РЯВанш! - Дмитрий Никитин

           Граф Архибальд Кейзерлинг участвовал в обоих эскадренных сражениях первой японской войны - в Желтом море на крейсера "Диана" и при Цусиме на миноносце "Быстрый". Первое сражение закончилось для него интернированием, второе - пленом. Благородный потомок тевтонских рыцарей не собирался мстить японским самураям как личным врагам. Он уважал их как достойных противников. Не зря же японцев называли когда-то "немцами Дальнего Востока". Но Россия победила и настоящих, германских немцев, и он, Кейзерлинг, не задумываясь, приложил к этому свое участие. Российская империя - его великая страна, которой он служит как рыцарь. И сегодня, когда померкнет слава прошлых побед японцев над русскими, блистающее величие России будет окончательно восстановлено и утверждено в веках.

           "Десна", "Азард", "Беспокойный" выпустили из труб столбы плотного черного дыма. Под форштевнями выросли белые буруну. Набирая ход, эсминцы стали стремительно уходить от японцев. Преследовать русских могли только "Минекадзе" и "Савакадзе". Они тоже резко прибавили скорость, тогда как устаревшие японские миноносцы не могли заставить свои машины выдать больше 30 узлов. Девять эсминцев "каба", отстав, шли двумя колоннами вслед за более быстроходными кораблями. Когда на "Николае I" и "Александре III" убедились, что основной японский отряд от Кейзерлинга отделяет уже достаточно большая дистанция, ударили залпы главного калибра.

           Стрельбой с линкоров руководил старший артиллерист "Императора Николая I" капитан 2-го ранга Владимир Гаврилович Мальчиковский, который уже отличился в прошлую войну на Черном море, дважды добиваясь попаданий в "Гебен" на сверхдальних дистанциях. Сегодня Мальчиковскому снова удавалось точно направить залпы главного калибра по японскому флагману "Исэ". Однако тот, в отличие от "Гебена" не отступил. Вид неотвратимо надвигавшегося, несмотря на рвущие его корпус снаряды, вражеского дредноута вызывал суеверный ужас. Но Мальчиковский не впадал в панику, продолжая спокойно делать свою работу. Этим же он собирался заняться и сейчас. На этот раз цель была куда меньше, но Мальчиковский вновь не сплоховал.

           Четыре 12-дюймовых снаряда, взмыв высоко в небо, пролетели, спускаясь к морю, над русскими эсминцами, пронеслись, на снижении, над японскими "Минекадзе" и "Савакадзе" и, наконец, обрушились, взметая при взрывах высоченные фонтаны, чуть впереди идущих первыми в отставшей группе "Кири" и "Касивы". Через полминуты в самую гущу миноносцев-"каба" лег новый залп, потом еще и еще. Столь меткий огонь еле видного вдали дредноута вызвал среди японцев замешательство. Недавно еще идущая в бой стройными кильватерными колоннами флотилия превратилась с сборище хаотично маневрировавших судов. Никто не додумался выставить дымовую завесу. Чудо, что удалось избежать столкновений, хотя несколько раз эсминцы проходили в самой опасной близости друг от друга. Крупнокалиберные снаряды не только обрушивали на палубы тонны воды, сбрасывая людей за борт, заливая трубы, и дырявили корпуса осколками, но и расшатывали листы обшивки, вызывая течь. Окончательно же японцев деморализовало прямое попадание в "Уме".

           Упавший отвесно между первой и средней трубой 305-мм снаряд пробил эсминец насквозь и взорвался под днищем, почти выбросив маленький корабль из воды. Над кораблем поднялся столб пара, смешанного с угольной пылью; два котельных отделения были затоплены. "Уме" мог теперь только едва ковылять на 3-х узлах. У поврежденного миноносца, тем не менее, оставались еще шансы спастись. Устрашенная поражением одного из своих кораблей 3-я минная флотилия рассыпалась в стороны, и русские линкоры прекратили огонь по рассредоточившейся цели. Однако на свою беду "Уме" оказался на пути такого же разбитого "Гневного", который упрямо брёл, огрызаясь редкими выстрелами от наседавших на него с двух сторон "Сакуры" и "Татибаны". Обнаружив впереди поврежденный японский эсминец, капитан Лебедев дал приказ перенести на него огонь носового орудия. Когда до противника оставалось двадцать кабельтовых, "Гневный" развернулся, чтобы стрелять из носовых аппаратов. "Уме", почти лишенный хода, не мог уклониться от устремившихся к нему торпед. Единственное, что успели сделать японцы - издырявили "Гневному" борт из двух уцелевших у них 3-дюймовок. Два взрыва разорвали японский эсминец пополам, согнув острым углом, так что его носовая часть почти сошлась с кормой. Через минуту "Уме" затонул.

           "Гневный" ненадолго пережил потопленный им эсминец. К обстреливавшим его "Сакуре" и "Татибане" вскоре присоединились "Суги", "Сакаки", а затем и "Кири". Пущенная "Гневным" из кормового аппарата торпеда заставила противников держаться в некотором отдалении, но артиллерийский бой складывался не в пользу русских. Они вынуждены были крайне экономно использовать оставшийся у них боезапас к 102-мм орудиям, тогда как японцы засыпали их 120-мм и 76-мм снарядами. На "Гневном" были разбиты оба мостика, превращены в железные лохмотья трубы и вентиляторы, приходилось вновь и вновь менять расчеты у орудий, оттаскивая в сторону убитых и раненых. Вода заливалась в трюм сквозь многочисленные пробоины, которые уже не хватало материала заделывать. В ход шли матросские койки, сброшенные бушлаты. Остановились залитые водой турбины, из пробитых котлов рвался наружу через люки обжигающий пар. Внезапно "Гневный" стал оседать кормой. Капитан Лебедев дал команду покинуть судно. Раненых обвязывали спасательными поясами и обломками деревянной мебели. Японцы продолжали обстрел, приблизившись почти вплотную. Потом, убедившись, что корабль быстро погружается в воду, вражеские миноносцы ушли от него. Оставаться вблизи в ожидании конца "Гневного" им помешало приближение других русских эсминцев.

           Обнаружив, что идущая за головными эсминцами 3-я минная флотилия рассыпалась в стороны, контр-адмирал Яманака немедленно дал приказ повернуть "Минекадзе" на норд. Такой же приказ был передан и на "Савакадзе". Атака засветло линейных кораблей оказалась ошибкой. Но виновным в ней Сибакити Яманака считал не себя, а штабистов 1-го флота, передавших о серьезных повреждениях русских линкоров. Однако те оказались способны вести эффективный заградительный огонь даже на большой дистанции. Ситуацию осложняло и наличие в охранении линейных сил отряда русских эсминцев. Даже если бы адмирал Яманака рискнул атаковать вражеские дредноуты, используя имеющиеся у него дальнобойные 21-дюймовые торпеды, мимо трех "новиков" "Минекадзе" и "Савакадзе" было не проскользнуть. А вот уйти от них, используя преимущество в скорости, новейшие японские эсминцы могли. Пока русские разворачивались им вслед, два стремительных японских корабля успели вырваться далеко вперед. Преследование было недолгим, "Десна", "Азард" и "Бдительный" повернули на выручку "Гневному", но застали уже только плавающих на поверхности моря людей. Когда на "Азард" поднимали из воду капитана Терентьева, командира линкора "Екатерина Великая", тот мрачно пробормотал, что не хочет уподобиться тому английскому капитану, которому за день трижды пришлось спасаться с потопленных под ним кораблей. Приняв остатки экипажа "Гневного", капитан Кейзерлинг вернулся к сопровождению "Николая I" и "Александра III". Ну, а адмирал Яманако в ближайшее время был занят тем, что собирал вновь в единую флотилию свои разбежавшиеся в стороны эсминцы.

           Капитан Дмитрий Дараган смял дрожащими пальцами листок. Радиотелеграфист записан на нем выловленное в эфире сообщение о гибели "Императрицы Екатерины". Совсем недавно прибытие к эскадре адмирала Колчака вселило в сердце надежду, и вот вновь горькие вести. А впереди режет волны всё также неуязвимый японский крейсер-дредноут. Судя по многогранным башням главного калибра и более высокой передней дымовой трубе - "Хиэй". На этот дредноут "Адмирал Грейг" вышел по указанию от пролетавшего мимо адмирала Колчака. Вышел и что толку?! Что могут легкий русский крейсер и три эсминца против этого бронированного великана, хоть и поврежденного? Эх, поставили бы на "Грейга" хоть пару 8-дюймовок, как хотели в первоначальном проекте. А так русские 130-мм фугасные снаряды японцу - как слону дробина. Торпеды, конечно, оружие посерьезней, но это - для ближнего боя. А попробуй подойди, если у "Хиэя" четыре башни с 14-дюймовыми орудиями, не считая батарей 6-дюймовок. Близко не подпускали! Даже на 50 кабельтовых приходилось отчаянно маневрировать, меняя галсы, чтобы уйти от ложившихся совсем близко залпов.

           Но кто-то ведь всё-таки подошел и всадил в "Хиэй" торпеды! Иначе чего он уходит в сторону от боя, ползет еле-еле на 10 узлах, рыская по курсу. Крен такой, что японец едва не зачерпывает воду разорванным бортом. Надстройки и трубы сильно повреждены, но не огнем главного калибра, иначе разрушения были бы гораздо сильнее. Нет, "Хиэй" дрался с нашими легкими кораблями - такими же, какие сейчас у Дарагана. Значит - можно! Но как? Попробовать окружить и одновременно атаковать с нескольких разных направлений? Но японцы вполне могут рассредоточить огонь своей тяжелой артиллерии и по четырем целям. А еще их дредноут сопровождают три эсминца германского образца, которые перехватят того, кто всё-таки сможет прорваться...