Стой, ты мой (СИ) - "Гринч"

Антон не может справиться со своим сумасшедшим головорезом и тот грозит отправить на тот свет несколько сотен человек, ибо заигрался и страшно ему, нда, нет слов.

Неотрывно смотрю на разбитую посуду.

Ручейки сока из яблоков фуджи плывут по тефлоновой скатерти. Осколки чешского хрусталя раскиданы вперемешку с мокрыми чайными листьями. Цепочка из засохших капелек крови с молочно-белой с черными вкраплениями спинки театрального стула, словно рота клопов-пожарников, тянется вниз.

Завораживает, в голове туман.

- И много ты должен? - спрашиваю после паузы.

- Много.

- Сколько?

- Сколько твой Егор наворовал хватит. При чем тут это? Что с Патриком решаем?

- Пап! - на меня напрыгивает Пятачок. - Чего у вас так спокойно, не нашли? Я туда-сюда мотаюсь, всё тихо, в чем дело?

- Вас выпустили? Где Кристина?

- Я вылез, они еще в номере.

- Бери всех, и маму, и идите на трассу кататься, - двигаю стул.

- Кататься? - переспрашивает Егор. - Ага. Почему ты полицию не вызвал?

- Егор, про бомбу никому говорить нельзя, в полицию тоже нельзя звонить. Они перенаберут Денису и тот взбесится, начнут по-новой рыскать.

 А официанту чеку сорвет, и до свидания.

Вслух этого не говорю, чтобы сына не кошмарить, но все же дико не по себе.

- И что делать? - глухо спрашивает из-под костюма.

- Бери друзей, маму и лыжи. А мы с Антоном с ним разберемся, все будет хорошо, он дурачок, не переживай. Обещай, что Кристину уведешь.

Он молчит, я нервничаю.

- Егор, - зову. - Ты понял? Не вздумайте лезть в это.

Он не отвечает, разворачивается и ныряет в коридор. Срываюсь за ним, но меня за рукав останавливает Антон.

- Некогда в догонялки играть. Вон он идет, - показывает на двери зимнего сада и выходящего оттуда официанта.

16.20, Кристина

В двери ворочается ключ. Заходит Егор с подносом, заставленным тарелками и охапкой розовых костюмов подмышкой.

- Сказал, что узников кормить пошел. Одевайтесь, - он сбрасывает прикиды свиньи на кровать. - Видел отца, он уверяет, что нам надо на трассы валить. Некоторые катаются, кстати.

Влезаю в розовый комбинезон и слушаю, как они спорят. Егор пересказывает, что узнал, а я хочу убедиться, что с Авериным все в порядке, и думать больше ни о чем не могу.

Не дожидаясь, выскальзываю из номера. Тороплюсь по коридору на первый этаж, одногрупники догоняют меня на балконе.

- Куда рванула? - вырастает на пути Ваня. - Мы решили. Вы с Николь находите маму Егора и забираете ее кататься. А мы с Егором останемся.

- Да щас, - хмыкаю. И мысли такой нет, что вот он будет здесь, а я в горах, и я не дай боже услышу взрыв. У меня же на месте сердце разорвется, как эта усадьба. - Я никуда не уйду.

- Папа требовал пообещать, что я тебя уведу, - влезает Егор. - Так что уматывай отсюда и не выпендривайся.

- Уматывай сам! - отталкиваю его.

- Хочешь, чтобы тебя по кускам собирали?

- Плевать.

- Тише, - шикает Николь. - Вы внимание привлекаете.

Четыре Пятачка на площадке, орут друг на друга - глупое зрелище. Над нами хихикают, мимо проходит еще один поросенок и советует быстренько метнуться на кухню, если заметят, что не работаем и прохлаждаемся - оштрафуют.

Николь хватает оставленную кем-то тележку, идет к пандусу. Оборачивается:

- Ну? Не маячьте.

- Ты хочешь в горы? - пристраиваюсь рядом. - Может, спустимся хотя бы в мастерскую? Там уже искали, вдруг Патрик туда чемоданы притащил?

- И что дальше? Ты сапер? Я сапер? Кристин, мы бессильны, не соображаешь? Алекс твой прав, они разберутся.

- Так, ну и чего гуляем? - гремит внизу недовольный голос Дениса. - Вчетвером одну тележку катят, совсем упахались, да?! Работы, как у дурня фантиков, а ну-ка марш за мной!

17.00, Александр

- Вот эти пышные - нарциссы-тацетты. Сливочно-белые, приятный цвет? Вот эти темно-розовые - лилии-фудзияма. Вон в тех ящиках фрезии - смотрите, какие цветки длинные. И лепестки остроконечные, красивые.

Официант, видимо, доморощенный цветовод. Битый час треплется о траве в зимнем саду.

Он держит дистанцию и не выпускает из рук трубку. Антон, вроде как, помощник мой, но я ему не верю, а бросаться на этого Патрика и выдирать телефон - рискую, доли секунды важны, ему лишь одну кнопку нажать и всей веселой компанией двинем к праотцам. Плюс я под охраной, начну буянить, как выражается Денис, и усё.

Управляющий уже спрашивал: не пробовали обратиться к наркологу? Сейчас что угодно лечится, Александр. И сотрудников своих на прием захватите, это ж ненормально, в таком раннем возрасте такая беда с головой.

- К чему ликбез? - останавливаюсь возле огромного аквариума, разделяющего сад. - Говори, что нужно.

- Малость. Вытащите меня отсюда, и все останутся живы-здоровы.

- Как? - усмехаюсь. - На спине тебя унести?

- Это ваша проблема, как.

Смотрю в его бледное лицо. Глаза блестят, губы плотно сжаты. Рука, сжимающая сотовый, мелко дрожит. Он указывает на пласстмассовый серый горшок с выставленными вкруговую черными римскими цифрами от одного до десяти.

- Это маранта, - говорит  - По-другому- десять заповедей. Видите, - показывает на овальные листья. Ровные и зеленые, на них ярко выделяется десять светлых пятнышек. - По фен-шуй это растение помогает людям найти смысл жизни. Постойте тут, поищите. Поможет быстрее размышлять.

- У меня есть смысл жизни, - отрезаю. - Но просто так и в кратчайшие сроки никто не кинется чистить дорогу, я звонил в поселок, и они...

- Бал-бла, - перебивает. - Александр, время идет. Даю пять минут.

Пять минут. Совсем спятил. Ему бы волшебник на голубом вертолете помог. А я бы кино показал бесплатно. Ужастик. Он бы на всю жизнь запомнил.

Смотрю на цветок. На Антона. На Патрика.

Егор с Кристиной в горах? Надеюсь, что да.

Чокнутый официант, здесь же куча народу.

Жую губу. Выбора не остается, обреченно вздыхаю.

- Мне надо позвонить в полицию, - говорю. - Тогда дорогу расчистят.

- Да ладно, - он хмыкает.

- Про бомбу и про тебя ничего не скажу, - киваю на горшок с марантой. - Тут дорогие мне люди, и я с ними прощаться не собираюсь. Ты хочешь выбраться, я хочу того же, ковра-самолета у нас нет, мне надо позвонить.

Он чешет голову. Ведет подбородком. Вертит телефон:

- Одну кнопку нажать и бум, помнишь?

- Бум-чикабум, - разряжает обстановку Антон.

- Ты бы заткнулся, Антош, - откликается Патрик.

Он всех раздражает, поразительно.

Набираю номер. Дождавшись ответа диспетчера, говорю:

- Полиция? В клубе "Want you" на Комсомольской площади скрывается банда Винни-Пуха. Краденные деньги и драгоценности в доме культуры напротив, на втором этаже, в кабинете для собраний анонимных алкоголиков, за шкафом. Шестой член банды прячется на горнолыжном курорте в усадьбе "Сказочно", преступник вооружен. Свяжитесь с местным отделением в поселке, на дороге снежные завалы, без спецтехники не проехать.

20.00, Кристина

Кошмар, как мы вляпались. Два охранника надзирают за работниками на кухне и не дают выйти, цейтнот, опаздывают с готовкой. Если устроим скандал, с нас сорвут маски, увидят, что мы не официанты, и снова запрут. Поэтому мы три часа подряд моем жирную посуду и задыхаемся от жары. Зато губка не нужна, прям лапой тру тарелки.

Орут радио и ди-джей, Новый Год, Новый Год, все дела, я мучительно рассуждаю, доживем мы или нет, и что там творится, за пределами этой адовой кухни.

Шмыгаю в туалет и натыкаюсь на плачущую Николь. Костюм спущен на пояс, она плещет в лицо воду и хлюпает носом.

- Николь, все хорошо будет, - весело сообщаю.

- Мне всего девятнадцать, - говорит, выключив воду. - Я еще и не влюблялась ни разу. Тебе везет, - смотрит на меня в зеркало. - Переживаешь за своего Алекса и некогда бояться за себя.