РЯВанш! - Дмитрий Никитин

           На зюйде показался эсминец, в котором чуть позже опознали "Михаила". С него просигналили, что сообщение о появлении главных сил японцев передано по радио 1-й бригаде линкоров. Ну, это и так было ясно, раз Колчак сюда прилетел. Но вот скоро ли подойдут сами "измаилы"? Пока отряд капитана Дарагана продолжал кружить вокруг "Хиэя", обстреливая его издалека из 130-мм и 102-мм орудий. Какое-то беспокойство японцам они этим причиняли, над надстройками дредноута змеились дымки пожаров. Но и русским доставалось от ответного огня. Одно из попаданий, к счастью снарядом среднего, а не крупного калибра, пришлось прямо в кормовую рубку " Грейга". Рубка была совершенно разбита, в районе грот-мачты начался опасный пожар, охвативший палубу прямо над орудийными казематами. Огонь удалось затушить быстро и без особых последствий.

           В море на юге новые дымы и снова - свои. Дмитрий Дараган с особым чувством всматривался в головной "Изяслав", которым он командовал два года в прошлую, германскую, войну. Вместе с "Изяславом" подошли однотипные "Автроил", "Прямислав" и "Брячислав". Теперь вместе с "Михаилом", "Победителем", "Забиякой" и "Летуном" вокруг "Адмирала Грейга" собралось восемь эскадренных миноносцев - два полных дивизиона. Однако вместо решительных действий пришлось, наоборот, отвести эсминцы подальше - выросшим соединением стало трудно маневрировать, а японцы охотно слали в скопления русских легких кораблей залп за залпом. Конечно, со скорым наступлением темноты поврежденному дредноуту, близ которого водила хоровод восьмерка эсминцев, придется очень не сладко... Но пока линейный крейсер уверенно держал на безопасном для себя расстоянии русскую мелочь своей длинной рукой главного калибра. А за оставшийся до темноты час ситуация вполне могла вновь перемениться.

           Море вспучилось и взметнулось вверх высоченным фонтаном - почти посередине между японским дредноутом и следовавшим в кабельтовых десяти от него по левому траверсу эсминцем охранения.. Эсминец, покачнувшись от сильной волны, немедленно дал полный ход и проскользнул в белой пене прямо перед заливаемым водой форштевнем большого корабля, переходя к нему на другой борт. Дредноут же, не имея возможности ни набрать скорость, ни резко переменить курс, только развернул орудийные башни на юго-восток, будто высматривая жерлами огромных орудий нового, грозного врага. На мостиках русских кораблей тоже старались углядеть на затянутом уже вечерней темнотой горизонте того, кто прислал оттуда снаряд такого крупного калибра.

           Командир линейного крейсера "Измаил" капитан 1-го ранга Плен вдавил подбородок в тесный воротник мундира. Он вновь обратился к вице-адмиралу Бахиреву, расхаживавшему по наскоро сооруженному вокруг боевой рубки временному мостику

           - Михаил Коронатович! Ваше превосходительство! Я, кажется, никогда не давал повода заподозрить меня в трусости. Однако был получен однозначный письменный приказ командующего эскадрой - в бой не вступать!

           - Так это вами был получен, Павел Михайлович, не мной, - улыбнулся адмирал, неловко пытаясь запахнуть наброшенную на плечи шинель загипсованной рукой. - Мне никаких указаний Александр Васильевич не передавал.

           - Очевидно, его высокопревосходительство считал, что вы более не можете исполнять свою должность по причине ранения...

           - Колчак ошибся! Могу! И исполняю! Смотрите, этот линейный крейсер типа "Конго" едва на 10 узлах идет. Грех не добить... Вторая башня его сразу накрыла. Хороший там дальномерщик. Пусть диктует дистанции остальным, раз главный корректировочный пост разбит.

           На силуэте японского дредноута, хорошо видном на фоне закатного неба, вспыхнули яркие точки выстрелов. Казалось, можно было разглядеть черные точки летящих к русским снарядов. Четыре фонтана от падения залпа легли с недолетом в кабельтовых восемь. На японце вновь вспыхивают далекие огоньки туже окутывающие буроватыми облачками пороховых газов. Через полминуты японские снаряды падают, взрываясь, в море, уже ближе. "Измаил" с ревом посылает в ответ четырехорудийный залп...

           Бахирев размышлял, сдвинув фуражку с перебинтованного лба:

           - Значит, японский корабль хотя и поврежден, но артиллерия его действует исправно... Линейный крейсер типа "Конго" это вам не "Сетцу", с которым "Измаил" дрался до того. Да и от "Сетцу" с его 12-дюймовками русскому флагману хорошо досталось - пришлось два часа разгребать палубу от обломков мостика и ремонтировать системы управления в боевой рубке, которые так до конца и не восстановили. А у "Конго" не 12-дюймовки, а восемь орудий 14-дюймового калибра. У "Измаила", правда, их двенадцать, да и снаряды у них потяжелей японских и летят подальше. Да и вообще русский линейный крейсер, если посмотреть, со всех сторон будет сильней японского. Всё же пять лет разницы в возрасте, а пять лет в кораблестроении - это иногда целая эпоха.

           - Ну что, пристрелялись, наконец? Тогда беглый огонь!

           Когда началась перестрелка из главного калибра, три японских эсминца отошли от своего дредноута, чтобы случайно не попасть под накрытие 14-дюймовок "Измаила". Командир минного дивизиона капитан 1-го ранга Владимир Константинович Леонтьев, разглядев этот маневр с мостика "Изяслава", решил не терять время даром и потрепать легкие вражеские корабли, раз те лишились поддержки "Хиэя". "Изяслав" и три однотипных с ним эсминца дивизиона были заметно крупнее трофейных японских церстореров и имели по пять 4-дюймовых орудий, против трех такого же калибра у японцев. Стало быть, двадцать стволов против девяти... Хорошее соотношение!

           Сблизившись, низкие стремительные корабли осыпали друг друга градом снарядов. Русские сосредоточили огонь на идущем у японцев концевым "Оборо". Вскоре он окутался дымом - то ли от полученных попаданий, то ли сам ставил завесу. "Изяслав" и "Автороил", развив самый полный ход, прошли за кормой "Оборо", выпустив в скрывающее его дымное облако по торпеде. Одна из них, судя по взрыву, попала в цель. Затем два русских эсминца пронеслись сквозь дым и почти столкнулись с резко повернувшими налево "Икадзути" и "Акебоно". Стрельба велась почти в упор в невыгодном для русских положении, когда огонь мог вести один "Изяслав", да и то - лишь из двух передних орудий. Головной русский корабль почти сразу получил попадание ниже форштевня, вынужден был сбросить ход и отвернуть. "Автроил" немедленно включился в бой, но тут прямо на его мостике разорвался снаряд. Среди убитых и тяжелораненых оказались командир корабля капитан Ракинт и несколько офицеров. Эсминец потерял управление и, обмениваясь огнем из всего оружия, включая пулеметы, разошелся с противниками на самой короткой дистанции.

           Через мгновение из дыма выскочил "Прямислав" и, не успев положить руль в сторону, протаранил "Акебоно" позади задней трубы. Оба столкнувшихся на 30 узлах эсминца завертелись на месте, сцепившись друг с другом. Матросы с "Прямислава" бросились на палубу протараненного ими корабля, где закипел жестокий абордажный бой с применением разнообразных подручных инструментов. В это время "Брячислав", проходя мимо, стрелял из всех орудий по скрытому в дыму торпедированному "Оборо". Носовая часть японского эсминца уже погрузилась в воду, но кормовая 105-милимметровка продолжала вести ответный огонь. Вскоре к "Брячиславу" присоединился, совершив полную циркуляцию, "Изяслав". Пушенная им торпеда ударила "Оборо" между котельным и двигательным отделениями. Взрыв котлов разломил легкий корабль пополам. На взятом приступом "Акебоно", когда "Прямислав", дав задний ход, вырвал свой форштевень из его борта, началась такая сильная течь, что захваченный корабль пришлось немедленно оставить, забрав с собой документы и немногочисленных пленных. Через несколько минут "Акебоно" затонул. Спастись в скоротечном бою, превратившимся в жестокую свалку, удалось только одному японскому эсминцу - "Икадзути". Однако и три из четырех русских эсминцев оказались сильно повреждены.

           Старший механик "Авторила" лейтенант Федор Ильин в очередной раз выматерился, имея в виду командира эсминца, так форсировавшего ход, что турбины, казалось, готовы были сорваться со своих оснований. Что вообще у них там, наверху, происходит? С кем ведем такой жаркий бой, что уже трещат пулеметы? Еще раз Ильин выругался в адрес своих партийных руководителей. Ему, члену РСДРП (б) с десятилетнем стажем, запретили переход на нелегальное положение. Говорят, иди, товарищ Раскольников, в океанское плаванье, готовь восстание на флоте, станешь новым лейтенантом Шмидтом! Благодарю покорно. Хорошо было Шмидту после цусимского позора самодержавия. А сейчас и не знаешь, как заговорить с матросами на тему "мир народам". Все так и горят желанием бить японцев!