Своя гавань - Елена Горелик

 То, что пару месяцев назад предложил Рудольфо Сантос, торговец галантереей, показалось сеньору Эстраде вполне разумным. Этот португалец вообще славился неплохими идеями. Хотя в "царстве" сеньора Сантоса как раз всё в порядке - достаток в Санто-Доминго сейчас таков, что даже матросские жёны могли себе позволить праздничное платье с бантиками и хотя бы одну пару шёлковых чулок - пиратскую власть он почему-то очень сильно невзлюбил. Причина сего сеньора Луиса Эстраду не интересовала. Важно было вернуть Эспаньолу под власть испанской короны. А если в сём несомненно благом деле будет и его лепта, то родина не замедлит отблагодарить своего верного подданного...

 - Тихо ты! Услышат!

 - Да молчу я, молчу...

 Диего сидел, скорчившись в три погибели, в какой-то пыльной кладовке и проклинал тот миг, когда послушал Педро. Кой чёрт они тут собирают паутину на свои нарядные камзолы? Неужто нельзя было пристроиться как-нибудь поудобнее?.. Впрочем, может, не так уж и неправ Педро? Щёлка узкая, но они втроём всё прекрасно видели. Да, втроём: как же без Руиса? Ведь его отец тоже здесь! А происходило в доме сеньора Сантоса нечто удивительное. Заговор! Заговор против проклятых ладронов! Давно пора, видит святой Доминго, да защитит он остров, названный в его честь!

 - ...одной акцией не обойдётся, - запальчиво говорил... нет: скорее, вещал Рудольфо Сантос. - С каждым днём на острове становится всё больше приезжих колонистов. Подъёмные обещаны таковы, что они тащат с собой свои семьи вплоть до троюродных дедушек. С каждым днём они всё прочнее пускают корни в этой земле, и вскоре мы обнаружим, что вся торговля, все ремёсла в Санто-Доминго принадлежат чужестранцам! А мы с вами, уважаемые сеньоры, будем вынуждены отдать наших сыновей на работу в их лавки и самим наниматься к ним в услужение! Я уже не говорю о том, что наши супруги и дочери должны будут идти работать на бумажную фабрику проклятого француза Рамбаля, дабы не умереть с голоду! Давно я хотел сжечь его богомерзкое заведение!.. А что алькальд? Дон Альваро продал душу дьяволу, это уж точно!..

 - Врёт папаша, - тихонечко хихикнул Педро. - Два месяца назад он сам набивался к Рамбалю в компаньоны, а тот отказал. Вот батюшка и злобствует.

 Кто-то из присутствовавших на собрании сеньоров шикнул на Сантоса-старшего, и дальнейший разговор шёл уже на заметно пониженных тонах. Так что трое наследничков уже ничего не услышали. Педро осторожно вывел их из кладовки, после чего молодые люди отправились в его комнату - почиститься и обсудить услышанное.

 - Чтоб тебе подавиться, Педро! - шипел Диего, разглядывая свой бархатный камзол, который сейчас "украшали" разводы пыли и целые полотнища грязной паутины. - Разве это отчистишь?

 - Отчистишь, отчистишь, - ухмыльнулся Педро. - Вот щётка.

 - Да что бы я своими руками...

 - Интересно, а как я должен буду объяснить матушке происхождение грязи на наших одеждах? - теперь Педро был донельзя язвителен. - Я могу позвать служанку, но она обязательно доложит матушке, а матушка точно поднимет крик на весь дом. Знаешь, что тут творилось, когда я явился домой с синяками?

 Скрепя сердце, Диего был вынужден согласиться, и принялся за чистку камзола. Впрочем, в этом тоже есть свой плюс: можно продемонстрировать великолепную шёлковую рубашку.

 - Не понимаю - как они не боятся? - удивлялся тихоня Руис. - У ладронов везде глаза и уши.

 - Ха! - воскликнул Педро. - Кто боится, тот всегда будет в проигрыше. Так отец говорит, и он прав.

 - Но если кто из слуг донесёт?

 - Не донесёт. У папаши нет идиотской привычки доверять слугам хоть что-то важное. Думаешь, это тайная встреча? Как бы не так! Уважаемые купцы собрались по приглашению отца, дабы обсудить вопрос моего брака с дочерью сеньора Мантойи. Кстати, девушка с богатым приданым, я точно не откажусь от такой партии. Официально сеньор Мантойя против брака, ибо мой отец не так богат, как он, а друзья отца его уговаривают... Всё понятно?

 - Ну... в общем, понятно, - хмыкнул Диего. Он знал, что рано или поздно сеньор Луис Эстрада тоже подберёт ему богатую невесту, дабы продолжить род и передать дело возмужавшему наследнику. Но Педро-то куда спешит? Лусия Мантойя - всего лишь красивая дура. Ей бы только танцевать до упаду да новые платья на зависть подругам демонстрировать. - Твой отец хочет убрать пиратов с острова. Но сами они не уберутся. Что же он делать собрался?

 - Вот то и собрался, что говорил, - улыбка Педро сделалась вдруг холодной и жестокой. - Жечь дьявольские фабрики, верфи, отравить их пойло. А самых главных - убить. Ладроны сами натащили сюда отребья, способного за сотню песо отправить в ад хоть их генеральшу.

 - Я слышал, она дерётся не хуже любого пирата, - робко напомнил Руис.

 - От ножа в спину не спасёт никакая выучка, приятель... Вы понимаете, что это значит?

 - Что пиратам скоро конец, - Диего улыбнулся бы сейчас, но не хотелось демонстрировать дырку на месте некогда великолепных зубов. - А ты, Педро, понимаешь, что это означает лично для нас?

 - Ну? - заинтересовался Педро.

 - Что мы можем спокойно прирезать того ладрона, который нас оскорбил!

 У Руиса глаза на лоб полезли. Прирезать! Прирезать разбойника, который голыми руками расшвырял их троих, словно щенят! Как Диего не страшно даже выговорить такие слова?

 - Дело стоящее, - неожиданно согласился Педро. - И надо бы провернуть до возвращения их эскадры. Не то неприятностей не оберёшься.

 Всего два раза в жизни чутьё Джона Причарда давало осечку. В первый раз - когда прошиб с выбором подельников, организовывая бунт против прежнего, законного капитана "Орфея". В результате чего пришлось действовать быстро и максимально жестоко. Барк тогда еле отмыли от кровищи. И второй - когда проглядел момент и допустил, чтобы удачливая "пигалица" перехватила власть над командой. С тех пор Причард не лез вперёд, уступая дорогу молодым и нахальным. Пусть набьют себе шишек. Кто не подохнет - станет умнее. Да вот хотя бы эта "пигалица". Хорошенькую она себе задачку поставила, нечего сказать. "Берём кучу дерьма, именуемую иначе Береговым братством. Поселяем на большом острове, полном болот, малярии и испанцев. Даём в руки новое оружие и смотрим, что получится... Впрочем... Получается и впрямь что-то дельное, если это до такой степени не нравится донам". И у Причарда были все основания так думать.

 Михаэль Янсзон, получивший работу на верфи, стал завсегдатаем его таверны, и даже можно сказать, другом. Голландец и впрямь любил поболтать, но Причард заметил за ним две немаловажные особенности. Янсзон умел подмечать в людях детали, ускользавшие от других, хоть и не всегда придавал им значение. А во-вторых, он никогда попусту не болтал о действительно важном. И если интересовался каким-то делом, то всегда доводил его до конца. Причард ждал голландца с минуты на минуту: тот всегда являлся поужинать и попить пивка в половине седьмого пополудни. А заодно поделиться с хозяином "Старого пирата" последними новостями.

 - Здорово, приятель! - Ну, вот, явился, хоть часы по нему проверяй.

 - Здорово, Янсзон. Тебе как обычно?

 - Как всегда - свинины с капустой, хлеба и пива!

 Причард мотнул головой, и мальчишка-мулат умчался на кухню за заказом. А голландец тем временем подсел к стойке.

 - А я кое-что вызнал, - хитро подмигнул он. - Помнишь поляка, которому мы кости перемывали?

 - Что с ним ещё не так? - хмыкнул Причард.

 - Да всё не так, чтоб я лопнул! Явился сюда как кожевник, а работу не ищет, хоть кожи тут и нужны. Это раз. За жильём в контору, как все мы, не обратился, пошёл жить в монастырь. Это два. Что постится и молится - Бог с ним. Но он мессы в соборе ежедневно заказывает! За какие шиши? Это три. И наконец: позавчера ходил в порт, выспрашивал, когда должна вернуться эскадра вашей адмиральши... Тебе мало? Я бы на твоём месте уже давно смекнул: дело тут нечисто.

 - Откуда тебе знать, о чём я думаю, Янсзон, - усмехнулся Причард. - А ты молодец. Я посылал мальчишек, они и половины того не вызнали, что ты сейчас рассказал.

 - Приятель, я потому и дёрнул из Голландии, что слишком много замечал и делал неприятные выводы, - рассмеялся голландец. - О, а вот и мой ужин!

 "Или этот Этьен Бретонец лоханулся, или слишком заигрался с испанцами в кошки-мышки, - думал Причард, дымя неизменной трубкой. - Не буду гадать на кофейной гуще. Пошлю к нему мальчишку. Пусть или сам сюда явится, или человечка надёжного пришлёт. Нельзя шутить с огнём у крюйт-камеры..."

 Весть о том, что эскадра под командованием мадам генерала уже явилась на Тортугу с невиданным призом, пришла в столицу по суше, с курьерской почтой. Генерал в послании к городу и трём советам сообщала, что везёт договор, подписанный королём Франции, а также огромное количество ценностей, захваченных у испанцев. Мэтр Робер Аллен, глава Торгового совета и член Триумвирата, тут же распорядился готовиться к торжественной встрече. Но праздничная суета, охватившая Сен-Доменг, мало радовала трёх молодых испанцев. Скоро эскадра будет здесь. А это тысячи разбойников, которые вмиг разорвут каждого, кто посмеет поднять руку на любого из них.