Мийол-ученик - Анатолий Михайлович Нейтак
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но она устроила театр. Не без причин, конечно.
Видимая сложность проводимых манипуляций с растягиванием лечения, во-первых, маскировала уровень контроля, достигнутого ученицей Мийола, а во-вторых, экономила резерв: это прямо из тела яд вытягивать трудно (потому что, как уже сказано, продавливание праны, да), — а вот кровь, текущая через установку гемодиализа, на порядок податливее для незримых щупов воли. Не очень-то разумно как демонстрировать чудеса магии, приближающейся по своей тонкости к подмастерской, так и сливать на лечение одной-единственной ныряльщицы чуть ли не десятую часть всего запаса маны (который, кстати, ещё и планки в четыре сотни не достиг).
А ну как потребуется лечить более серьёзные случаи отравления? Великая Морская Охота ещё и до середины не дошла, мало ли, что ещё может случиться! К тому же, как не раз повторял Ригар, наставляя и приёмного сына, и его команду:
«Имея десять клатов, говори, что имеешь пять…
И трать не больше трёх».
— Ученица, ты ещё долго будешь возиться? — С преувеличенным недовольством спросил Мийол спустя четверть часа от начала процедуры. — Это же тривиальный случай!
— Могу прерваться в любой момент, основную часть яда я уже…
— Тогда сворачивайся. Мы теряем время и деньги. Символический клат не стоит того, чтобы выкладываться всерьёз.
— Если закончить очистку сейчас, отложенные последствия отравления могут проявиться даже месяцы спустя, — предупредила Шак.
— Ну, смерть-то ей уже не грозит?
— Нет.
— Тогда сворачивайся, — повторил призыватель чуть строже.
— По слову твоему, учитель, — вздохнула алурина. И, вынув из вены забирающую иглу, тут же ловко залепила ранку порцией биоклея. — Теперь запомните вот что…
Пока ученица наставляла пациентку с её бригадиром, выдавая очевидные рекомендации («в ближайшую неделю, пока раны не схватятся, в море не соваться — не хватало ещё запахом крови акул раздразнить или подхватить заражение!») и менее очевидные, но тоже полезные («старайся пить побольше жидкости, чтобы остатки яда вышли с потом и мочой»), Мийол забрал ведро с питомцем-каменкой и вернулся на борт яхты. Для чего, вовсю пользуясь контрольным ожерельем, пришлось повторять хитрый инерционный манёвр: всё-таки подвести слип почти вплотную к борту корабля, который пусть медленно и не меняя курса, но движется — та ещё задачка на пространственное мышление.
Но ничего, справился.
— Я смотрю, ваша… кхе… сокомандница жалостлива и милосердна, — заметил Ниртальвог, что наблюдал всю сцену лечения вплоть до её близящегося конца.
— Есть такое, — негромко согласился призыватель. — Но важнее другие моменты.
— Это какие?
— Во-первых, в таких непростых процедурах, как детоксикация, важна практика. Пусть Шак заплатят за лечение всего лишь один клат — она вдобавок совершенно бесплатно получила ценный опыт. Если вдруг окажется отравлен кто-то из нас — я, Рикс или Севелад — она станет действовать быстрее и увереннее… что меня радует.
— А во-вторых?
— Сейчас в одной только группе Галифрен ныряют в море тысячи людей. И не всем повезёт так, как той ныряльщице. Наверняка окажутся отравлены и многие другие…
— Понимаю. — Принц чуть сощурился. — Больше доверия к магу, доказавшему свои способности — выше цена за спасение жизни — ещё больше практики…
— …и доброй славы, да, — кивнул Мийол. — Ядоваров и среди морских Охотников хватает, хотя обычно стараются обойтись без их помощи: отрава, особенно магическая, понижает качество добываемого сырья. Но вот полноценный маг-токсиколог, способный не только отравить, но ещё и вылечить отравление — это куда более редкий специалист.
— Но и не уникальный. Почти в каждом из магических кланов есть свои алхимики.
— Конечно, есть. Но многие ли из этих алхимиков готовы за довольно скромную плату вылечить обычного неосторожного простеца? Из жалости, милосердия и ради опыта?
— Понимаю, — тихо повторил Ниртальвог. — Но… что важнее для вас — жалость или опыт?
— Не знаю, — беззаботно улыбнулся Мийол. — Да и решать вопрос мотивов Шак пристало не мне, а ученице. Почему бы вам, уважаемый, не спросить у неё об этом напрямую?
Ян-Галифрен едва уловимо скривился, отворачиваясь:
— Не настолько мне интересен ответ.
Призыватель мысленно вздохнул.
«И здесь ксенофобия. Хотя это лишь одна из причин.
Похоже, принцу клана не очень-то комфортно видеть перед собой алурину, которая моложе него, но уже стала экспертом магии. Что ставит её на ту же самую ступеньку лестницы статусов, — а то и немного повыше. Этакий безмолвный упрёк: «Мне лишь четырнадцать лет, но я уже могу спасать людей от смерти. Могу — и спасаю! А что можешь ты, ян-Галифрен?»
Да. Вполне понятная реакция. Не сказать, чтобы приятная, но понятная.
Жаль…»
Глубина 7: точка схождения
Группы морских Охотников, направлявшиеся к сердцу Валисагго, двигались неспешно, но неуклонно, смыкая громадное кольцо вокруг акватории с ценнейшей добычей. Когда день перевалил за середину, это кольцо стало видимо даже обычным взглядом… чему немало способствовали виды ядра одной из самых знаменитых тетрасекций.
…как выглядит обычный пейзаж Междуземного моря вдали от суши?
Известно как: ровная гладь воды, зеркальность которой изредка и слабо нарушена лёгким, почти случайным ветерком; пары, поднимающиеся от этой глади, невидимы для человеческого глаза — зато очень даже видимы те облачные колонны, в пределах которых воздушные токи спускаются вниз, неся отяжелевший, сконденсировавшийся водяной пар, превращающие морской пейзаж в подобие великанского леса с огромными белыми стволами и со сливающимися воедино, низкими — более низкими и тяжёлыми, чем над сушей — кронами-облаками наверху.
…как выглядит эпицентр Баалирских рифов, трисекции Камня, Вод и Поверхности?
Как рифы. Вернее, как кольцо вполне беспорядочного скального «бурелома», к которому и сквозь которое со всех сторон, нимало не жалея пенных брызг, яростно рвётся несмолкающий прибой. Волны его самоубийственно, вдребезги разбиваются о хаотичный скальный частокол, расходятся вокруг каменных преград, служащих волноломами, и сходятся снова, вздымая ярые гребни едва ли не выше прежнего… а потом, в самой середине — разглаживаются, сливаются… и рушатся в титаническую воронку вечного, как вся аномалия, водоворота с апертурой более полусотни
