Ценою крови - Вилло Робертс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Может, близнецы, когда вернутся, придумают, как выручить папу и остальных…
— Вдвоем — против всей их армии? Даже если Реми с ними будет, что они сделают?
Даниэль закусила губу.
— Не понимаю, почему они сложили свои мушкеты. Почему?
Барби все тем же тоном ответила:
— Твой отец — мирный человек, и честный к тому же. Он и представить не мог такого коварства. Он ведь так старался вести себя, чтобы англичанам не к чему было придраться.
Глаза Даниэль сверкнули боевым огоньком.
— Близнецы были правы! Надо было браться за оружие, вместе с индейцами!
Ни Барби, ни Солей на это ничего не ответили. Поздно: после драки кулаками не машут…
* * *Если бы не ребенок под сердцем, Солей была бы готова скорее умереть, чем так жить. Тело болело от непривычного тяжелого труда — теперь приходилось выполнять и мужскую работу, но эта боль была ничто в сравнении с болью в душе.
Она больше не плакала. И не молилась тоже. Как она может говорить "боже милостивый"? Где же его милость?
И вдруг однажды днем произошло событие, которое чуть было не поколебало ее гордыню. Явился Пьер. Солей первая его увидела; она как раз тащила два ведра с водой для большого котла — мать не нашла ничего лучшего, как заставить их заняться стиркой: мол, на судне, в море, с этим ничего не получится, значит, заранее надо запастись чистым бельем. Глупость, конечно.
Но появление Пьера, как оказалось, не сулило ничего хорошего. На вопрос матери: "Где отец, где остальные?", он ответил как-то тоскливо-безнадежно:
— Там. Они решили отпустить по одному мужчине от каждой семьи — чтобы дома все подготовить, собрать вещи и прочее… к прибытию кораблей. Всего одиннадцать их должно быть… Знаете об этом?
На лице Барби отразилось беспокойство.
— Как отец?
Пьер отвел взгляд.
— Ну, как он может быть? Присматривает за дедом и Анри. Передал вам всем привет, молится за вас…
— А что с дедом? Заболел?
— Да нет, но ему тяжело, конечно. Кости негде погреть, еда — только то, что вы приносите, холодная причем… Коньячок бы поддержал, но все спиртное солдаты забирают, так что не приносите… Табаку захвачу, все-таки радость ему, если не отберут тоже… — он осмотрелся. — О близнецах ничего не известно? О Реми?
— Нет, — ответила Солей.
Пьер вздохнул. Как же он изменился! Щетина отросла, похудел… И, видимо, не мылся с тех пор…
— Ну, наверное, и к лучшему. Спрятались где-нибудь в лесу, выжидают…
— Чтобы освободить вас всех? — подхватила Даниэль с надеждой.
Пьер покачал головой:
— Нет ни малейшего шанса! Если бы мы не подчинились их приказу, если бы даже собрались, но не сдали оружия — тогда еще можно было бы бороться… А сейчас с голыми руками против их штыков и мушкетов? Нас надули. Я знал, дурак, что напрасно отдаю свое ружье, но отец считал, что мы должны все мирно уладить. Вот и уладили…
— Но они же отпускают вас, значит, еще не все потеряно! — стояла на своем Даниэль.
— Отпускают партиями по двадцать человек. Причем, если кто-нибудь не вернется, будут наказаны его родственники, если вся семья уйдет, то соседи. Круговая порука! Связали нас по рукам и ногам!
Что тут скажешь? Барби нашла, как она считала, нужные слова:
— Давайте вознесем молитву господу нашему, дабы он помог нам!
Солей упрямо возразила:
— Пусть он вернет мне мужа, тогда я поверю, что он заботится о нас!
— Он заботится! И возблагодарим его за то, что послал нам Пьера!
С этими словами мать опустилась на колени. За ней последовали Пьер и Даниэль. Солей не двинулась с места и молча стояла все время, пока они молились.
34
— Ну, мне поторапливаться надо, а то других задерживаю, — говоря это, Пьер еще крепче прижал к себе сына. — Отец тут велел кое-что передать… — Голос его сорвался. — Насчет хозяйства, дома.
Какой дом? Какое хозяйство? Его Авроре повезло, что не дожила до такого кошмара.
— Ну, вы в общем-то, наверное, все знаете. Отец боится, что если они разрешили взять с собой деньги, то наверняка для того, чтобы отобрать… Большинство считает, что их спрятать надо — до возвращения.
По его глазам видно было, что в возвращение он мало верит.
— Ну, в общем, подготовьте все, чтобы врасплох не застали, когда начнется это…
— А когда? — спросила Барби с придыханием.
— Кто знает? Еще должны подойти корабли. Англичане и сами не знают… Неделя, может быть, еще…
— Неделя… — повторила Барби. — И Луи не узнает, что с нами…
— Узнает! То, что эти гады здесь творят, скоро и до Сен-Жана дойдет.
— Но он нас никогда уже не отыщет.
Что тут возразить? Пьер ничего не ответил. Малыш, которому надоел серьезный разговор взрослых, вывернулся у него из рук, побежал к забору. Остановился, крикнул обиженно:
— А где Анри? Ты почему Анри не привел?
Лицо Пьера окаменело.
— Не мог, сынок. Но он тебе шлет привет, и бабушке, и всем, — он вновь обратился к женщинам: — Взять надо муки, солонины. Чтобы на несколько недель хватило.
— А куда нас? — Барби старалась, чтобы этот вопрос прозвучал спокойно-деловито, но это ей не удалось.
— Не говорят. На юг, наверное, там их колонии — Массачусетс, Рой-Айленд, Каролина…
— Там же по-французски никто не говорит! — возмущенно воскликнула Даниэль. — Как мы там жить будем? Кто там даст нам землю?
Пьер даже не обратил внимания на эти слова: чего уж там, и так все ясно.
— Пойдем, я тебе еще кое-что скажу, — повернулся он к матери.
— Была бы я мужчиной, — бросила Солей, глядя, как они направляются к амбару, — я бы всех англичан перестреляла, пусть и сама погибла бы. У нас еще мушкет остался, да два — у близнецов, да у Реми… — Она задохнулась, вспомнив…
— Но если Пьер не вернется, они на остальных отыграются, — напомнила ей Даниэль.
— Ну и что? Все равно они нас всех решили извести, что же мы, как бараны, сами под топор голову подставляем?
— Нет, нет, господь им не позволит! Он сделает что-нибудь, чтобы нас спасти!
Солей промолчала.
* * *Каждый день сестры приходили к церкви с передачей, надеясь увидеть через забор кого-нибудь из близких — и каждый раз тщетно.
Теперь и Барби как-то охладела и к полю, и к огороду, полностью переключившись на сборы. В углу кухни уже выросла огромная гора всего, что предназначалось в дорогу. Конечно, никто им не разрешит взять столько, хотя, с другой стороны, этого все равно мало, чтобы начать жизнь на новом месте.
Они стали запираться на ночь — но то была тщетная предосторожность; если придут англичане, засов в двери их не остановит…