Необычайны - Дониэль Клейтон

Элла задумчиво уставилась на плакат, прикидывая, подойдет ли ей хоть какой-нибудь из этих предметов. Заниматься биолокацией было бы интересно, если бы она научилась обращаться с самыми большими лозами и маятниками размером с дверь. Раскидывать костяные кубики и диски с надписями тоже, наверное, забавно, но вот гадать на огне ее совсем не тянуло, это казалось слишком опасным. С некромантией она и так была неплохо знакома – чародеи часто беседовали и советовались с духами. Элле хотелось чего-то нового и неизведанного.

Ее мысли прервал голос профессора Уинчестера:

– Ну что ж, пора подводить итоги, прежде чем вы уйдете на следующий урок.

Элла заволновалась. Ни один из предметов для гадания, которые она пыталась использовать, у нее не работал – ни одного положительного результата. А другие ученики уже делились успехами.

– Бриджит, – сказал профессор Уинчестер, – твоя очередь. Расскажи мне о монетах для гадания. Что ты увидела?

– Уф, мне не понравилось. Никогда не буду пользоваться этим барахлом. – Бриджит отодвинула монеты рукой.

– Неужели? – поджал губы профессор.

– Мой метод гораздо лучше. – Девочка подняла вверх спицы.

– Расскажи нам, как он работает.

Бриджит открыла было рот и тут же закрыла, покраснев от смущения:

– Я… Я…

Элла сразу почувствовала ее смятение:

– Ты вывязываешь свои предсказания?

Бриджит торопливо кивнула и хотела что-то добавить.

– Элла, я спросил не тебя, а Бриджит.

Густые брови профессора Уинчестера сошлись на переносице и стали похожи на рассерженную гусеницу.

– Я просто…

– Я не потерплю выкриков с места. – Он указал на развернутый свиток с правилами поведения, парящий по классу. – Мы не перебиваем. Мы не заговариваем вне очереди. Мы отвечаем после того, как с нами заговорит преподаватель. Это общеарканумские правила.

У Эллы внутри все сжалось.

– Но я только…

– Довольно, – вскинул руку профессор.

Бриджит недовольно поморщилась:

– Она просто хотела мне помочь. Я не знала, как объяснить.

– Ни слова больше. Элла, зайдите к заму Набоковой, – зло сверкнул глазами профессор Уинчестер.

– Но…

– Немедленно!

Элла сердито сглотнула. На нее глазел весь класс. Клер зажимала рот ладонями, чтобы не рассмеяться вслух. С трудом сдерживая слезы, Элла выскочила в коридор и направилась к кабинету заместителя по воспитательной работе Набоковой.

Что она такого ужасного сделала? Неужели извинения с ее стороны было бы недостаточно? Как ее теперь накажут?

Девочка свернула в холл, где располагались кабинеты необычайн-директоров. На длинной скамье перед кабинетом зама Набоковой уже сидели, уныло понурившись, Шивон и ее пикси. При виде Эллы пикси заверещали, и Шивон подняла голову.

– Ты что здесь делаешь? – удивилась она.

– Я могу задать тебе тот же вопрос, – ответила Элла, плюхнувшись рядом на скамью.

– Профессор Уайнберг сказала, что мои пикси пугали ее голема. – Шивон мрачно зыркнула на трех пикси, отчего те немедленно попрятались. – Теперь ты рассказывай.

Элла глубоко вдохнула, чтобы успокоиться и не заикаться:

– Моя соседка по комнате… и подружка… Бриджит. Ей иногда бывает сложно. Я хотела ей немного помочь, а профессор Уинчестер выставил меня из класса.

– Странно, – озадаченно сдвинула брови Шивон.

Тут дверь в кабинет распахнулась, и выкатился робот.

– В ожидании прихода профессора Дойля, который понимает язык пикси, мы примем Эллу Дюран.

Элла нервно вскочила. Шивон ободряюще улыбнулась, и она вошла в кабинет зама Набоковой. На большой школьной доске были записаны имена провинившихся учеников и их наказания. Песочные часы правды пересыпали песок, измеряя ложь, сказанную в этих стенах. Элла вдруг представила, что шкафы в кабинете набиты орудиями пыток. Она осторожно присела в огромное кресло напротив стола.

Зам Набокова внимательно следила за каждым ее движением. Она просматривала лежащие перед ней документы, и ее удивительные перчатки оставляли штампы на страницах внизу. Длинные черные волосы на этот раз рассыпались по плечам, а кожа была очень бледная, с землистым оттенком свежего трупа. И тем не менее зам Набокова была все так же таинственно-прекрасна и до ужаса высока.

– Элла Дюран? – В ее речи четко слышался русский акцент.

– Да, – пробормотала Элла.

Наверное, это был последний человек в Аркануме, которому ей хотелось бы что-то рассказывать. Она слышала в столовой, как другие ученики шептались о наказаниях от зама Набоковой. Как она заставляла чистить полы зубной щеткой, снимать все до единого катышки с диванных подушек в факультетских гостиных, отправляла через особые порталы работать и перевоспитываться в параллельные миры и другие времена.

– Я получила служебную записку о твоем поведении в классе предсказаний профессора Уинчестера. Ты перебивала учителя…

– Я просто хотела помочь, честное слово. – Элла сдвинулась на самый край кресла.

– Ты только что перебила меня. – Очки Набоковой в тонкой металлической оправе съехали на кончик носа.

– Я…

– Должна молчать, пока тебе не позволят говорить.

У Эллы по спине скатилась капля пота.

Зам Набокова сняла очки и внимательно посмотрела на Эллу:

– Тебе здесь нравится?

– Да, очень. Это мое любимое место. Ну, не считая Нового Орлеана. Но да, мне здесь очень нравится, – сбивчиво проговорила Элла.

Зам Набокова откашлялась:

– Что-то не похоже. Ты получаешь много штрафных баллов. На тебя жалуются. Я не уверена, что это учебное заведение… гм… тебе подходит.

Элла растерялась и густо, до слез, покраснела, но крепко сжала губы, чтобы не расплакаться. На что намекала зам Набокова? Конечно, ей подходит это учебное заведение.

– Ты очень умная и толковая девочка. Я думала, что, может быть… может быть, у тебя получится.

Элла стиснула кулаки:

– Но у меня получится. Мои отметки…

– Ну вот, ты опять перебиваешь. Здесь так не принято. Мы ведем себя более сдержанно, даем собеседнику договорить. Мы предпочитаем спокойные и приятные беседы.

– Извините. – Элла опустила голову, стараясь успокоиться.

Зам Набокова поцокала языком:

– Иногда бывает, что мы отчаянно о чем-то мечтаем, а на деле оказывается, что это совсем не то, что мы себе представляли. Судя по имеющейся у меня информации, это как раз твой случай.

Она нажала кнопку у себя на столе, и тут же влетел фотошар и бросил на стол пачку гелиограмм.

Проекции отобразили ее и Бриджит в ту самую ночь на Звездпочтамте, а затем Эллу около кабинета Мастерджи Такура. Девочка наклонилась над гелиограммами поменьше, ища Джейсона и Бриджит, но их не было. Все выглядело так, словно она разговаривала сама с собой, а потом зашла и вышла из кабинета Такура.

– Но… но…

Элла не могла выдать друзей, но понимала, что с фотошаром какие-то проблемы, раз он стер изображения Бриджит и Джейсона. Она не могла защитить себя, не наябедничав на товарищей.

– В Аркануме не может быть никаких «но». Никаких «но» в нашей работе. У необычайнов так не делается. Ты должна запомнить это, если хочешь остаться с нами.

У Эллы внутри все вскипело от негодования. Дома она не раз видела, как незначители грубо разговаривали с папой, особенно полицейские, которые останавливали его, когда он вел машину. Такое случалось в городах, где проживало мало чародеев. Папу обзывали, говорили, что он странно одет, задавали ему множество вопросов о том, куда он направляется и чем занимается. Слова зама Набоковой звучали не менее резко.

– Кроме того, профессор Уинчестер сообщил, что ты находилась в комнате, в которой тебе быть не положено. Я не очень понимаю, как ты вообще туда проникла. Комната Основателей закрыта для учеников.

Элла хотела ответить, но снова промолчала. Вряд ли Мастерджи Такур обрадуется, если узнает, что она сообщила про чертежи.

– Тебе есть что сказать?

– Извините. Сегодня я просто хотела помочь Бриджит. – Элла сжала зубы.

Зам Набокова подозрительно прищурилась.

– И попала сюда. Представляю, как расстроятся твои родители и крестная, узнав о твоем поведении. – Она нажала кнопку на столе, и где-то звякнул колокольчик.

– Пожалуйста, не говорите им, – взмолилась Элла. – Я буду хорошо себя вести. – Она с таким трудом заставила себя это сказать, будто у нее рот был забит песком.

Зам Набокова задумалась, поджав губы:

– Хорошо, пока это останется между нами, но надеюсь, что больше не увижу тебя в этом кабинете.

– Да, мэм. Больше не увидите. Обещаю, – с колотящимся сердцем выпалила девочка.

Зажужжал робот:

– Слушаю