Кровь и свет Галагара - Аркадий Застырец

Трацар ничуть не смутился, но отрицательно покачал головой.

— Здесь и теперь? Ты ведь знаешь, что это действительно невозможно.

Царевич почувствовал, что это правда и что он знал о невозможности выполнения своей просьбы уже в тот лум, когда она сорвалась с его уст. Но почему?

— Но почему? Ты опять запамятовал нужное слово?

— Нет, помню. Помню все хорошо. Только время еще не пришло и обстоятельства, подходящие для успешного свершения этого дела еще не сложились.

— Тогда я не могу тебе верить! — воскликнул царевич. — Кто ты? Зачем рассказываешь мне о чудесах, которые осуществить не в силах? Впрочем, даже если ты объявишь себя всемогущим двартом, я нисколько не удивлюсь! Не удивлюсь и не поверю!

С этими словами он ухватился за коцкут, намереваясь закинуть его на плечо, но Трацар остановил его:

— Постой, благородный царевич. Тебе ведь известно, что я не дварт. И не завидую двартам! Их сила ограничена, их время истекает, их магия исчерпывается дешевыми фокусами по перемещению вещества. Я — частица иного, я служу гораздо более могущественному господину, тому, кто воистину вызвал всех нас из тьмы небытия, тому, кто внимательно следит за каждым шагом, твоим, моим и любого агара, и всех двартов в настоящем и прошлом, и в будущем!

Царевич задохнулся от неожиданно охватившего душу чувства безопасности и легкого, как пена прибоя, восторга. Когда-то он уже испытал нечто подобное, но где и когда это было, вспомнить не чаял. А Трацар, меж тем, продолжал:

— Я понимаю, тебе нелегко принять все сказанное мною на веру. Ты хочешь побыть один, чтобы взвесить каждое слово и принять окончательное решение. Но для этого нам вовсе не нужно расставаться надолго. Побудь еще в этой славной харчевне, а я прогуляюсь немного вдоль пристани и постараюсь припомнить то слово, без которого нам не узнать, где нынче находится Нодаль. Ведь ты не уйдешь без меня и не станешь в мое отсутствие думать обо мне плохо.

И царевич кивнул, уверенный, что так оно и есть, что итог предстоящих раздумий почти уже предрешен и что ни шагу не ступит от теперь без удивительного Трацара. Разве что уволокут его силой.

А Трацар допил свой мирдрод и вышел на пристань невесомыми шагами. В лицо ему дунул настоящий ветер прилива, протяжный, холодный и горький. И он залюбовался огнями факелов, что покачивались, полыхая, на трех кораблях, стоявших у пристани на приколе. Думалось ему о тех увлекательных и опасных приключениях, которые еще доведется пережить, сопровождая слепого царевича. Действительно увлекательных, ибо далеко не все известно ему наперед. Действительно опасных, ибо здесь он оторван от вечной живительной силы Перекрестка Великих Ключей, а значит смертен, простому агару подобно. И еще мечтал он о многом. О чем и о ком, этого тебе при всей твоей проницательности до поры не открыть, тем более что ты никогда не бывал в Галагаре и не стоял подле Трацара на темной пристани Эсбы в тот лум, когда ее огласила веселыми воплями, смехом и пением нахлынувшая неведомо откуда пестрая толпа с факелами, пучками раскрашенных перьев, лент и надутых пузырей. Гудя в расстроенные бьолы, звеня колокольцами и приплясывая, толпа закружила и увлекла за собой Трацара, как речной водоворот.

Не зная, что ему делать, плакать или смеяться, он сперва пробовал отбиться от своевольных весельчаков, но скоро уразумел бесполезность этих попыток. Время от времени приподнимаясь на носки, он разобрал, что толпа продвигается по направлению к Главной площади. Когда же его вместе со всеми вынесло из темного квартала со стороны так называемой Красной Кровли, огромного дома, где обосновался правитель Эсбы, Трацар увидел, что Главная площадь уже полна народу и волнуется как море.

Внезапно раздался внушительный треск — и над площадью, освещая задранные кверху возбужденные лица, вспыхнули и повисли разноцветные грозди потешных огней. В тот же лум толпа вздрогнула и подалась вперед. Вновь приподнявшись на носки, Трацар увидел, как через балюстраду, отгородившую окна в первом этаже Красной Кровли, в толпу один за другим перекатываются крепкие бочонки, каждый нимеха в полтора-два. «Уж верно, в них не речная вода», — подумал Трацар и положил свою легкую руку на плечо какому-то горожанину в помятом колпаке с пучком ярко-синих листьев, чуть не плакавшему от невозможности пробраться к выпивке на дармовщинку.

— Ты ведь объяснишь мне, честной агар, какое событие здесь празднуется нынче, — сказал он ему отчетливо в самое ухо. Горожанин, на лум позабыв о привлекательных бочонках, оглянулся и, сам себе удивляясь, ответил спокойно и ясно:

— Нынче наследник Шан Цвар занял престол в Саркате и в ознаменование столь радостного события повелел во всех крианских городах запалить потешные огни, бесплатно раздавать народу выпивку, всем — петь, плясать и веселиться.

— Послушай-ка, любезный. Знаешь ли ты харчевню «Зеленый рузиав»?

— Как не знать!

— Вижу я, к царевым бочонкам тебе все равно не пробиться, а ведь и пробиться — не значит напиться. Наломают тебе бока, да не нальют ни глотка.

— Ха-ха-ха! Ну и весельчак ты, как я погляжу! И язычок к зубам не липнет!

— Ну и ладно! Возьми вот золотой хардам. А ежели поработаешь хорошенько локтями да проведешь меня сквозь толпу к сказанной харчевне — будет тебе еще один. Вот и получишь, почитай, что даром — и бочонок рабады, и закуску к нему.

— Эх! Да ты держись только за пояс покрепче! — радостно заорал горожанин, сунул блестящий шарик за щеку, надвинул колпак на уши и так заработал локтями, что в три афуса выволок Трацара с площади. А затем кратчайшим путем привел к назначенной цели.

У входа в «Зеленый рузиав», получив обещанный второй хардам, он поклонился Трацару и в ответ на приглашение потратиться здесь же — весело возразил:

— Нет уж, позволь проститься. Здесь чересчур накладно будет, а нам ведомо, где подешевле!

С этим счастливый горожанин удалился, а Трацар вошел в харчевню. Вошел — и не увидел там ни одного посетителя. Только поворотливый малый в лестерцовом переднике протирал тряпицей столы, что-то насвистывая себе под нос.

— А! Это опять вы, почтенный Тэр Цат! Забыли что-нибудь?

— Как же, конечно, забыл! — простодушно воскликнул Трацар. — Забыл за ужин расплатиться. Сколько с меня?

— Э-э, драгоценный Тэр Цат, был бы я последним негодяем — так непременно содрал бы с вас плату за то, что уж с лихвой оплачено. Да только мое заведение и без обмана процветает. А потому честно отвечу: ничего вы мне не должны: ваш приятель опередил вас…

— И что же? Он так вот просто — заплатил и пошел прочь?