Что может быть лучше? (сборник) - Михаил Армалинский

С той прекрасной поры молодой любовник больше с ней не связывался, а она ему не писала и не звонила – видно, его страсть к пожилой женщине оказалась окончательно удовлетворённой.

Но эти приключения не прошли для супругов бесследно. Они их сблизили ещё больше, причём способом, который лучше всего пояснить цитатой из стихотворения:

Фантазии легко дают понять,насколько дух могущественней плоти[28].

Вот что стало происходить, когда супруги, в соитии, продолжали по-прежнему предаваться каждый своей фантазии: помимо живо воображаемой ситуации к мечтам добавилась существенная частица реальности, которая счастливым образом теперь замыкала круг на супружеской верности.

Когда муж воображал себя с двумя девушками, он уже представлял весьма конкретных двойняшек, а также вспоминал свою неспособность ими насладиться, пока он не стал фантазировать о соитии с женой. Теперь он, совокупляясь с женой, разражался оргазмом, грезя о реально случившемся, а именно – от воспоминаний о жене в процессе совокупления с двойняшками, то есть от фантазии в фантазии.

Подобное стало происходить и с женой, грезящей о насильниках, которыми теперь были два юноши, возжаждавшие её дряблого тела. Она, взывая к оргазму при совокуплении с мужем, вспоминала не только железные члены молодых любовников, но и свою неспособность спрыгнуть с высоты, пока она не начала представлять себе соитие с мужем.

Так муж и жена, слившиеся воедино, с закрытыми глазами, полными фантазий, словно слёз, мечтали друг о друге, вдохновлённые чужими телами.

Любовь торжествовала.

Поговорила поговорками, послал пословицей

Впервые опубликовано в General Erotic. 2003. № 93.

Девушка, которая взывала к себе, явно приехала из далёкой провинции. Она шла в уличной толпе, уверенная в себе, но явно не уверенная в новом окружении. Девушка была свежа, как весеннее утро, и красива, как летний день. Я нагнал её, заговорил с ней. И каково же было моё удивление, когда я услышал её ответы, произносимые чудным голосом.

Начал я издалека и изысканно, в попытке сразить провинциалку моим красноречием и деликатностью:

– Глядя на вас, любой атеист превратится в глубоко верующего.

Девушка снисходительно повернула ко мне свою головку высокохудожественных очертаний и выдала:

– Про пизду – ни слова.

Я обомлел от неожиданности. Однако, продолжая идти с ней в ногу, кое-как оправился и рискнул пояснить:

– Я имел в виду, что, глядя на вашу красоту, сразу уверуешь в существование Бога, потому как без его вмешательства такое чудо возникнуть бы не могло.

Девушка взглянула на меня уже теплее и вымолвила, как бы извиняя меня:

– Мир стоит на пизде и хуем подпёрт[29].

Я уж и не знал, как отреагировать на этот афоризм, и на всякий случай решил ещё раз извиниться:

– Вы ведь не сердитесь на меня за непрошеные разговоры?

– Бранить тебя – осердишься, бить тебя – обсерешься, разве обосрать и в Корсунь отослать, да и там обдрищут и назад вышлют.

Я обрадовался, что она перешла на «ты», близость, значит, возникает:

– Ну и как там у вас в Корсуни-то?

– В степных губерниях, что съешь, то и высрешь, а у нас, что насрёшь, то и съешь.

«Ну что на это скажешь?» – подумал я и спрашиваю:

– Как вас зовут?

– Наташка, – призналась она и тут же опять ушла в фольклор: – Своя Наташка ближе к телу.

Я понял, что пора уединиться с ней от уличной толпы, и предложил:

– Моя машина припаркована за углом, давайте покатаемся.

– Вокруг пизды три часа езды, – ответила Наташка с интонацией согласия.

Мы подошли к машине, и я открыл ей дверь. Наташка плюхнулась на сиденье, чем нисколько не навредила своей красоте, дрогнувшей в области её груди. Наташка поглаживала сиденья, руль и другие части машины, не скрывая своего восхищения.

Мы выехали на бульвар, заставленный тополями.

– Как вам нравится наш город? – попытался я продолжить светский разговор. Но я чувствовал, что вряд ли у меня с Наташкой выйдет равностильный диалог, и оказался прав. Наташка ответила:

– Этот город как собачья пизда: попадёшь, так не знаешь, скоро ли выпустит.

Мы катались с полчаса, Наташка вертела головой по сторонам. Я положил ей руку на ляжку, и девушка сказала без всякой угрозы в голосе:

– Языком хоть жопу лижи, а рукам воли не давай.

Но руку мою она не убрала, поэтому я воспринял это как высказанное предпочтение орального и анального секса.

– Небось приехала в город, чтоб замуж выйти?

Наташка кивнула, продолжая крутить головой по сторонам.

– А приданое у тебя большое? – решил я пошутить и тут же схлопотал фольклором по башке:

– Приданого две мельницы: ветряная да водяная – одна с пухом, другая с духом.

– Не понял, – сказал я, – я в сельской механизации ничего не понимаю, я человек городской.

Наташка с готовностью пояснила, глянув мне прямо в глаза:

– Приданого два гака: пизда да срака.

В этот момент я заметил идущего по тротуару моего друга Толика и захотел прихвастнуть моей деревенской красоткой. Я притормозил, гуднул, Толик обернулся, и я ему помахал. Я подрулил к нему, опустил стекло, и он подошёл к машине.

– Это Наташка, – представил я её. – А это мой друг Толик.

Толик стал есть девушку глазами и задал риторический вопрос:

– Где ты таких красавиц берёшь?

Наташка посмотрела на его жадные глаза и отвесила:

– Глазами трахаем, носом спускаем.

Толику потребовалось несколько минут, чтобы очухаться от впечатления и произнести обиженно:

– Почему ж только глазами?

Наташка с усмешкой посмотрела на шевелюристого Толю и произнесла громко:

– Таких друзей за хуй и в музей.

Толик распахнул глаза и рот:

– Да я тебя сейчас…

Наташка усмехнулась:

– Раздайся море – говно плывёт.

Тут я быстренько свернул церемонию знакомства, сказал, что нам нужно срочно куда-то ехать, и газанул, отъезжая от Толика.

– Ты чего моего друга так, совесть-то у тебя есть? – вопросил я и получил достойный ответ:

– Где раньше была совесть – там пизда выросла.

Тут я решил больше не тянуть и вкусить наместницу Наташкиной совести.

– Заедем ко мне чайку попить. Хорошо?

– И хочется и колется и матушка не велит! – резонно ответила Наташка.

– Ну, так как матушки тут нет, то следует делать как хочется, – сказал я и погнал к дому. Наташка не возражала.

У меня в гостиной стоят две небольшие абстрактные скульптуры. Я подвёл к ним Наташку и встал позади неё, прижимаясь к пухлому заду.

– Как тебе нравятся мои скульптуры?

Я ждал критической сентенции, и она не замедлила последовать:

– Как насрано, так и заморожено.

Тут я решил покончить с искусством и взяться за плоть.

Наташка целовалась жадно и любовно. Я медленно продвигался с ней к кровати и восхитился Наташиной красотой, на что всегда тянет перед совокуплением. Но Наташка была излишне скромна и ответила:

– Если есть пизда и рот, значит, баба не урод.

Я стянул с неё платье через голову, и мы оказались в кровати, голые и в лежачем положении. Я на всякий случай спросил:

– Ты не девственница?

На что получил вразумительный ответ:

– Кроме хуя и соломинки в пизде не бывало.

– Это я пошутил, конечно, у такой красавицы должны быть любовники, – сказал я, сжимая ей груди и целуя в шею.

– Тоже мне шутки: с босым хуем около голой пизды, – ответила Наташка, широко развела ноги и прошептала: – Подопри меня колышком до самого донышка.

Так мы и начали радоваться половой жизни.

Когда мы с восторгом расплескались, захотелось есть. Я показал Наташе на холодильник и предложил что-нибудь сварганить. Наташка поцеловала меня и бросилась стряпать.

– Что есть-то будем? – спросил я, раздумывая, какое меню она захочет приготовить из моих запасов, на что Наташка лукаво ответила:

– Не хочешь ли калача, в пизде помоча?

– Хочу, всё, что у тебя в ней помочено, – радостно согласился я. – Мы можем дня три из квартиры не выходить, запасов хватит, – обрисовал я наше ближайшее будущее. На что Наташка отреагировала так:

– Запас пить-есть не просит: монах хоть и не ебёт, а хуй в запасе носит.

Стали мы в кровати есть мясо с картошкой да вином запивать. Наташка капала на меня вином и слизывала, а я капнул ей на зад и тоже слизал, тут Наташка и сообщила мне:

– Ешь говно, да не капь, возьми ложечку да ешь понемножечку.

Мы расхохотались, отставили тарелки и снова слились.

Отлип я от Наташки и вздохнул:

– Эх, хороша у тебя пизда.

На что Наташка со знанием дела вставила:

– Пизда не бог, а помогает.

Я решил взбодриться и Наташку развлечь, включил на видике оргию. Там человек двадцать переплеталось. Наташка смотрела-смотрела и головой тряхнула:

– Кто кого ебёт – сам чёрт не разберёт.

– А ты девушка верная или тебе нравится групповуха?