Ордынский волк. Самаркандский лев - Дмитрий Валентинович Агалаков

Золотой Орды Тохтамыша. Слабостью рухнувшего государства Хулагуидов решил воспользоваться и Тохтамыш, когда двинулся в грабительский поход на скромного южного соседа, на Ширван. Тот прежде уже покорился Тимуру на правах вассала – и потому что боялся его, и потому что видел в нем защиту от вечных войн. Тохтамыш подошел к Табризу. Город мог бы сопротивляться, но готов был и откупиться от многочисленных ордынцев. Тохтамыш потребовал огромный выкуп, а взамен пообещал дружбу и защиту – уже от Тимура. Но когда ему заплатили и впустили ордынцев в город, они устроили резню – перебили много мирного мусульманского населения и забрали последнее добро. Ширванцам только оставалось оплакивать свою горькую судьбу и опрометчивую доверчивость.

И все же за ударом по Ширвану скрывалось иное – удар по Тимуру. По его самолюбию. По его чести. По законности его империи.

В Золотой Орде к тому времени произошли огромные перемены. Озбек Тимур и Ак-Буга, выступавшие за постоянный союз Тохтамыша с Тимуром, ушли из жизни. Возможно, их устранили. Али-бек Конгират впал в немилость. К власти пришла другая партия, выражавшая настроение почти всей знати Золотой Орды и горячо желавшая войны с Тимуром. Власть новых фаворитов была условна, но они умели влиять на пылкого хана Тохтамыша. В первую очередь это был Казанчи, убивший собственного отца. Его Тохтамыш сделал великим беком в Орде, и он быстро вышел на первое место среди других вельмож хана. За ним шли первые из Чингизидов Золотой Орды, Огланы, азиатские принцы, выжившие после великой смуты. Все они были похожи на молодых и жадных волков. Только подавай добычу! И этой долгожданной добычей за пределами Орды и стал богатейший город Табриз и весь Азербайджан.

Летописец написал мягко: «Когда весть эта дошла до Сахибкирана (о захвате Тохтамышем Табриза. – Авт.), его душа весьма опечалилась за мусульман». На деле же Тимур рассвирепел от такого выпада своего молодого ордынского ставленника и решил отомстить – двинуться на Кавказ. Но вначале он должен был совершить поход в Иран, чтобы обеспечить себе безопасный тыл.

Ближайший год становится для Тимура годом коротких набегов на Иран и Азербайджан, которые он считал своими и откуда он вознамерился выбить обнаглевших, по его мнению, татар. Он метался на обозначенной гигантской территории как взбешенный лев, на землю которого пришли другие звери, и щедро раздавал удары лапами направо и налево. Для многих его врагов эти удары были смертельными. Он разбил врагов в Иране, пошел в Азербайджан, татары улетели при одном его появлении, и наказал Табриз за то, что тот решил пойти на уговоры Тохтамыша. Он повторно ограбил город и вывез всех оставшихся мастеров в Самарканд, затем вновь ушел в Иран, где подавил все восстания. Совершая эти броски на территории Северного Ирана, Азербайджана и Южного Кавказа[22], Тимур получил подарок – ему привезли в казане с крепким вином голову мятежного Вали-бека, чтобы не испортилась по пути. Вали-бек все-таки попался на дорогах Азии своим врагам, и местные князьки решили услужить Тимуру.

– Зачем ты воевал? Ради чего бегал от меня? – сидя на троне ширванского правителя, кивнул на распухшую мертвую голову врага, облепленную каплями вина, государь. – Глупый Вали-бек! Зачем заставил меня убить столько своих земляков, и не только их? Все ради этого? – Он еще злее кивнул на обезображенный обрубок. – Чтобы превратиться в зеленую вонючую тыкву? Жаль на тебя потраченного вина! Глупые чванливые индюки. Если бы мне еще принесли голову могула Камара ад-Дина, я был бы счастлив. Выбросите эту падаль в арык, – приказал он.

Покоренный Иран и Азербайджан стали только началом череды новых походов. Внимание Тимура привлек Кавказ. Пока он вырезал или наказывал своих строптивых единоверцев, у него под боком жили себе поживали еретики, звавшиеся христианами. Оставив Табриз на внука – десятилетнего Мухаммада Султан-шаха, старшего сына покойного Джахангира, осенью Тимур двинулся через Кавказские горы на Гурджистан – Грузию. Она была исконно чужой веры, а Тимур давно хотел объявить священную войну – газават. Тут постаралось и его духовное окружение – шейхи, которые вручили ему атрибуты вождя исламского мира. Их было вокруг него всегда много. И конечно, они день за днем и месяц за месяцем пели ему одну и ту же песню: что он должен очистить мир от еретиков. Другое дело, как они соглашались с его агрессией в самом исламском мире. Просто молчали. Как бы там ни было, но Тимур вдруг увидел в себе не только единственного султана на земле, которому все должны подчиниться, но и фанатичного гази – борца за веру ислама. И с кем он совсем уже не собирался церемониться – это с христианами.

Грузия не хотела сдаваться. Там обитал на редкость мужественный и воинственный народ. Тимур брал штурмом и разрушал горные крепости, часто поголовно уничтожал население, и не важно, сопротивлялось оно или готово было вступить в переговоры.

Перед стенами Тифлиса он крикнул воинам ислама:

– Сражайтесь с ними, и Аллах накажет их вашими руками! – это был стих из Корана, 14-й аят, сура «Покаяние». – Убивайте их, где встретите! – А это был 191-й аят, сура «Корова», и речь шла о язычниках, ведь они отрицали истинного Бога. Но сюда можно было присовокупить и христиан. – Убежище их – геенна, и скверно это ложе! – А это уже был 197-й аят, «Семейство Имрана». – Аллах акбар![23]

С этим криком «Аллах акбар!» воины Тимура лезли на стены грузинских крепостей, врывались в них, и тут уже пощады не проси. Если Тимур из голов единоверцев-мусульман строил башни и воздвигал ревущие стены из живых людей, исповедующих одну с ним религию, то христианам избавления от смерти не было.

Они были для солдат Тимура не люди. Нелюди.

В плен взяли грузинского князя Малика Букрата. Завоеватель помиловал пленника – у Тимура на него оказались свои планы. Князю только оставалось ждать своей судьбы.

После огромной облавной охоты, разом накормившей армию, Тимур продолжил свой Кавказский поход. Грузия, Азербайджан, Дагестан – все эти земли испытали на себе его власть и жестокость и жадность его полководцев. Хронист записывал по каждой местности и каждому военачальнику отдельно, и везде было одно и то же: «убил и ограбил и многих пленил».

Только в Карабаге к Тимуру привели для душеспасительной беседы пленного грузинского князя Малика Букрата. На него жалко было смотреть – каждый день князь ждал мучительной смерти.

Тимур, в присутствии шейхов, взглянул на него и молвил:

– В Коране сказано: «Зови к пути Господа с мудростью и хорошим увещеванием». Вот