Ксенотанское зерно - Константин Костин

Так что, даже если Ирма съест мясо, то она останется в сознании. Тащить спящую девушку очень неудобно. Хотя и забавно.

Когда ужин в особняке Рудольф знал. Через час там все заснут…

— Госпожа…

Служанка с боязнью заглянула в комнату. Зачем, ну зачем хозяин связался с колдовством? Теперь в гостевой комнате сидит самая настоящая ведьма.

— Чего тебе, дура?

Страшной ведьме было на вид лет четырнадцать. И не такая уж и страшная, можно даже сказать, симпатичная. Вот только одежда…

Точно, ведьминская.

Колдунья сидела в кресле, опершись спиной на один подлокотник и закинув ноги на второй. На ногах — длинные, почти до самой… до середины бедра… красные сапоги на высоком тонком каблуке. Короткая синяя юбка в складку. А может, и не юбка, уж слишком короткая. Служанка слышала, что есть дикари, которые носят набедренные повязки, вот эта "юбка" очень на них походила.

Может, ведьма тоже — из дикарей?

Выше пояса на ней была белая мужская рубаха, расстегнутая сверху донизу и завязанная на животе узлом. Длинные золотистые волосы на лбу перехвачены тонким золотым обручем.

— Ну, что стоишь?

На девушке остановился взгляд огромных синих глаз. Красивых, но очень злых.

— Г-госпожа… Какое вино вы будете на ужин?

Ведьма неожиданно спрыгнула с кресла и подошла к обомлевшей служаночке:

— Я не пью. Вина.

— Что пьет г-госпожа?

— Сделай мне чая.

— Х-хорошо…

Служанка с радостью ушла бы, да что там — убежала, но ведьма прижала ее к стене:

— куда это ты пялишься, красавица?

— Никуда, г-госпожа…

Взгляд служанки против ее воли опустился в глубочайший вырез ведьминой рубашки.

Девчонка-колдунья придвинулась ближе:

— А ты мне нравишься… Хочешь дружить?

— Зачем менять короля? Все просто. Власть. Всем им нужна только власть, а любые красивые, благородные слова — только слова.

Подмастерье говорил спокойно, но в голосе чувствовалась еле различимая, почти неощутимая нотка ненависти.

— План заговорщиков прост: с помощью угрозы смерти заставить короля отдать трон. Потом корону одевает Ротблюм или Апфельмаус. Скорее, первый — времена Новой династии еще памятны. Но кто бы это ни был — ничего хорошего не будет. И тот и другой — слабы, и управлять страной будут из-за их спин те, кто все это устроил. Герцог цу Юстус и Грибной Король. А может ли быть счастлива страна, управляемая нечистью? Мы еще с сожалением вспомним Новую династию.

Смещение короля Вальтера с радостью поддержат крупные землевладельцы. Им хочется свободы, в их понимании.

Рады будут и чиновники-взяточники, и молодые дворяне, для которых идти против власти — освященная веками забава. Рады будут ученые и философы, ну, до тех пор, пока не поймут, что никто к ним не собирается прислушиваться. Рады будут купцы и банкиры, которые тоже хотят свободы, в своем понимании. Рады будут все.

Кроме крестьян и горожан.

Для них свободы не будет.

Выступить против смены короля могут армейские и армейские полки. Но этого не будет. Армия и гвардия расколота на две группы: одна — за короля, ее возглавляет Блауфалке, вторая — против короля, люди Гольденсаата. В день переворота никто из них не выйдет из казарм. Потому что если в городе появляется армия — начнется бойня. Поэтому люди Блауфалке будут следить за людьми Гольденсаата и наоборот. Первым не выступит никто. Ни против короля, ни в его защиту…

Подмастерье тяжело вздохнул:

— Якоб, хочешь добрый совет. Если тебе предстоит выбор из двух человек, внимательно послушай и выбери того, кто "за" что-то. И никогда не выбирай того, кто "против". Потому что тот, кто против, может только разрушать и не умеет строить.

Ладно, это я отвлекся…

Слушай дальше.

Значит, армия не поможет, землевладельцы не помогут, купцы не помогут. Могли бы помочь крестьяне, но они разобщены и хозяева не дадут им объединиться. Могут выйти на улицы горожане…

Но тут появился Грибной Король.

Представь, Якоб… В столице живет много народа, против короля — от силы каждый сотый. Как сделать так, чтобы всем казалось, что против короля — ВСЯ столица?

Очень просто.

Произошел переворот. Те, кто за короля, сидят дома. Они пока не знают, как реагировать. Для них переворот — неожиданность. И тут на улицу одновременно выходят толпы тех, кто радуется перевороту. Та самая сотая часть. Но они вышли ОДНОВРЕМЕННО. Всем кажется, что на улицах — весь город. И тут другие горожане задумываются. А что если они неправы, поддерживая короля? Ведь тех, кто против — больше. Может, они правы?

Хотя, на самом деле, весь фокус — в одновременности.

Как заставить людей одновременно выйти на улицы и радоваться? Очень просто.

Грибница.

Грибной король не может охватить весь город, не в его силах, но вот ту сотую часть — сможет. И в день переворота он выведет ее на улицу. И все будут радоваться. И никто не посмотрит им на левые уши.

— Уважаемый, — Якоб на мгновенье прикрыл глаза, отгоняя жутковатое зрелище затянутой грибными нитями столицы, — почему у короля так мало верных людей? Он не мог выгнать всех своих недругов? Если уж не хотел казнить.

— Выгнать — легко. Вот только верные люди на деревьях не растут. Приходится работать с теми, что есть.

— Что будет с Ирмой? — Якоб понял, что отвертеться не удастся.

— Ну… Для ритуала ее смерть не требуется, да и потом ее не убьют, чтобы держать короля Вальтера на поводке. Я слышал, что ее собираются женить на новом короле…

Якоб представил Ирму с краснорожим Ротблюмом, потом — длинноносым Апфельмаусом. Ни то, ни другое ему не понравилось.

— А они не боятся, что народ не поймет? Новый король женится на бедной дворянке…

— Они собираются объявить, что она — дочь короля Вальтера. Как я понимаю, чтобы заткнуть тех, кто будет недоволен смещением.

— Что-то странно это будет выглядеть… Убрать короля, чтобы сделать королевой его дочь.

— Никто и не задумается, — Подмастерье улыбнулся, — Пророчество. Может, слышал? Слуги Грибного Короля уже давно выкрикивают его на площадях. Мол, Темного Властителя — а ведь короля Вальтера тихонько называют именно так — свергнут кто-то из старой династии и девушка из новой…

— Уважаемый, — тихо спросил Якоб, — А ты не боишься, что это пророчество окажется правдой?

— Не боюсь, — Подмастерье заулыбался, — Это пророчество сами заговорщики и придумали, чтоб людей запутать… Люди верят в такую ерунду.

— Не все.

— Но ты же поверил.

— Ладно, что собираются делать заговорщики, мне ясно. Что собираемся делать мы?