Почтовые открытки - Энни Пру

– Да это я и сам могу тебе сказать. Они принадлежат утконосому динозавру; бьюсь об заклад, ты нашел их где-то возле Лэнс-Крика. Там полно скелетов утконосых динозавров. Там и в Канаде, в Ред-Дире, провинция Альберта. Хочешь увидеть, как они выглядели?

Доналд покопался в книжном шкафу и нашел замусоленный журнал «Лайф» с поблекшими цветными иллюстрациями.

– Вот, смотри. Это твой пресловутый утконосый динозавр. – На картинке были изображены грязно-коричневые существа, по грудь в воде. С их морд свисали мокрые водоросли. – Вот что ты нашел. Они бродили по болотам. Для того чтобы ходить по суше, были слишком тяжелыми, поэтому им приходилось плавать. Рост у их детенышей составлял больше тридцати футов. Твоя находка – не редкость. За уран выручишь больше. Слово даю.

– Мистер, я нахожу кучу костей. И эти не желаю продавать ради урана. Если бы хотел, давно бы уже это сделал. Меня интересуют кости, а не уран. И меня интересуют эти утконосые.

* * *

Чудно́ получилось с этой щепкой. В кузове его пикапа с незапамятных времен стоял деревянный ящик. Он бросал в него образцы руды и каменные молотки до тех пор, пока борта ящика не треснули и не отвалились. Рассыпавшиеся камни, кости, инструменты, трубки, катаясь по дну кузова, производили при езде такой грохот, что эхо разносилось на милю вокруг.

– С ума сойдешь от этого шума.

Свернув с дороги под сень тополей, чтобы устроить ранний привал и заодно навести порядок в кузове, Лоял шарахнул по отвалившемуся борту ящика обухом топора, приговаривая:

– Ну, раз уж ни на что другое ты не годен, можно будет хоть кофе сварить.

Словно ужаленный, ящик выстрелил двухдюймовой щепкой, которая воткнулась во внешний угол правого глаза Лояла, пригвоздив веко к глазу. Его пронзила нестерпимая боль, как будто в глаз всадили раскаленный штырь. Он доковылял до водительской дверцы, сел и здоровым глазом посмотрел в зеркало заднего вида. Судя по всему, щепка вошла не слишком глубоко. На приборной доске лежали плоскогубцы. Надо попробовать вытащить ее. Ему ведь предстоит проехать шестьдесят с лишним миль до Тонг-Болта, где есть хоть какая-нибудь клиника.

Отогнав эту мысль, он дрожащими пальцами левой руки оттянул веко и, корчась от боли, зажал плоскогубцами торчавшую щепку. Кровь учащенно стучала у него в висках, нос ощущал близкий запах металла от плоскогубцев. Оценив угол, под которым щепка вошла в веко, он резко дернул ее. Горячие слезы залили ему лицо. Он надеялся, что это были слезы. Однажды он видел, как камень попал собаке в глаз и как из опустевшей глазницы сочилась кровянистая жидкость. Боль не прекратилась, но стала терпимой. Он откинулся затылком на подголовник и подождал. Пораненный глаз ни черта не видел. Может, и не увидит никогда больше.

Через какое-то время он открыл бардачок и достал коробочку с бинтом. Она была измятой и грязной оттого, что годами валялась вместе со свечами зажигания и спичечными коробка́ми, но рулон внутри оказался в неповрежденной синей упаковке. Он наложил бинт на глаз, обернул повязку вокруг головы и закрепил петлей за правым ухом. Потом завел мотор и направил машину к шоссе. Обзор был теперь однобоким, смазанным, и ему казалось, что он едет сквозь розовый туман. Пыль, поднятая его грузовиком, когда он сворачивал с дороги, еще не улеглась.

В клинике – стеклянная дверь с наклеенными на ней буквами. Приемная полна стариков, сидящих со сложенными на набалдашниках своих тростей руками и глядящих на него выжидающе. Девушка за стеклянной стеной со сдвижной панелью. Отодвинула панель. Кудрявые волосы, глаза – как тыквенные семечки.

– На что жалуетесь?

– Мне щепка в глаз попала. Я ее вытащил. Но глаз ужасно болит.

– Посидите немного. Доктор Гоулмен вас скоро примет. В настоящий момент вы единственный неотложный пациент. В мужской диспансерный день здесь всегда сумасшедший дом. А сегодня вы – уже третий пациент, требующий неотложной помощи. Первой была женщина, открывшая дверцу своего фургона и сломавшая себе ею два передних зуба и нос, молодая женщина, пришлось вызывать хирурга-стоматолога. Потом – мужчина, которому кто-то из его работников оттяпал пальцы лопатой, когда он выкапывал кости динозавра. И теперь вот вы. А день еще в разгаре. Дурацкий какой-то день. Некоторые наши постоянные амбулаторные пациенты ждут уже больше двух часов. Вы можете заполнить карточку или хотите, чтобы я заполнила ее под вашу диктовку?

– Я сам.

Однако сам он сумел написать только имя, потом откинул голову назад, закрыл глаза и сидел, прислушиваясь к тяжелой болезненной пульсации под веками, пока сидевший рядом с ним пожилой мужчина не потряс его за руку.

– Я вырос в этих краях, – шепотом сказал он. – Мой старик-отец был геодезистом. Из старых добрых времен. Двенадцать детей, я – третий по счету. И теперь – единственный, оставшийся в живых. Хотите я вас повеселю? Расскажу вам кое-что очень смешное, это про то, как умер мой отец. Мы возвращались домой в темноте, я, старик-отец и моя сестра Розали. Не знаю, где были остальные. Розали и говорит ему: «Папа, а почему мы не видим здесь ни львов, ни тигров?» Папа отвечает: «Потому что они здесь не водятся. Львы и тигры живут в Африке», и мы входим в свою лачугу. На следующий день отец идет производить разведку где-то высоко в горах и не возвращается домой к назначенному сроку. Через несколько дней его жена, это его вторая жена, я ее никогда не любил, говорит: «Он должен был уже вернуться, а его все нет. У меня такое чувство, что с ним что-то случилось». Она и не знала, как была права. Его нашли в горах с теодолитом, флажками и всем прочим, все было разбросано по земле. Грудь расцарапана когтями, а вокруг повсюду – следы огромных кошачьих лап. И Розали сказала: «Это был тигр», и никто никогда так и не смог ее разубедить. Ну, что вы об этом думаете?

Но Лоял молчал, пока старик снова не потряс его за руку:

– Эй, приятель, вас вызывают. Вы можете идти?

– Конечно.

Но пол качался у него под ногами, как палуба корабля.

В кабинете сидело какое-то чудовище: левая рука в коконе бинтов, на ногах – хлопающие баскетбольные кеды, всклокоченная борода, мокрая от слюны, которой он брызгал, ругаясь.

– Какого черта с вами случилось? – Вопрос пролаял пациент, а не врач – невзрачный мужчина с самым широким обручальным кольцом, какое доводилось когда-либо видеть Лоялу. Лоял изложил историю со щепкой в одной фразе.

– Что за хрень? – сказал Пуля Вулфф, пока Гоулмен промывал раненый глаз физиологическим раствором. –