Русская философия. Анализ истории (русская национальная мысль) - Евгений Небольсин

Что есть зло? Кружка, беспорядочно валяющаяся на полу – есть зло, но сами кружка и пол злом не являются. То есть, рассуждая в критериях живого (движения и возрастания от злого к доброму) движением для кружки в данном аспекте может быть только в сторону доброго – третьего не дано или третье тоже будет злом. Просто таково естество жизни, которое нами было изучено в эксперименте с палкой – возвращение должно идти только в прежнее, исходное состояние равновесия. После грехопадения мир обрёл зло нарушения порядка, но сам мир не является злом, ибо он абсолютно совершенное творение Божье, но только несколько перевернулся. Также как дьявол – это тоже ангел Божий, потерявший Божественную ориентацию, но он остается святым творением Его, утратившим путь возвращения. С этого момента падения наша чувственная повреждённая природа может адекватно воспринимать только своё же подобие, то есть зло, а разум ищет и усматривает законы проявления своего естественного жизненного подобия – жизни в радости. Обретённым естеством греха мы замечаем только его подобие – злое вокруг, но не видим доброе, быстро забываем доброе и даже проходим мимо. Изменилась даже радость – мы радуемся трагедиям окружающих, называем это естественным отбором, причисляя себя к сильнейшим в нём.

Скажем иначе о том, что есть искажённая грехом природа человека. Оная содержит в себе две составляющие: естественное Божественному и противоестественное Божественному. Так как это один и тот же организм, то единство в борьбе противоположностей активирует напряжённость между божественным предопределением человека и падшим состоянием – судьбой. Тогда чувство может созерцать только своё подобие – также единство и борьбу противоположностей, то есть, более точно, степень отчуждения (как сказал бы Гегель) или степень противоестественности Богу. В каждом из нас есть мера греху и этой мерой греху мы мерим все то, что попало в поле зрения для этой мерки.

Именно по этой причине, всё священное Писание нам отражает только горькие ошибки и продолжительные пути их решения по тому же пути, но в обратном направлении. А если нет ошибок – не о чём говорить и обсуждать, не востребован опыт решения проблем по исправлению ошибок. Поэтому в критериях ошибки или греха мы живого Бога не видим, как абсолютное безошибочное добро, точнее Он для нас греховная пустота. Так как окружающая нас видимая Вселенная оказалась в области нашего обозрения, то следует говорить о том, что чувственно видимой оная стала только как греховное (злое) подобие нам, при котором нарушен Божественный порядок и уклад Царствия Небесного. Понятно, что если Бог вечен, то всякое противоестественное Богу наделено диаметральным – свойством временности и, ради приобщения хоть к какой-то степени вечности, требует причастия к вечности абсолютной, которая имеет только Божественное происхождение. То есть речь идёт о том, что та же самая жизнь Царствия Небесного в земных повреждённых грехом условиях требуют энергозатраты для постоянного восполнения потерь. Понятно, что так во Царствии Небесном не могло быть. Вспомните пример с письмом солдата своей маме. Сколько напряжения многих тысяч коллективов и энергозатрат необходимо для того, чтобы они могли совершать естественное для жизни меж собой общение. Если бы они были рядом, то ничего этого не понадобилось бы. Именно этим отличается жизнь во Царствии Небесном от той, что получили мы из-за поражения первородным грехом. Этот момент виден на той же нашей модели жизни в том же эксперименте с палкой, которую мы пытались выводить в состояние вертикального равновесия. Если мы выразим сие системой координат на ней, то самая высшая точка равновесия становится нолем. В ней энергозатрат на восстановление нет или абсолютно мало, ибо в абсолютно вертикальном положении палки колебаний нет или степень отчуждения от равновесия (амплитуда) абсолютно мала в состоянии абсолютного и очень шаткого равновесия, но естество Вселенной (в нашем случае палки) остается одним и тем же (она одна и та же, что при возбуждении и колебаниях, что в абсолютном покое). Два состояния формируют разные системы единиц измерения для познания мира, «первопринцип самотождественного различия» А. Ф. Лосева, начальный «основополагающий принцип» святого Василия Великого и свойственные им различные сравнительные меры для восприятия окружающего: для человека утратившего покой, мир воспринимается эволюционно разрушающимся; человек, пребывающий в покое мир воспринимает иначе – он для него совершенствуется и в нём эволюционно восстанавливается в прежний Божий порядок. Отсюда перед нами открывается то связующее звено между миром обозреваемой материи и миром духовным человека. Мир стал материальным данного качества, только лишь потому, что он противоестественен Божественному порядку, он вычленил себя из общей структуры служения Вселенной Богу, подобно той кружке оказавшейся на полу. Это для нашего мировосприятия есть тот самый мост через бездну между миром духовным и миром материальным. Материальный мир – это кружка на полу, а мир духовный – это та же кружка только на столе стоит в общем естественном порядке. Мир духовный, когда кружка на столе, выпадает из поля зрения чувственной природы – он есть Божественная пустота для греха, коим наделена чувственная природа познания. А мир материальный попадает в поле зрения чувственной природы, когда эта же кружка оказывается на полу, то есть когда возникает состояние той же реалии, как напряжение в самом человеке из-за порчи грехом (между естественным и противоестественным для неё), неизбежно активирующее эволюционные токи развития-восстановления из состояния противоестественного Богу в состояние Божественной нормы – абсолютной пустоты для греха, где исчезает движущая напряженность и появляется полное отсутствие энергозатрат. Разрушенный порядок вызывает возмущение в духовной жизни человека, родственное возникающей боли. Таким образом, всякое движение может быть лишь туда, где оное уже вершилось, ибо в любом случае, это уже восстановление естественного состояния Божьего порядка и оное иным быть не может. В данном случае, речь идёт о том, что мир рожденный грехом, как возмущение, должен вернуться обратно только в прежнее состояние Царствия Небесного – исчезнуть вновь для греха и при этом, надо сказать, по тому же самому пути, по которому пошло напряжение – иного-то пути и нет, кроме как в естественное. И при этом опосредовано того, кто повинен в этом, то есть через самого человека – его же руками и духом. Иного пути просто мир не знает. Ведь абсолютная свобода в земных условиях ограничена естеством грехопадения и становится свободой в рамках возможного. Мы в пределах греха ограничены в свободах и о иных свободах даже представить себе не можем, хотя предполагаем о том, что они должны быть и примерно вырисовываем их свойства. Это также как автомобиль обладает абсолютной свободой в рамках свойств его природы, обуславливающей возможности передвижения только по дороге (назад или вперёд). Хотя для нас очевидно, что абсолютная свобода имеет бесконечно больше сфер проявления, что открыто только человеку вне греха, как творению Божьему. Также как абсолютность Бога в земных условиях выражена природой человека и быть таким, как Он, в наших реалиях возможно только Ему.

Всё созданное Богом абсолютно совершенное есть и не может быть отторгнутым или разрушенным никакой силой и Он является в абсолютном согласии с Самим Собой – это аксиома, о которой теперь нам надо будет помнить всегда. В тоже время, когда речь заходит о природе поражённой грехом, то мы смело в этой сфере включаем все известные законы физики и философии. В творениях Бога, каждое Его дыхание направлено на созидание, нет разрушительного греха, а потому нам следует разделять то, что мы чувствуем от того, что есть Его Божественное творчество. Представьте себе, что некоторые люди начали ходить на руках верх ногами. Меняется понятийный мир, образ мышления, их требования не адекватны и потому оные всегда будут искать себе единомышленников, а именно тех, кто им понятен и кому они понятны. Для таких людей все мы понятийно исчезаем, то есть они нас в каком-то смысле даже просто не видят в своем инородном противоестественном признаке, как себе не подобных. Их мир ещё более ограничен в восприятии – они видят то, что подобно им. Он сколачивается из всего того, что подобно им, их вселенная бесконечно сужается восприятием только того, что имеет естественное для них подобие. (Так как мы пребываем в том же самом состоянии, то наша Вселенная сколачивается полем нашего греховного обозрения, то есть, созерцая мир, мы видим греховное подобие себе: продукты распада и греховную пустоту). Но им также как нам необходима победа в духовной брани – хоть непродолжительное возвращение в то прежнее естество опосредовано более крепкого единства со Творцом, ведь замысел Бога о человеке на этих людях не уничижается, остается тем же, просто теперь им теперь же нужен ещё более тяжёлый труд в поте лица над собой, чем наш. Нужно отторгнуть эту свою извращённо воспринимаемую «странную» вселенную, выделить все то, что от Него, и оставить все Его Им сотворённое, которое отторгнуть невозможно. Нужно очистить от неё, чтобы взять то, что отторгнутым и разрушенным быть не может и реально животворит своей вечностью бытия. Организм человека, как бы призван этому деланию, ибо, так как то, что несёт энергии (то есть Божественное утверждает вечность) не может быть разрушенным, то всякая обработка не покушается на нетварные энергии, ибо работает закон сохранения. Таким образом, процесс потребления пищи – священное делание, которое призвано преобразить мир и отдать Богу Его богово. То есть организм человека предварительно очищает от противоестественного, а потому временного, оставляя только то, что вечное – нетварные энергии. Но священным это действие и вообще всякое деяние человека по обустройству окружающей его вселенной, может быть служением Богу лишь в одном случае (и как бы Вселенная только в этом случае сослужит человеку в его всяком творчестве) – когда он сам имеет непрестанную связь с Творцом. Так как всякий из нас сам по себе не чист по природе, то в своём естестве, поражённым грехом, вечность обрести не может, а потому образ жизни требует трудов в поте лица – постоянно очищать вечные непреходящи нетварные энергии от временности, чтобы приобщаться к ним – это именно и есть условие того, что мир начинает человеку служить. В противном случае, всё переворачивается напрочь и человек становится изгоем в своём же доме и в собственной душе.