Марсельская сказка - Елена Букреева

— Это вполне сносно, — пробормотал Реми, отправляя в рот кусок хлеба. — Можешь закрыть глаза и представить… чем вы там в высшем обществе питаетесь? Хотя, какая к чёрту разница? Шотландская кухня, изысканная или нет, это же просто мерзость.

Я решила проигнорировать его, садясь на соседний стул и отрывая от лежащего на столе хлеба небольшой кусочек. Всё моё внимание всецело принадлежало сардинам. Из столовых приборов был только нож. Им я и воспользовалась, накалывая маленькую рыбину на самый кончик и укладывая её на хлеб. Боковым зрением я чувствовала, с каким интересом за мной наблюдает Реми, и от этого всё становилось ещё более неловким. Я злилась на него, на себя, на весь этот чёртов мир, так что желание как можно скорее покончить со всем этим позволило мне незамедлительно отправить пищу в рот. Поморщившись, я проглотила её, почти не жевав. Реми усмехнулся, вероятно, увидев мои в удивлении широко распахнутые глаза.

— Неужели понравилось?

— Что? — я повернула голову в его сторону, встретившись с самодовольной ухмылкой. — Нет, это было отвратительно.

То, что сардины были весьма терпимыми на вкус, ему необязательно знать. Ужин мы продолжили в спокойной и, что удивительно, весьма комфортной тишине. Мне совершенно не хотелось разговаривать, впервые я не была озабочена контролем, меня мало волновали проблемы завтрашнего дня и беды сегодняшнего. Вероятно, моя истерика на берегу и ранее в доме лишили меня последних сил. Веки налились свинцом, я оглядела стол в поисках кувшина с водой и, не найдя ничего, выпустила разочарованный вздох.

— Я буду спать на диване, — нарушила тишину я, теперь сверля взглядом дверь, ведущую в тёмную крохотную уборную. — Здесь ведь нет крыс? Я бы не хотела, чтобы…

— Эйла, — Реми прервал мою речь, и я вздрогнула, посмотрев на него. Третий раз, когда он назвал меня по имени. — Сегодня я действительно был на ферме.

Взгляд мой похолодел. Разумеется, мне хотелось узнать как можно больше деталей о его вылазке, но едва ли я сейчас была способна выслушать его и принять полученную информацию к сведению.

— Обсудим это завтра, — сухо ответила я, возвращая нож на место.

— Нет, мы обсудим это сейчас, когда у тебя нет сил на то, чтобы заваливать меня вопросами, — с противным скрипом он отодвинул стул и встал из-за стола. Я подняла голову, чтобы посмотреть в его наглые глаза. — Я договорился с местным трактористом. Завтра в семь утра он будет ждать нас у въезда на ферму.

Любопытство вытеснило бессилие. Я повернулась, положив руку на спинку своего стула.

— Зачем?

— Чтобы подбросить нас до Марселя, — пояснил Реми, направляясь к дивану.

— Но ты сказал…

— Если фермеры будут знать, что мы направляемся в Марсель, об этом вскоре будут знать и бестирийцы. Смекаешь?

— Ты запутал следы, — запоздалая мысль меня озарила. — И что дальше?

Встав со стула, я подошла к своему спутнику — тот сосредоточенно рылся в своей сумке. Где же он будет спать? Равнодушный взгляд скользнул к сырому полу с просевшими и прогнившими досками. Замечательно! Будет ему наказанием за то, что бросил меня здесь.

— По пути сюда я навестил своего приятеля. Его грузовик будет стоять в пять утра возле шоссе, Артур подбросит нас в Венель, — Реми выпрямился. — Очередное захолустье. Если бы не твой вчерашний спектакль, возможно, к этому времени мы бы уже были в Марселе, откуда нам открылась бы масса возможностей добраться до Парижа прямым рейсом.

Сказав это, он фыркнул и прошёл мимо меня, задевая моё плечо своим. Я тотчас вспыхнула — от былой сонливости не осталось и следа.

— Это каким, интересно, образом?!

— К твоему удовольствию… — Реми вздохнул. — Не самым законным.

Ошарашенная, я обернулась, и взгляд мгновенно вонзился в крепкие загорелые руки, без труда поднимающие тяжёлую крышку сундука, с которым накануне я имела неудовольствие провозиться, пыхтя и проклиная всё вокруг. Пара выгоревших на прованском солнце прядей упала на лоб мужчины, и он смахнул их, хмурясь и скользя языком по нижней губе. Наверное, в этот миг мысли и улетучились из моей головы. О ч`м мы говорили? Реми уставился на меня с непониманием, и я поспешно отвела взгляд. Вспоминай, Эйла…

— Что? Тебя так напугала эта возможность? — спросил Реми, хмурясь.

Мысленно я ударила себя ладонью по лбу. Ну, конечно! Винить в этом стоит исключительно перманентный стресс и недостаток сна.

— Так и знала, что связалась с бандитом, — пробормотала я, усиленно смотря куда угодно, только не на эти проклятые руки. — Я даже не стану спрашивать, что ты задумал. Если забыл, конечной точкой нашего… твоего и моего пути является полицейский участок. И прекрати уже говорить о вчерашнем. Насколько я правильно помню, ты сам утверждал, что в большие города бестирийцы не суются.

Выудив из сундука клубок рыболовных сетей, Реми бросил его на пол и устало потёр переносицу.

— Я утверждал это до того, как узнал, что ради одной похищенной девицы они так заморочатся. А теперь, я уверен, в Марселе нас бы встретили куда менее радушные аборигены, чем те, что вломились в номер сегодня утром. Ты или твоя семья их чем-то серьёзно обидели. Кто из нас бандит в таком случае?

Реми не ждал от меня ответа, а мне нечего было ему рассказать. В связь моего отца с этими бастардами я по-прежнему отказывалась верить, а их «доказательства» были не более чем общеизвестные факты. Ещё и эта лодка… «Фиона». У отца никогда не было лодки! Бестирийцы ошиблись, похитив меня, а открыли эту проклятую охоту на меня только лишь потому, что я… вероятно, подстрелила Левшу. Возвращаться к рассуждениям о том, могла я его убить или нет, было для меня сродни с пыткой. Я бы не убила человека ни в каком из своих состояний. И этого знания мне было вполне достаточно. Быть может, в своём вымышленном мире я бы и допустила такой сюжет, но в реальности… нет, ни за что.

— Ладно, ложись спать, — Реми прервал напряженную тишину, поднял с пола клубок сетей и положил его на стул. — Завтра рано вставать. В полпятого утра он будет ждать нас у шоссе.

Я нахмурилась, наблюдая за тем, как Реми направляется к двери.

— Мы можем доверять этому человеку? — встревоженно спросила я. — Стой, ты куда это собрался?

— Доверять, не доверять… у нас нет выбора. Ложись спать, Эйла. Я освежусь и вернусь в дом.

Он не дал мне сказать ни слова, выйдя из дома и захлопнув за собой дверь. Первый