Герои без вести не пропадают. Книга вторая - МИТРИ КИБЕК (Дмитрий Афанасьевич Афанасьев)

Магда заплакала. За ней зарыдали и дети. Рунге постарался успокоить их.

– Не плачьте, Магда,- тихо сказал он, кладя руку«на ее плечо. – Слезами горю не поможешь. Как-нибудь переживете. Не вы первая и не вы последняя. Время уж; такое. Горе стучится почти в каждый дом. У вас дети. Их; будущее в ваших руках. Живите ради них.

– Да, да,- согласилась женщина. – Я буду жить ради них. Но вы нас не оставляйте одних. Я знаю, что такое безотцовщина. Пожалуйста, побудьте с нами как можно дольше.

– Я бы остался еще на несколько часов, но мне надо ехать в Зальцбург к родственникам,- сказал Рунге, вставая.

– Куда вы торопитесь? – испугалась Магда.

Вы же знаете о моём горе. Мне даже негде остановиться в этом тихом городе,- начал оправдываться Рунге.

– Да, мы это знаем. Но у нас места хватит. Поживи те с нами.

– Благодарю вас за доброту, но что скажут ваши знакомые, друзья? Нет, это невозможно,- заколебался Альфред.

– Не думайте об этом,- запротестовала Магда. – Кому до нас какое дело. Оставайтесь и живите как дома. Эрика, Макс, попросите дядю пожить у нас! – добавила она, подталкивая к нему детей.

– Дядя Альфред, согласитесь с моей мамой,- попросила Эрика.

– Оставайтесь у нас,- добавил Макс. – Будем вместе играть.

Альфред ласково потрепал мальчика по щеке.

– Ну если вместе играть, то, пожалуй, я останусь,- засмеялся он. – Тогда мне надо пойти в комендатуру.

– Не спешите. Там даже инвалидов подвергают пере-. освидетельствованию и, если они могут носить оружие, снова посылают на фронт. А вы выглядите совершенно здоровым, поэтому можете опять угодить в действующую армию,- предостерегла Магда.

– Все равно придется зарегистрироваться в комендатуре,- возразил Рунге. – Время военное, законы строгие.

– Ладно. Но сегодня не выходите из дома. Сначала я поговорю с сестрой. Она работает в гестапо. Шеф по уши влюблен в нее. "Они нам помогут,- обнадежила Магда.

– Как зовут шефа, я его не знаю? – заинтересовался Рунге.

– Зовут его Рудольфом Иммерманом. Он – младший брат миллионера Адольфа Иммермана. Мои отец и брат работают у них в лаборатории. Так что люди мы не беззащитные. Вы погуляйте с моими малышами, а я быстренько съезжу к сестре,- сказала Магда, торопливо вставая.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Как и. всякий порядочный человек, ничего хорошего от гестапо Рунге не мог ожидать. Он знал, что там наряду с обыкновенными палачами есть и опытные специалисты своего дела, которым пальца в рот не клади. Но на этот раз он особенно не беспокоился, ибо все необходимые документы у него были в порядке, изготовлены они безукоризненно и заверены подлинными подписями и печатями, в полном соответствии с его легендой, согласно которой он после ранения в голову больше месяца находился на лечении в немецком госпитале. Причем в заключении авторитетной комиссии медиков в составе одного профессора, двух докторов медицины и двух врачей-специалистов говорилось, что рана зажила, но из-за повреждения черепа и травмы головного мозга Рунге страдает тяжелой формой эпилепсии Джексона, вследствие чего был признан негодным для несения дальнейшей военной службы. Хотя все эти документы были изготовлены по заказу лиц, готовивших десантную операцию, но написаны они были на официальном бланке немецкого военного госпиталя, захваченного советскими войсками на Карпатах как раз перед высадкой десанта, и заверены печатью этого же госпиталя. Все подписавшие эти документы лица также находились в плену, что лишало возможности произвести надлежащую проверку. «Если же у кого-нибудь возникнет сомнение в состоянии моего здоровья, то я в любое время могу симулировать джексоновскую эпилепсию,- улыбнулся Альфред. – Для этого мне нужно незаметно проглотить только одну из таблеток, которыми меня снабдили товарищи в достаточном количестве».

Ободренный такой мыслью, Рунге вошел в сад, где уже дети играли в снежки.

Мягкий климат Верхней Австрии позволяет наслаждаться игрой и в декабре. Только утром еще мела метель, к обеду ветер затих, выглянуло солнышко и с крыш закапала капель.

– Давайте сделаем снеговика,- предложила Эрика.

– Можно и снеговика,- согласился Рунге. – А рядом поставим снегурочку. Идет?

– Идет! – согласились дети и начали катать из мягкого снега круглые комья.

Естественно, у Альфреда получился самый большой ком. На него поставили ком поменьше, сделанный Эрикой, а на самый верх водрузили самый маленький, что явился результатом усилий пятилетнего Макса. Точно таким же образом установили рядом еще три кома.

– Но они не похожи на людей,- с огорчением заметила Эрика.

– Подожди немного, и они станут похожими на нас,- успокоил ее Рунге.

Сам сделал из дерева нож, взял кусочек угля и начал отделочную работу. Австрийцы всегда увлекались искусством. Они, уверяли, что гениальные композиторы, самые талантливые музыканты и лучшие художники могут родиться и творить только на берегах голубого Дуная. Рунге тоже в юности увлекался живописью, лепил из глины великолепные фигуры. Некоторые из его ученических работ попали в школьный музей, а портрет директора гимназии, написанный им акварелью, до сих пор украшает учительскую. Вспомнив об этом, Альфред решил сделать не просто безликие снежные фигуры, а постарался придать им черты конкретных людей. Как ни странно, первым это заметил маленький Макс, а не гувернантка или семилетняя Эрика, которые внимательно следили за работой «скульптора».

4- Смотрите, смотрите! – закричал малыш. – Это не снегурочка, а наша мама!

– В самом деле, вылитая фрау Крамер,- удивилась Шарлотта.

Путем умелого подбора красок снеговика Рунге «одел» в форму эсэсовского генерала, а над верхней губой нарисовал узенькие черные усики.

– А это наш папа! – воскликнула Эрика.

– Да, это он,- подтвердила гувернантка.

– Почему у него такое злое лицо? – спросил Макс, с недоумением разглядывая снеговика с разных сторон.

– Что ты мелешь, скверный мальчишка! – возмутилась Шарлотта – Герр Крамер был лучшим человеком во всей Австрии Такого храброго, доброго и отзывчивого человека теперь уж днем с огнем не сыщешь.

– Вы его знали? – спросил Рунге.

– – Всего один месяц, когда он в сорок втором году приехал на побывку.

В это время раздался автомобильный гудок, раскрылись чугунные ворота, и во двор бесшумно вкатил шикарный «мерседес».

– Приехали! Приехали! – запрыгал маленький Макс

– Тетя Фанни! Мама! – закричала Эрика. – Подойдите сюда. Кого напоминают вам эти фигуры?

Магда сначала представила свою сестру Альфреду, потом все трое подошли к снежным фигурам и начали разглядывать их.

– Удивительно! – воскликнула Магда – Мы с ней как близнецы.

Это только кажется. В душе ты холоднее своей снежной копии,- засмеялась Фанни.

– А он похож на папу? – спросил Макс, указывая на фигуру генерала.

– Похож, сынок, очень похож. Но в жизни он был строже, чем здесь,- пробормотала про себя Магда, разглядывая снеговика.

– А мадам Шарлотта говорит, что он был добрый,- возразил Макс. – Мама, почему она говорит так?

Слова сына напомнили Магде некоторые неприятные события, и она покраснела. К счастью, никто из присутствующих не заметил этого.

– Есть, сынок, такое правило: о мертвых говорят хорошее или ничего не говорят. Мадам Шарлотта знает это правило. Вы еще побудьте здесь с тетей Фанни и с гувернанткой, а мы с дядей Альфредом съездим в военную комендатуру,- сказала Магда так, чтобы все слышали.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Магда в городе неожиданно стала самой популярной женщиной. Когда-то ее знали только родственники да, друзья дома, а теперь кланялись все. «Боже мой, в каком обществе мы живем! – полушутя-полусерьезно жаловалась она сестре. – Чтобы быть знаменитой, вовсе не нужно совершать подвиги, а достаточно стать вдовой самоубийцы». – «Но только не простого самоубийцы, а национального героя»,- поправляла ее Фанни. «Да еще герой ли он? Что-то на него не похоже»,- сомневалась Магда. «Тихо! – останавливала ее сестра. – С такими понятиями не шутят». – «Понимаю,- оправдывалась вдова. – Но мне все это надоело. Стоит мне появиться на людях, как сразу же начинают глазеть словно на диковинку, да еще шепчут так, что слышно за километр: «Какая печаль у нее на лице. Как переживает, бедная!… Не женщина, а святая! Настоящий ангел во плоти!»

Но когда молодой офицер, дежуривший по комендатуре, широким жестом раскрыл входную дверь, она впервые обрадовалась своей популярности. Рунге хотел было предъявить документы, но дежурный предупредил:

– Не требуется. Звонил штандартенфюрер Иммерман. Комендант вас ждет в своем кабинете.

Час назад Рудольф Иммерман действительно сообщил военному коменданту о предстоящей явке для регистрации отпускных документов гауптштурмфюрера Рунге.