Герои без вести не пропадают. Книга вторая - МИТРИ КИБЕК (Дмитрий Афанасьевич Афанасьев)

– Превосходно. Ровно в десять мы возобновим наше обсуждение режима. Благодарю за прекрасный ужин. Пусть твоя жизнь будет такой же сладкой, как этот шоколад,- сказал Альфред, вытирая губы салфеткой.

– Это зависит от тебя, милый мой,- проворковала женщина, заглядывая в глаза Рунге. – Если ты не бросишь меня, я всю жизнь буду счастливой. Погасить свет?

– Говорят, в темноте бродят привидения. Ты не боишься появления призрака покойного мужа? – улыбаясь, спросил Рунге.

– – Когда с тобой, не боюсь. Пусть даже явится не тень его, а сам собственной персоной. Хватит, натерпелась от него, когда был живой, а теперь, когда застрелился, пусть оставит нас в покое. Все же как-то неловко получается. Он же национальный герой.

– Милый мой, ты знал его только по службе. Не знаю, как он вел себя там, но дома он был настоящим тираном. Как только не мучил, не унижал меня за девять лет совместной жизни! Я прощала ему, когда он без конца волочился за светскими дамами, молчала, когда делал долги, чтобы его содержанка ни в чем не испытывала недостатка, но когда он приводил домой потаскушку и на ночь запирался с ней в своем кабинете, не раз думала о самоубийстве. Слава богу, теперь-то освободилась от власти этого подлеца.

С этими словами она сбросила халат, выключила свет и нырнула к нему под пуховое одеяло.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

Шум капели разбудил Рунге. Ночью свирепствовала пурга, а к утру потеплело, и снег начал таять, как весною. Первые лучи только что взошедшего солнца осветили спальню розовым светом. Тихо, тепло, уютно. Альфред осторожно вынул руку из-под ослепительно белой шеи Магды, накрыл одеялом ее плечи и, осторожно поднявшись с постели, вышел из спальни. Снизу доносился звон посуды.

– Спать легли тоже вместе? – послышался ворчливый голос кухарки.

– Как муж и жена,- отвечала горничная. – Весь вечер металась, словно сука. Даже противно было смотреть.

– Да и он хорош,- подала голос гувернантка. – Еще не успел войти в дом, как сразу же бросился обнимать жену своего бывшего начальника, а вечером так на клюкался где-то, что солдаты вынуждены были на руках принести его домой.

– Я хотела помочь ему раздеться, да где там! Фрау Крамер чуть с кулаками не набросилась на меня и вы гнала из спальни. Жаль генерала. Жена и адъютант опозорили его светлую память,- притворно вздохнула горничная.

– Да, да, очень жаль покойного. Какой чудесный был человек! И сам жил на широкую ногу, не забывал и нас, грешных,- добавила гувернантка.

Особенно грешниц,- засмеялся дворник. – Стоило фрау Магде отлучиться из дома, как герр Крамер кого-нибудь из вас заводил к себе в кабинет и из прислуги превращал в барыню.

– А ты видел меня там своими глазами? – набросилась на дворника горничная.

– Не раз. И в окно видел, как ты разгуливала в чем мать родила, и в дверях приходилось останавливаться, когда я прибегал на крик хозяина, а ты сидела у него на коленях, даже не прикрыв свои срамные места хотя бы нижним бельем. А о мадам Шарлотте и рассказывать не стану,- опять захохотал дворник.

– Я ни разу не раздевалась в кабинете хозяина! – крикнула гувернантка.

– Что правда, то правда. Ты раздевалась в своей комнате и шла к хозяину без платья.

– Замолчи, старый хрыч! – остановил развеселившегося дворника грубый голос дворецкого. – Слуги заботятся о сохранении доброго имени хозяина, а ты зубы скалишь. И служанки хороши, раскудахтались, словно курочки, только что снесшие яички. Не своими успехами на до хвастаться, а обсудить вместе, как нам уберечь семью героя от бесчестья. Может быть, пока не поздно, доложить куда следует о грозящей опасности?

– Тебе виднее,- опять забасил дворник. – Ты ведь мастер доносы строчить. Летом вот донес на мою внучку, когда она показала нам листовку, сброшенную с русского самолета, и ее целый месяц держали в гестапо. Хорошо, что заступилась за нее госпожа, а то бы не увидеть ей больше света белого. Не за это ли ты возненавидел ее? А?

– Попридержал бы свой поганый язык. Он тебя до добра не доведет. Я не против хозяйки, а хочу только обезопасить ее.

Услышав шаги Рунге, спускавшегося по лестнице за горячей водой для бритья, все замолчали и усердно заработали своими вилками и ножами, а когда он появился на кухне, все встали.

– Доброе утро, герр гауптштурмфюрер! – низко поклонился дворецкий. За ним последовали поклоны других слуг. – Зачем вы беспокоились сами? Вам только стоило позвонить, и мы бы принесли все, что потребуете.

– Вы так увлеченно беседовали, что с моей стороны было бы просто свинством прервать вашу беседу на самом интересном месте.

Слуги поняли, что попались с поличным, и неловко замолчали. «Ненадежные люди,- решил Рунге, покидая кухню. – Надо найти способ избавиться от них».

Совершив туалет, он снова вернулся в спальню и разбудил Магду.

– Я хочу еще поспать,- попыталась она натянуть одеяло на голову.

– Некогда, дорогая. Пора нам приниматься за дело,- помогая ей подняться с постели, сказал Альфред.

– За какое дело? – спросила Магда.

– Прежде всего надо раздобыть для меня обычную одежду. Поедем по магазинам, а потом закажем портному выходной костюм. Не могу же я, демобилизованный человек, и дальше щеголять в эсэсовской форме.

– Да, с этим надо покончить. Я хочу навсегда выветрить из своего дома дух военщины. Но врач прописал тебе постельный режим. Как же быть с поездкой?

– Это был только сон,- улыбнулся Рунге. – Ника кого врача, никакого коменданта в действительности не было. Забудем о них и займемся своими делами. Хорошо, Магда?

– Но меня беспокоит твое здоровье.

– Пустое,- отмахнулся Альфред. – Посмотри на меня, разве я похож на больного?

Магда окинула его критическим взором, но не обнаружила повода для тревог. Лицо его пылало здоровьем глаза сияли радостью, а нарочно выпяченная грудь дышала ровно и свободно.

– Хорошо,- согласилась Магда. – Иди в кабинет, по-. дожди меня там. После завтрака позаботимся о твоем гардеробе…

Пока они завтракали, приехала Фанни. Приветствуя друг друга, сестры обнялись. Альфред поклонился гостье.

– Спешу на работу. К вам только на минутку. Папа просил узнать, не нужно ли прислать невропатолога. Как себя чувствуете, герр гауптштурмфюрер?

– Благодарю вас, герр гауптштурмфюрер чувствует себя нормально- Передайте господину Вагнеру мою признательность за его заботу обо мне, но врач, пожалуй, не понадобится. Ваша сестра собирается меня экипировать, и мы решили посетить некоторые магазины.

– Так поедемте вместе,- предложила Фанни. – По путно вы завезете меня в гестапо.

– Просто не верится, что вы работаете в гестапо,- сказал Рунге, понизив голос.

– Почему? – не поняла Фанни. Я полагал, что там не место таким хорошеньким девушкам.

– Благодарю за комплимент! – засмеялась Фанни.

– Ты, пожалуйста, не думай о ней плохое. Она не следователь, не оперативник, а всего-навсего толмач,- заступилась за свою сестру Магда.

– Я и не боюсь. Было время, когда и сам чуть было не поступил к ним на работу.

– Кто же тебя отговорил?

– Мой незабвенный начальник Гельмут Крамер,- ответил Рунге. – «Воины, отстаивающие на поле боя честь нации, фюреру нужны не меньше, чем заплечных дел мастера,- сказал он. – Забудь о карьере в гестапо, и поедем на фронт!» Я согласился с ним.

Разговор этот показался Магде легкомысленным. Где-то в самой глубине души зашевелилось чувство ревности. «Удивительно! – мысленно воскликнула она. – Только полюбишь человека, как тут же появляется соперница. Надо предупредить Альфреда, чтобы он не увлекся моей сестрой».

– Правда, сестре тоже иногда приходится наблюдать за работой палача, но она больше переводит письменные материалы, чем присутствует на допросах. Это все же не одно и то же,- не без ехидства сообщила она о занятиях Фанни.

– Да, вы правы, нас, сотрудников гестапо, действительно мало кто любит. Даже вон бригаденфюрер СС Крамер и то, оказывается, считал нас палачами, а по части истребления людей сам обогнал любого профессионального палача,- пробормотала девушка.

– Не огорчайся,- утешила ее сестра. – Вас тоже любят.

– Нас? Кто?

– Не всех, конечно, но тебя вот любят. Разве забыла о том русском полковнике, который влюбился в тебя с первого взгляда? – спросила Магда.

Вместо ответа Фанни только улыбнулась.

– Разве русские тоже работают в гестапо? – сделал Рунге удивленное лицо.

– Русские не работают, а сидят в тюрьме,- ответила Магда за сестру. – Один из них как будто бы полюбил ее.

– Сестра ошибается,- поправила Фанни. – Не он влюбился в меня, а я сама полюбила его.

– Русского?

А чего вы удивились? Разве русские не люди? Если бы отец не настаивал, я ни за что бы не приехала тогда из Москвы,- сердито проговорила Фанни.