При этом представив вслух, как Тамара Ивановна (школьный завуч) после одной такой тяжелой песни за шкирку выбрасывает из спортзала всю их рок-группу.

– Не… Не пойдет! – отчаянно замотал он головой.

В итоге было решено сыграть что-нибудь «полегче».

– Что-нибудь в гайоне Цоя. – уточнил Бригадир. – Но, только «без попсятины»! – коронно поднял он вверх указательный палец.

Алику казалось, что энтузиазм, азарт, волнение и какие-то еще другие, новые, пока еще не понятые им чувства распирали его сознание. В нем все пело. Каждый день он с нетерпением ждал вечера потому, что вечером нужно было бежать на репетицию. И Алик бежал, до онемения в горле орал песни и играл на гитаре. А перед тем как уснуть, он сладко мечтал о том, как выйдет перед зрителями, как движением, уже ставшим для него привычным, накинет на плечо ремень гитары, слегка дунет в микрофон, чтобы убедиться, что он включен, и…

В этом моменте Алика охватывало дикое волнение. Сердце в груди начинало сильно колотиться. Парнишка начинал ворочаться с бока на бок, тяжело вздыхать и, понимал, что очень боится концерта.

Но, причина его страха была не только в одноклассниках. На выпускной вечер должны были прийти девчонки из городской гимназии. В гимназии выпускной должен был пройти на неделю позже, чем в школе, в которой учился Алик. Но важно было не это, а то, что Катя была гимназисткой.

Поэтому паренек и терзался каждый раз мыслью: «Придет. А что если спою и не понравится?» Но, тут же успокаивал себя: «Да нет, наверное, не придет». Волнение отступало, он поворачивался на другой бок и засыпал. А на следующий вечер все повторялось вновь.

О своем главном страхе Алик ребятам из группы не рассказывал. Нет, он не скрывал, просто ему было немного неловко. Конечно, за последнее время они стали для него настоящими друзьями и, паренек не раз корил себя за секрет от своих товарищей. Но, все же, он предпочитал, чтобы его маленький секрет оставался его маленьким секретом. И чтобы о нем, кроме него, больше никто не знал.

Катю он никогда не видел. Только тогда, на фотографии. Алик и не хотел с ней встречаться, потому, что боялся впасть в ступор при встрече и, из-за этого, показаться ей глупым.

Он просто ее любил. И даже сам не догадывался об этом.

Глава 9. Вечеринка

Ребята репетировали очень усердно. И порой уставали настолько, что сил оставалась только на то, чтобы смеяться.

Когда находишься среди грома барабанов и громкого звука, грохочущего из мощных динамиков то, кажется, что из тебя выбивает все эмоции. Ты словно находишься в полете и настолько увлекаешься тем, что делаешь, что не замечаешь ни усталости, ни времени, а, в итоге, чувствуешь только изнеможенность.

Вот таким, изнеможенным, и в то же время радостным смехом и смеялись рокеры под конец каждой репетиции.

Алик стал замечать особенности характера его новых друзей. К примеру, Мумуня, устав от репетиции, часто после нее соображал с трудом. Иногда бывало так, что рокеры играли в игру которую придумал Борька. «Кто пегвый затупит в того нужно стгелять», – объяснил он.

«Стрельба» эта заключалась в том, что на того, кто отвечал на заданный вопрос не логично направлялся палец, сложенный в виде пистолета и произносилось слово «Бах!»

Ребята в очередной раз играли в свою стрелялку. И тут Санчес заметил, что Мумуня не играет.

– Мума, а ты что не стреляешь?

– А-а… А у меня патроны закончились! – не логично ответил тот, так как для руки, сложенной в виде пистолета патроны совсем не требовались.

«Пиф», «Пах», «Тра-та-та» – раздалось со всех сторон. А Бригадир, сложив руки так, словно держит в них базуку, выдал: «Ву-у-у».

Алик смеялся от всей души. Мумуня был «застерелен за тупняк».

В одну из апрельских суббот парни из группы «Мем» (так называлась группа в которой играл Алик) решили устроить вечеринку. Так как у Мумуни родители удачно собрались в гости к родне. Так что квартира должна была оказаться на пару дней свободной, чем клавишник и решил непременно воспользоваться.

Девушек ни у кого из музыкантов не было. Однако Санчес взял на себя ответственную миссию, заявив, что познакомит всех с самыми лучшими красотками города. Вообще-то донжуанством он не блистал, но за неимением ничего, возражать ему никто из парней не стал.

И вот настал день вечеринки. Алик стоял в подъезде и ждал, когда выйдет на площадку Бахадир, чтобы вместе с ним отправится к Мумуне.

Сенька жил недалеко и ребята через пять минут были у него. Кирбас и Санчес были уже тут. Настроение у всех было отличное. С языков не сходила тема про будущее выступление, до которого оставалось чуть больше месяца.

Водку Алик никогда не пил и, судя по всему, в этот вечер ему предстояло ее попробовать. Предчувствия его не подвели. Бригадир, весело хрустнув жестяной крышкой, принялся разливать крепкий алкоголь в стоявшие на столе пять рюмок.

Кроме ребят из группы в квартире никого не было. Еще до этого было решено, что так будет лучше. К чему посторонние? В своей теплой компании ведь намного интереснее.

Алик опрокинул стопку. Жидкость была горькой и неприятной. Горло, а за ним и грудь обожгло. На языке остался неприятный привкус, который он попытался перебить напитком. Через несколько минут в крови заиграло веселье. Язык стал более смелым и подвижным. Алкоголь начал действовать.

– Санчо, где же твои подружки? – вопрошал Кирбас.

– Звонил только что. Едут с центра. Еще пара минут и будут, – опрокидывал очередную рюмку барабанщик.

Алик сидел за столом, подперев рукой подбородок. Справа от него о чем-то спорил с Мумуней Кирбас. Бахадир глубоко затягиваясь, пыхтел сигаретой. Санчес мучал сотовый телефон, то и дело крича в динамик: «Ну, что? Вы где? А? Скоро?»

Наконец, звонок у дверей залился трелью.

– Пришли! – торжественно бросил Санчес и побежал открывать.

Подростки сразу же оживились. Кирбас приосанился. А Мумка пошел принести еще одну партию тарелок и стаканов.