Ночь с Каменным Гостем - Антон Леонтьев

Кира с нескрываемым ужасом посмотрела на меня и произнесла:

– Но если все, что вы говорите, Даночка, правда, то почему Вулк объявился только сейчас? И почему его не казнили? Его что, отпустили на свободу? Отчего он не совершал убийства раньше?

– Не знаю, – пожала я плечами. – Но это и предстоит нам выяснить!

– Что вы имеете в виду? – спросила Виолетта. В ее глазах горел странный огонь. – Как мы можем узнать, жив ли мой отец?

– Вот именно, как, Даночка? – поддержала ее профессор.

– Все очень просто, – пояснила я. – Где был приведен в исполнение приговор в отношении Вулка Климовича?

– В одной из спецтюрем, – ответила Виолетта, и Кира ее перебила: – Даночка, я поняла! Мы… мы отправимся туда и выясним всю правду! И сделаем это как можно быстрее!

Виолетта странно посмотрела на нее, и я похолодела: на мгновение мне бросилось в глаза необычайное сходство между отцом и дочерью. Это быстро прошло, и я поддержала Киру:

– Вот именно, мы должны как можно быстрее докопаться до истины! И если Вулк жив, наша задача найти и остановить его!

Стажер Марек с испугом посмотрел на заместителя министра внутренних дел – облаченный в темно-зеленый с золотом генеральский мундир, заложив руки за спину, тот мерил шагами рабочий кабинет начальника столичной полиции. Начальник застыл в кресле с постным выражением лица, следя за каждым движением сановного гостя. Инспектор Кранах стоял посреди кабинета, его лицо выражало ни с чем не сравнимую скуку. Марек судорожно сглотнул и уставился на заместителя министра.

Этот статный подтянутый господин лет пятидесяти с небольшим, с тонкими морщинами, избороздившими лицо, и шапкой рыжих волос, замер около юноши и спросил:

– Итак, стажер, расскажите мне, что произошло в кабинете журналиста Бурмистрова два дня назад?

Всего лишь час спустя после того, как инспектор покинул здание редакции «Королевского Сплетника», Марека вызвал к себе начальник управления и потребовал разъяснений. Журналист поднял на уши всю столицу, объявив себя жертвой полицейского произвола и сумасшедшего инспектора, который преследует его на протяжении многих лет.

На следующий день «Сплетник» вышел с фотографиями ухмыляющегося Траяна и разъяренного Фердинанда Кранаха. Заголовок гласил: «Дозволено ли полиции абсолютно все? Кто приструнит психопата-инспектора?» Клич поддержали другие средства массовой информации, Траяну удалось представить себя безвинной жертвой, а Кранаха – неуправляемым монстром. Волна протеста захлестнула газеты и телевизионные каналы, Траян превратился в «честного журналиста, выполняющего свой профессиональный долг», а Кранах стал «не контролирующим эмоции полицейским, поборником тоталитарного режима, пытающимся надеть на прессу намордник».

– Господин заместитель министра, – пролепетал Марек, – инспектор Кранах пытался заполучить послание от Вулка, поэтому он и отправился в редакцию…

– Мне прекрасно известно, стажер, для чего инспектор посетил этот бульварный листок! – прервал его заместитель министра. Марек в ужасе посмотрел на него. – Мне требуется знать, чем было оправдано подобное поведение? Этот Бурмистров – ушлый тип, вся журналистская братия за него горой, в каждой газетенке, даже в провинциальных листках тиражом в две тысячи экземпляров, на первой полосе этот невыносимый толстяк. У Траяна связи!

Генерал замер перед Кранахом, который безмятежно уставился в потолок.

– Бурмистров атаковал министра, тот обратился к председателю правительства, а сегодня утром меня вызвал к себе президент! Гремислав Гремиславович чрезвычайно обеспокоен этой вакханалией и требует быстрого и непредвзятого расследования. Он на следующей неделе летит в Америку с государственным визитом, и если до того времени скандал не будет потушен, то ему, словно школьнику, придется выслушивать поучения из уст американского президента о том, как следует обращаться с «четвертой властью». Вы думаете, нашему президенту это понравится?

Марек увидел, что начальник полицейского управления стал белее стены. Кранах оторвал взгляд от потолка и произнес:

– Пусть президент пошлет всех к черту.

– Что? – оторопело произнес заместитель министра. – Что вы сказали, Кранах?

– Я предложил президенту послать всех к черту, – повторил тот. – Бурмистров – жалкий паяц и трус, правда, якшающийся с сильными мира сего, он в течение последних лет пытается изничтожить мою репутацию и добиться, чтобы я покинул полицию. Для этого толстяк использует запрещенные приемы и упирает на свободу слова, гласность и демократические ценности. Для него это не более, чем пустые слова, господин генерал. И мне, и вам, и президенту Буничу это очень хорошо известно. Так что пусть Гремислав Гремиславович пошлет всех советчиков к черту, в том числе и своего коллегу в Белом доме!

Наступила зловещая тишина. Лицо генерала побагровело, и Марек на секунду закрыл глаза, опасаясь, что тот, как герой мультфильма, внезапно раздуется от злости и лопнет. Заместитель министра издал протяжный стон, перешедший в рев.

– Кранах! Это вы идите к черту со своими геополитическими советами! Ваши безобразные и непродуманные действия положили начало кампании по травле власти в прессе! Вон!

Марек увидел, как начальник управления обхватил голову руками. Инспектор Кранах, положив на стол полицейский значок, вышел и демонстративно хлопнул дверью.

– Господин генерал… – дрожащим голосом произнес начальник управления.

Тот отчеканил:

– С тобой, полковник, я еще разберусь. Сдается мне, что ты в столице разленился, и настало время сбросить жирок и отправиться на работу в провинцию, куда-нибудь в горы. А делом Кранаха займется дисциплинарный комитет, возглавляемый мной! Ему в полиции больше не работать!

Генерал ткнул пальцем в сторону начальника управления и сказал:

– Нужно, чтобы этого самонареченного Сердцееда – Климовича поймали как можно быстрее. Кто у тебя лучший спец по таким делам? Я полагаюсь на тебя, министр полагается на тебя, президент полагается на тебя. Нам нужны заголовки на первых полосах газет: «Монстр пойман! Полиция Экареста на высоте». Тогда об истории с Бурмистровым все забудут, как, впрочем, и о твоем дубоголовом строптивце Кранахе.

– Этим делом займется старший инспектор Патрик Лемм, – с готовностью ответил полковник. – Отличный послужной список, масса раскрытых дел, и, кроме того, он умеет общаться с этими журналистами – они его любят.

– Такой мне… президенту и нужен! – многозначительно произнес генерал. – Где твой Лемм? Живо в кабинет!

Через пару минут в кабинет осторожно постучали, генерал раскатисто произнес:

– Войдите!

Появился элегантно одетый старший инспектор Патрик Лемм – жемчужного цвета костюм-тройка, темно-синяя рубашка, алый галстук с затейливым растительным орнаментом. Лемм считался в управлении франтом – седеющие волосы были уложены гелем в идеальную прическу, модные треугольные очки без оправы скрывали темно-зеленые глаза.

– Разрешите войти? – произнес он глубоким баритоном – Лемм гордился тем, что в юности пел в хоре и всерьез задумывался о карьере в опере.

Генерал критически осмотрел вошедшего и остался доволен.

– Так, старший инспектор Лемм, вам доверяется вести дело так называемого Вулка, – заявил он. – Инспектор Кранах отправлен во временный отпуск, который, вероятнее всего, растянется на всю его оставшуюся жизнь. Мне… Президенту Гремиславу Гремиславовичу нужны немедленные результаты! Вулк должен быть пойман!

– Вулк будет пойман! – ответил решительно Патрик Лемм. Его лицо выражало крайнюю степень решимости. – Даю голову на отсечение!

– Вот и отлично! – успокоился генерал. – Ты мне нравишься, Лемм. Говорят, что журналюги тебя любят. Веди себя с ними так, чтобы у писак не было повода ни в чем упрекнуть тебя. Ах, и стажер…

Марек, о котором все забыли, сглотнул и с ужасом посмотрел на сурового генерала.

– Будешь набираться опыта у старшего инспектора Лемма. Этот идиот Кранах тебя ничему хорошему все равно не научит. Учти, инспектор, на тебя смотрит вся страна. Если маньяк будет пойман и пресса заткнется, обещаю, что возьму тебя к себе в министерство, мне требуется дельный сотрудник на место руководителя одного из отделов. И повышение по службе получишь! Но, как говорится, это только в случае удачи. А за провал придется отвечать погонами! Можете идти!

Щелкнув каблуками, Патрик Лемм вышел, за ним последовал и Марек. В коридоре старший инспектор процедил: «Эй, Янек или как тебя там… Мне некогда возиться с такими сопляками, как ты. Сходи, купи мне сигарет! А потом у меня будет для тебя поручение – моей жене требуется забрать белье из прачечной, поедешь с ней».

– Господин старший инспектор, я думал…

Лемм больно ударил молодого человека по плечу и заметил:

– Ты что, молокосос, не понял: думать – это моя прерогатива. Ты – стажер, то есть ноль, полное ничтожество, зубочистка, коврик для ног, рулон туалетной бумаги. Будешь делать то, что скажу, или я дам тебе такую характеристику, что о работе в полиции можешь навсегда забыть. Ишь, распустил тебя Кранах. Вулка я как-нибудь и без твоей помощи поймаю, желторотый птенец!