Еретики Дюны - Фрэнк Херберт

Значит, угроза от Шванги — угроза неподдельная, и он ее выявил, встретил лицом к лицу и отвел своими собственными средствами.

Тараза не знала, что из-за всего этого произойдет с Патрином.

«Тараза, на самом деле, не очень-то беспокоится, что произойдет с Патрином. Или со мной. Или с Луциллой. Но как насчет этого гхолы? Вот тут Таразе не наплевать!»

Нелогично, чтобы она… Тег приостановил эту линию выводов. Тараза не хотела, чтобы он действовал логично. Она хотела, чтобы он действовал именно так, как действует, как он всегда действовал, оказываясь в затруднительности положении.

НЕПРЕДВИДЕННОЕ.

Значит, за всеми событиями стоит логическая модель, но участники событий выпадут из гнезда в хаос, если будут следовать логике.

«Из хаоса мы должны извлечь наш собственный порядок».

Печаль заполонила его сознание.

«Патрин! Черт тебя возьми, Патрин! Ты знал, а я нет! Что я буду без тебя делать?»

Тег почти наяву услышал ответ старого помощника — этот жесткий «службистский» голос, которым Патрин всегда пользовался, когда укорял своего командира: «Справишься так, что лучше некуда, башар».

Сильным холодом веяло от железно выводимых друг из друга умозаключений — Тег никогда не увидит Патрина во плоти и не услышит вновь голос старика. И все же… голос оставался. Человек жил в его памяти.

— Не пора ли нам двигаться?

Это Луцилла задала вопрос. Она стояла прямо перед ним под деревом. Данкан ждал рядом с ней. Они оба уже надели на плечи рюкзаки.

Пока он сидел раздумывая, наступила ночь. Небо было усеяно яркими звездами, от которых на прогалине возникали смутные тени. Тег поднялся на ноги, взял рюкзак и, наклонившись, чтобы не налететь на самые низкие ветки, вышел на прогалину. Данкан помог Тегу надеть на плечи его рюкзак.

— Шванги в конце концов до этого додумается, — сказала Луцилла. — Ее охотники будут преследовать нас. Ты это знаешь.

— Нет, до тех пор, пока они не пройдут до самого конца ложного следа и не уткнутся в этот конец, — сказал Тег. — Пойдем.

И он повел их на запад, через просвет между деревьями.

Уже три ночи он вел их по тому, что называл «памятной тропой Патрина». Сейчас, в эту четвертую ночь, Тег укорил себя за то, что не спроецировал логические последствия поведения Патрина.

«Зная глубину его преданности, я не спроецировал эту преданность до наиболее очевидного результата. Мы так много лет были вместе, что считал, будто знаю его ум, как свой собственный. Патрин, чтоб тебя! Тебе не было необходимости умирать!»

Тут Тегу пришлось признаться себе, что на самом деле такая необходимость была. Патрин ее увидел. А ментат сам помешал себе ее разглядеть. Логика может ослеплять не меньше чем любая другая способность.

«Итак, мы передвигаемся пешком. Шванги этого не ожидает».

Тег был вынужден признать, что пешее передвижение по диким местам Гамму полностью изменило его взгляды.

Всему региону было позволено буйно зарасти флорой во времена Голода и Рассеяния. Позже были сделаны новые посадки.

Тег вообразил Патрина юношей, исследующим это место — скалистый отрог, чуть-чуть видимый в звездном свете за деревьями, покрытый пиками отдаленного леса мыс, тропки, ведущие мимо гигантских деревьев.

«Они будут ждать, что мы попытаемся бежать на не-корабль, — на этом сошлись и он, и Патрин, согласовывая свой план. — Приманка должна направить охотников в таком направлении».

Только Патрин не сказал ему, что приманкой будет он сам.

Тег сглотнул комок в горле.

«Данкана нельзя было защитить в Оплоте», — оправдывался он.

Это была правда.

Луциллу лихорадило весь первый день под одеялом жизнеутаивающего поля, скрывавшим их от обнаружения приборами, ищущими с воздуха.

— Мы должны послать весточку Таразе!

— Когда сможем.

— Что если с тобой что-нибудь случится? Я должна знать все о нашем плане бегства.

— Если со мной что-нибудь произойдет, то ты все равно не сможешь пройти тропой Патрина: нет времени вложить ее в твою память.

Данкан в тот день почти не принимал участия в разговорах. Он молчаливо наблюдал за ними или дремал, просыпаясь резко, с гневным взглядом в глазах.

Только на второй день под одеялом жизнеутаивающего поля Данкан вдруг спросил Тега:

— Почему они хотят меня убить?

— Чтобы разрушить планы Ордена, основанные на тебе, — ответил тот.

Данкан грозно взглянул на Луциллу.

— Какие это планы?

Когда Луцилла не ответила, Данкан проговорил:

— Она знает. Знает, потому что мне, как бы заранее, предписано доверять ей и любить ее!

Тег подумал, что Луцилла очень хорошо скрыла свое разочарование. Все ее планы в отношении гхолы стали хаотическими, их бегство нарушило всю задуманную последовательность.

Поведение Данкана выдвинуло и другую вероятность: не является ли гхола потенциальным Видящим Правду? Какие дополнительные силы заложены в этого гхолу коварными тлейлаксанцами?

В их вторую ночь в этой глуши Луцилла была полна обвинениями:

— Тараза приказала тебе восстановить его исходную память! Когда ты сможешь это сделать? Когда?

— Тогда, когда мы достигнем убежища.

В эту ночь сопровождал их Данкан, молчаливый и чрезвычайно бодрый. В нем обнаружилась новая жизненная сила. Он услышал!

«Ничто не должно повредить Тегу, — думал Данкан. — Где бы ни было это убежище, Тег должен достичь его. Тогда я вспомню все!»

Данкан не знал, что именно он вспомнит, но теперь он полностью принимал цену, которую надо за это заплатить. Глушь должна привести к этой цели. Он припомнил, как смотрел на дикие места из Оплота, мечтая оказаться здесь, на свободе. Ощущение неприкосновенной свободы прошло. Глушь была всего лишь тропой к чему-то важному.

Луцилла, идущая в их арьергарде, заставляла себя сохранять спокойствие и живость и принимать то, что она не может изменить. Частично она твердо следовала указаниям Таразы: «Держись поближе к гхоле, а когда придет момент, заверши данное тебе задание».

Шаг за шагом тело Тега отмеряло километры. Это четвертая ночь По расчетам Патрина, им нужно четыре ночи, чтобы добраться до цели.

И КАКОЙ ЦЕЛИ!

План бегства на случай опасности основывался на открытии совсем юного в ту пору Патрина, обнаружившего одну из многих тайн Гамму. Разговор с Патрином всплыл в памяти Тега.

«Под предлогом одиночного разведывательного обхода я два дня назад там побывал. Там ничего не тронуто. Я до сих пор единственный человек, когда-либо туда попадавший».

«Откуда ты можешь быть уверен?»

«Я принял свои собственные меры предосторожности, когда покидал Гамму много лет назад, маленькие штучки, которые были бы потревожены другим человеком. Ничто не было передвинуто».

«Харконненовский не-глоуб?»

«Очень старый, но все палаты так и остались неприкосновенными и работающими».

«Как насчет еды, воды…»

«Все, чего ты только ни пожелаешь, ты найдешь там в нуллентропных ларях в самой сердцевине не-глоуба».

Тег и Патрин составляли свой план, надеясь, что им никогда не придется использовать этот аварийный ход, хотя и тщательно оберегали свой секрет, пока Патрин закладывал в память Тега тайный путь к открытию своего детства.

Позади Тега Луцилла споткнулась о корень и чуть задохнулась.

«Мне бы следовало предостеречь ее», — подумал Тег. Данкан явно следует за Тегом по звуку. Луцилла — настолько же явно — в основном сосредоточена на своих собственных мыслях.

«Схожесть ее лица с лицом Дарви Одрейд феноменальна», — сказал сам себе Тег. Там, в Оплоте, увидев двух женщин бок о бок, он рассмотрел и различия, наложенные разницей в возрасте. Юность Луциллы проявлялась в том, что в ней было больше подкожного жира, лицо помягче. Но голоса! Тембр, выговор, нюансировка — общий отпечаток манеры разговаривать Бене Джессерит. В темноте их было не отличить друг от друга.

Зная Бене Джессерит так, как знал он, Тег отлично понимал, что это не случайность. Учитывая, как заботился Бене Джессерит о дублировании и даже повторном дублировании своих отборных генетических линий ради сохранения ценного материала, где-то у этих женщин должно было быть пересечение общего предка.

«Атридесы все мы», — подумал он.

Тараза не раскрыла ему своего замысла насчет гхолы, но работа по осуществлению этого замысла дала Тегу доступ к все большему его постижению. Не точная модель, но он уже начинал чувствовать все контуры.

Поколение за поколением Орден вел дела с Тлейлаксом, покупал гхол Айдахо, готовил их здесь на Гамму — только для того, чтобы их убивали. Все время ожидая нужного момента. Это смахивало на жестокую игру — и игра эта достигла своей самой критической точки, потому что на Ракисе появилась девушка, умеющая управлять червями.