Бессильная - Лорен Робертс

Сиреневый оттенок притягивает взгляд, и я вижу Блэр, стоящую на вершине лестницы и спускающуюся с перил. Лесно-зеленая ткань облегает ее талию и фигуру, а затем распускается у ног. Ее волосы заколоты и откинуты с лица, лукавая ухмылка уже расползается по нему, когда она замечает меня.

— Удачи, брат, — бормочет Китт, и я не упускаю забавы в его тоне.

После того, как несколько вечеров назад меня загнали в угол перед ужином, Блэр настояла на том, чтобы мы пошли на бал вместе. И поскольку выбора у меня не было, единственным ответом было неохотное — да.

С раздраженным вздохом я сунул свой бокал с вином в руку Китта. — Позаботься об этом, — киваю я на стакан, который он теперь сжимает в руке. — Он мне точно понадобится.

Глубокий смех Китта доносится до меня, когда я спускаюсь по лестнице и встречаю там Блэр как раз вовремя. Я протягиваю ей руку, которую она жадно сжимает. — Ты выглядишь потрясающе, Блэр, — говорю я мягко, потому что она выглядит холодно и резко.

— Спасибо, Кай, — размышляет она, опустив ресницы, пока рассматривает мой наряд, волосы, лицо. — Как и ты.

Я веду нас к столу, за которым уже сидят участники конкурса. Когда я сажусь рядом с Джексом, он улыбается мне своей яркой улыбкой, которая не перестает быть ответной.

— Посмотри на себя, Джей. Ты хорошо привел себя в порядок, — говорю я, осматривая его чистый костюм и темные брюки, которые на самом деле достаточно длинные, чтобы хоть раз прикрыть лодыжки. — Даже не скажешь, что я надрал тебе задницу на ринге сегодня утром.

Я слышу, как Энди фыркает по другую сторону от Джекса, прежде чем она наклоняется, чтобы добавить: — И не только ты.

Джекс закатывает глаза на наши поддразнивания, но ухмылка не сходит с его лица. — А где Китт? Он единственный из вас, кто хорошо ко мне относится.

Энди прижимает руку к груди, изображая обиду, а я даже не пытаюсь отрицать, что он прав. Вместо этого я просто говорю: — Верно, но ты знаешь, что со мной гораздо веселее.

Джекс открывает рот, чтобы ответить, но вместо этого слышит холодный женский голос. — Правда? Потому что мне скучно.

Я медленно поворачиваюсь лицом к Блэр, забыв о ее присутствии. Я — ужасная пара, хотя, полагаю, она сама на это согласилась, когда попросила меня стать ее партнером, так что я не трачу время на переживания по этому поводу. — Мне очень жаль, что я не развлекаю тебя, Блэр. — Я слышу, как Энди фыркает, прежде чем добавить: — Как ты сегодня вечером?

Она улыбается, похоже, довольная тем, что я уделяю ей все свое внимание. И это все, что ей нужно, чтобы начать жаловаться на неудобные шпильки в волосах, а затем перейти к обсуждению материала ее платья, настаивая на том, что я должен почувствовать, насколько оно мягкое.

Джекс хихикает рядом со мной, не в силах подавить смех каждый раз, когда я хмыкаю в знак согласия или киваю головой в ответ на слова, которые не совсем слышу. Но из скучного оцепенения меня выводит кубок, поставленный передо мной.

— Подумал, что ты захочешь его вернуть, брат.

Я поворачиваю голову и вижу, что за моим креслом стоит Китт, а мой взгляд скользит к ней, мерцающей рядом с ним.

Она в полной мере соответствует Серебряному Спасителю.

Блестящая серебристая ткань облегает ее тело. Тонкие бретельки обхватывают ее плечи, поддерживая платье с глубоким вырезом, обнажая загорелую кожу и острые ключицы. Оно сливается с ее талией и бедрами, как расплавленные монеты, напоминая мне о тех, что она украла, когда мы только познакомились.

Угольные ресницы Пэйдин опускаются на меня, когда я рассматриваю ее. Ее волосы, как занавес, закрывают платье, и трудно определить, где заканчиваются серебряные пряди и начинается блестящее платье. Ткань расходится вокруг ее лодыжек, демонстрируя большой разрез по всей длине ноги, зеркально отражающий тот, который я сделал на ее платье в тот день на интервью. А там, пристегнутый к ее бедру, лежит серебряный кинжал. Я сдерживаю улыбку при виде ее смертоносного оружия в сочетании с ее ослепительным нарядом — таким прекрасным, но таким смертоносным.

Каждая частичка ее тела задрапирована серебром.

Не зеленое. Не ожидалось.

Красивая, смелая, не сливающаяся с толпой.

Заявление. Напоминание о том, кто она и что она сделала.

Женщины не обязаны носить зеленый цвет на таких балах, и, похоже, Пэйдин воспользовалась этой маленькой деталью.

Ее глаза на мгновение встречаются с моими, прежде чем Китт ведет ее к другому концу стола. И это все, что требуется, чтобы я пригубил свой собственный напиток и отчаянно пожелал, чтобы эта ночь закончилась. Я поднимаю глаза и встречаюсь взглядом с Пэйдин, сидящей за столом. Она удерживает мой взгляд, лишь когда Китт что-то тихо говорит рядом с ней, переключая свое внимание с меня на него и приковывая к себе его океанские глаза.

Я беззастенчиво наблюдаю за их общением, не заботясь о том, кто видит, что я пялюсь. Пэйдин кажется напряженной, пока они тихо разговаривают, ее глаза постоянно переходят на воротник его рубашки, вместо того чтобы встретиться с ним взглядом. Я наблюдаю, как она медленно крутит кольцо на большом пальце, почти улыбаясь при виде его в сочетании с ее платьем. Но она кивает, а Китт делает то же самое, несомненно, прекрасно понимая, что десятки глаз наблюдают за ними с соседних столов.

В бальный зал начинают вливаться слуги, несущие подносы с дымящимися блюдами. Вскоре мы уже едим приправленного лосося и спаржу в масле в тишине, слышно только скрежет вилок и разговоры гостей вокруг нас.

И я бы с удовольствием продолжал в том же духе, может быть, даже наслаждался бы балом, если бы мы могли сидеть и позволять тишине поглощать нас. Но вместо этого моя спутница решает открыть рот.

— Какое красивое платье на тебе, Пэйдин. — Тон Блэр насмешливый, ее рот кривится в ухмылке.

Я вздыхаю, поднимаю взгляд от своей тарелки и вижу, что Пэйдин слегка улыбается. — Спасибо. — Она окидывает взглядом Блэр и ее зеленый наряд. — А твое платье такое… уникальное, — говорит она, окидывая взглядом остальную часть бального зала и женщин, одетых в платья похожих оттенков.

Блэр сужает глаза. — Не знаю, учили ли тебя этому в трущобах, так что позволь тебя просветить. Цвет королевства Ильи — зеленый. А не серебряный.

Я застываю от того, как она произносит слово «трущобы», и даже Сэйди и Брэкстон отрываются от