Ценою крови - Вилло Робертс

Солей постояла, послушала. Она стояла в тени, чтобы ее не было видно.

В висках стучало, но это одна она чувствовала. Так, вот и голоса. Ненавистный английский. Она разобрала только свою фамилию и название города к югу от них.

— Бесполезная трата времени. Наверняка эти Сиры там, в Аннаполисе, попались к нашим в руки. А может, их и шлепнули уже…

— Ага, — это второй, — да и подумаешь, лишняя пара французиков. Великая угроза для британской армии!

Послышался раскатистый смех, и все смолкло. Мать права — засада! Предупредить братьев надо! Солей ярко, до боли, представила себе картину: братья идут себе беззаботно, шутками перебрасываются — и прямо под пули!

Нет, это у нее просто разыгралось воображение. Они уже не прежние глупые мальчишки. Конечно, они тоже знают, что около дома могут прятаться солдаты. Эти двое — здесь, но, может, есть и еще где-то? Раздумывая так, Солей шла, шла и сама попала в засаду. Твердая, мозолистая ладонь закрыла ей рот, кто-то схватил ее за талию, мгновение — и она в чаще. Забрыкалась отчаянно — и тут ей в ухо:

— Тихо, дурочка! Услышат!

Уф, да это Антуан! Сорвал с нее белый фартук, смял и сунул куда-то. Поняв, почему он сделал это, Солей уже сама сдернула с головы белый чепец, сжала его в ладони. А вот и шаги — солдаты! Но не позади, а спереди! Эти двое тоже идут как на параде, даже не думают маскироваться. Не разговаривают, правда, и думают, наверное, что их не слышно! В нескольких ярдах от них прошли — и ничего не заметили. Зато она ощутила присутствие третьего — это оказался Франсуа.

— Прошли. Это смена. Подождем, когда те уйдут.

— Им минут десять ходу. Они у болотца, — шепнула Солей.

— Ага, значит, ты их видела, а они тебя — нет! Ай да девочка наша! А ты еще в белом вся! Ну, давай пройдем немного! — Солей поняла, что Антуан улыбается.

— Видел папу или Пьера? — она спросила это просто так, без всякой надежды на утвердительный ответ.

— Нет, к церкви не подступиться. Похоже, там вся британская армия вокруг лагерем встала. Надо о чем-то другом подумать.

— О чем же?

Антуан не ответил: слышались уже приближавшиеся шаги — это солдаты сменились и возвращались к себе в расположение.

Страх снова поднялся в душе Солей, но уже не такой сильный, как раньше. Когда близнецы рядом, все по-другому. А может быть, они и вправду что-нибудь придумают?

36

Новая пара солдат, сменившая в засаде прежнюю, была не болтливой. Но все равно шума от этих двоих хватало: они, судя по всему, непрерывно переступали с ноги на ногу, валежник трещал, и было нетрудно определить их местоположение.

— Возятся, как свиньи! — зло бросил Франсуа.

Незамеченные, они обошли засаду. На всякий случай решили разделиться; Солей подошла к дому одна: даже если ее увидят, всегда можно сказать, что выходила, ну, по известной надобности; близнецы открытое пространство перед домом преодолели ползком и проскользнули в дверь только после того, как Солей задула свечу внутри. Окна все равно слегка светились от огня в топке печи, но занавешивать их было рискованно — это сразу вызовет подозрение. Даниэль заняла место у окна, чтобы предупредить о приближении солдат, если те вознамерятся повторить обыск, а Барби с Солей быстро собрали поесть.

— Мы ляжем в амбаре, — Антуан произнес это с набитым ртом едва понятно. — Так и вам безопаснее. Мы их наверняка услышим. Видать, только из Лондона, привыкли по мостовой шаркать…

— Видели отца? Или кого-нибудь из наших? — для Барби это было самое важное.

— Нет, — со вздохом отозвался Антуан. — Англичане выпускают их человек по десять, на несколько минут, издали не различишь. А поближе не подойти…

— Значит, ничего не поделаешь! — уголки рта у матери горестно опустились.

— Я этого не говорил! — Антуан потянулся за очередной краюхой хлеба, пожевал. — Мы не можем попасть к ним в церковь, значит, нужно подождать, когда их оттуда выведут. А вывести должны — как иначе они на корабли-то попадут?

Берег океана в Гран-Пре — это широкая полоса песка, никакого укрытия поблизости. На что рассчитывают ее ребята?

— На берегу не получится, — бросил Антуан, будто читая ее и Солей мысли. — Надо будет по пути туда, там, где деревья, дома. Вам нужно подготовиться. Будете там с повозкой, как будто тоже грузиться собрались, и по сигналу — бегом в лес!

— А что же… — Барби не договорила.

— В лесу заранее спрячем еду и все самое необходимое. В крайнем случае, дичью прокормимся первое время. Самое главное — быстрее от погони оторваться.

Даниэль, конечно, заговорила опять о своем Базиле и остальных Лизоттах. Антуан жестко оборвал ее:

— И думать нечего. Мы своих-то вряд ли всех выручим.

Воцарилось долгое, мучительное молчание.

— Ну, а куда двинемся, если не поймают? — придушенным голосом выдавила из себя Барби.

— Вряд ли поймают. Им нужно остальных охранять, а то все разбегутся. А мы не север! Переплывем пролив, а там видно будет. Может, на Сен-Жан. Индейцы помогут, если не ушли уже.

— Нет! — вмешалась Солей. — Не на Сен-Жан!

— А куда? — удивленно спросил Франсуа.

— На перешеек, потом вверх по Сент-Джону в долину Мадаваски. Я там была с Реми. По пути — леса, а в леса англичане не любят соваться! Кроме того, — тихонько добавила она, — если Реми окажется на свободе, он наверняка туда отправится…

Близнецы молча размышляли.

— А что, — произнес наконец Франсуа, — годится! Не хуже иного-прочего. Там — индейцы, а они наши друзья.

Антуан зевнул.

— Завтра еще поговорим. А сейчас — спать, спать.

Минута — и они растворились в ночи. Стало тихо. Барби опять принялась за свои молитвы. Солей тоже опустилась на колени, но ее мысли были далеки от Бога. Она думала о плане, который им поведал Антуан. Опасный замысел. Мало вероятности, что все уцелеют. Может, даже никто из них не уцелеет. А вдруг все-таки? И соберутся ли они именно в том месте, которое для них выбрал Реми?

У запертых в церкви акадийцев созрел свой план. Они потребовали перо и бумагу и с помощью местных грамотеев составили прошение на имя полковника Винслоу. В нем, в частности, говорилось:

"В рассуждении тех зол и несчастий, которые свалились на нас со всех сторон, мы умоляем Вас защитить нас и ходатайствовать перед Его Величеством, дабы он не оставил своею милостью тех, кто хранил и хранит нерушимую верность и покорность Его Величеству.

Поелику Вы дали понять, что нам приказано убраться из этой провинции и оставить свои земли, мы умоляем Вас позволить нам по крайней мере самим выбрать места своего будущего проживания и предоставить нам достаточное время для добровольного переселения. Мы обязуемся осуществить его за свой счет и тем освободить корону от излишних расходов. Нашим единственным желанием является свободное исповедание нашей веры, ради чего мы готовы отказаться от всей своей собственности…"