Злой умысел - Робин Кук

— Спасибо большое, очень мило с твоей стороны, — сказала Гэйл, — но я только-только вернулась с работы.

— Мы тоже. Идем с нами. Ты же всех знаешь.

— А кто там еще будет?

— Во-первых, Регина Пуксар, — сказал Трент.

— Но мы с ней только что расстались. Она сказала, что собирается поехать к своему приятелю.

— Ну что я могу тебе на это ответить? Может, она передумала. А может, ее приятеля не оказалось дома. Короче, она пришла к нам и сейчас сидит там. Она очень хотела, чтобы кто-то позвал тебя. И еще сказала, тебе надо воспользоваться этой возможностью.

На мгновение возникла пауза. Трент улыбнулся. Он знал, что она у него на крючке.

— Но я еще не переоделась, — сказала Гэйл.

— Мы тоже. — Казалось, у Трента был готов ответ на любой ее аргумент.

— Хорошо, но мне надо принять душ.

— Нет проблем. Я подожду.

— Тогда встретимся там.

— Нет, я лучше подожду. Ты впусти меня, я посижу.

— Мне надо будет всего десять минут, — сказала Гэйл.

— Сколько надо, столько и мойся, — ответил Трент.

— Хорошо, если ты согласен немного подождать, то поднимайся. Я живу в 3С.

Входной замок на двери неожиданно зажужжал. Трент повернул ручку и открыл дверь. В подъезде он снова не удержался от улыбки. Все должно быть не просто легко, а даже немного весело. Трент проверил пистолет. Все в порядке. Потом он дотронулся до шприца. Тот спокойно лежал у него в кармане.

Трент быстро поднялся на третий этаж. Нужно застать Гэйл в квартире и не дать ей выйти. Его никто не должен видеть. Если он вдруг случайно столкнется с кем-нибудь еще на лестничной площадке, придется сделать вид, что он спешит вверх. Однако на третьем этаже было пусто. Более того, Гэйл специально для него оставила дверь открытой. Трент зашел в квартиру и закрыл дверь на ключ. Не хватало еще, чтобы кто-то вдруг ворвался и помешал ему! В ванной шумела вода. Значит, Гэйл уже в душе.

— Чувствуй себя как дома, — прокричала она, услышав звук хлопнувшей входной двери. — Я выйду через пару секунд.

Трент осмотрелся. Сначала он направился в кухню. Там никого не было. После этого он заглянул во вторую спальню, включил там свет. Тоже пусто. Гэйл дома одна. Комедия удалась на славу.

Достав свой драгоценный пистолет, Трент любовно сжал рукоятку и указательным пальцем нежно прошелся по спусковому крючку. Восхитительное чувство! Подойдя к двери в спальню Гэйл, Трент осторожно толкнул ее — дверь приоткрылась на несколько дюймов. Трент заглянул в комнату. Кровать была разобрана, на ней лежала скомканная униформа медсестры. На полу валялись трусики, чулки и пояс с резинками. Дверь в ванную была закрыта, однако шум воды слышался хорошо.

Трент подошел к поясу и поддел его носком ботинка. Его мать тоже носила такие пояса. Она не уставала повторять, что колготки ужасно неудобны. Так как его мать настаивала на том, чтобы он спал с ней, когда отец был на всяких боевых заданиях, Трент успел повидать гораздо больше женских поясов с резинками, чем ему этого хотелось.

Осторожно подойдя к двери ванной комнаты, Трент слегка нажал на ручку. Она легко повернулась. Он приоткрыл дверь на дюйм. Оттуда вырвалось облако теплого, влажного воздуха. Трент поднял пистолет стволом вверх, как это делал Дон Джонсон в «Майами Вайс». Он сжимал его обеими руками. Решившись, Трент толкнул дверь ногой, и она резко распахнулась. В глаза бросилась старая сантехника и темная плитка. Сама ванна тоже была старая, с потрескавшимся фарфоровым покрытием. На полу она стояла на изогнутых ножках, скрытая белой полупрозрачной занавеской с большими цветами ирисов. За ними проглядывался силуэт Гэйл, которая намыливала волосы. Трент шагнул вперед и одним резким движением отдернул занавеску. Шток, на котором она висела, с шумом упал на пол вместе с самой занавеской.

Гэйл в испуге прижала руки к груди.

— Что… Кто… — пыталась произнести она, пока, наконец, с яростью не выкрикнула: — Вон отсюда!

Вода мягко обтекала гладкое тело Гэйл. Тренту понадобилось мгновение, чтобы сдержать возникшее у него желание. Тело у Гэйл было явно лучше, чем у его матери.

— Ну-ка выходи из ванны! — спокойно сказал он, направив ствол пистолета ей в грудь, чтобы она не сомневалась в его намерениях.

— Выходи! — повторил он, увидев, что она застыла и не шевелится. Но Гэйл охватил ужас, и она не могла пошевелиться. Трент прикоснулся стволом к виску, чтобы привести ее в чувство.

И тут Гэйл закричала. В замкнутом пространстве ванной комнаты этот крик просто разрывал уши. Чтобы остановить ее, Трент занес пистолет над ее головой и резко опустил его вниз. Рукоятка попала как раз над линией волос на лбу.

В тот момент, когда пистолет опустился ей на голову, Трент понял, что ударил слишком сильно. Гэйл безжизненно рухнула в ванну. Через весь лоб до самого уха шла огромная ссадина. Рана выглядела очень глубокой. В одном месте Трент даже увидел кость. Через минуту в ванне было так много крови, что, казалось, она может заполнить ее до краев.

Трент наклонился и закрутил краны, после чего вышел в гостиную и прислушался, не спешит ли кто-нибудь на помощь Гэйл, услышав ее крики. Где-то в доме работал телевизор. Никаких других звуков слышно не было. Трент приник ухом к двери. На лестничной площадке тоже тихо. Никто так и не услышал крик Гэйл. Даже если и слышал, то, видимо, не спешил ей на помощь. Трент вернулся к Гэйл.

Она полулежала в ванне, подогнув ноги, безвольно прислонив голову к фарфоровой спинке. Глаза у нее были закрыты. Из раны по-прежнему сочилась кровь, но уже не так сильно.

Засунув пистолет за пояс, Трент схватил Гэйл за ноги и попытался уложить ее в ванне во всю длину. И тут он внезапно остановился, чувствуя, как в нем просыпается гнев. Он-то надеялся на то, что это молодое обнаженное тело разбудит его сексуальное чувство, однако не испытывал ничего, кроме, наверное, отвращения. И еще слабой паники.

С неожиданной яростью Трент выхватил пистолет, схватил его за ствол и уже занес над головой, чтобы превратить лицо Гэйл в кашу, но, когда уже был готов это сделать, опустил руку вниз. Ему удалось сдержаться. Хотя он и желал бы изувечить ее до неузнаваемости, Трент себя остановил. Он не должен ошибаться. Вся прелесть его плана заключается в том, что, по мнению тех, кто будет анализировать причины, смерть Гэйл должна последовать в силу естественных обстоятельств, а не убийства.

И он сменил пистолет на шприц. Сняв с иглы колпачок, склонился над ванной. Благодаря ране ему не надо теперь искать место для введения яда. Внутривенное введение всегда оставляет следы. Трент без колебаний ввел содержимое шприца прямо в открытую рану.

После этого он выпрямился, надел колпачок на иглу и спрятал пустой шприц в карман. Ждал он недолго. Через минуту у Гэйл начались неконтролируемые судороги лицевых мышц. Прямые губы изогнулись в нелепой гримасе. После судороги охватили уже все тело. Через несколько минут пучкообразные точечные судороги превратились в резкие и обширные спазмы. Голова Гэйл стала биться о кафельную плитку, а потом со страшным хлюпающим звуком об ванну.

Увидев это, Трент зажмурился, напуганный страшным действием своего яда, и невольно попятился. Эффект действительно был устрашающий, особенно когда Гэйл стала бесконтрольно дергаться. Трент повернулся и вышел в гостиную.

Открыв дверь на лестничную клетку, он посмотрел вверх и вниз, чтобы убедиться, что там никого нет. Там никого и не было. Перешагнув порог, он плотно прикрыл за собой дверь, на цыпочках подошел к лестнице и быстро спустился на первый этаж. Из подъезда Трент вышел так, словно собрался на прогулку. В его планы не входило привлекать к себе внимание окружающих.

Чувствуя, что он разнервничался и огорчен, Трент свернул на Бекон-стрит и пошел в направлении Булл Финч Паб. Он не мог понять в чем дело, почему жестокость не возбудила его, как это бывало не раз во время бесконечных серий «Майами Вайс».

Размышляя над этим, он решил, что Гэйл не так уж и привлекательна. Скорей всего, она даже уродлива. Только этим объясняется то, что ее обнаженное тело не тронуло его. Она слишком худощава, и груди у нее практически не было. Трент был стопроцентно уверен в том, что он не гомосексуалист. На флоте это лишний раз подтвердилось, когда ему не удавалось ладить с врачами.

Чтобы доказать себе, что он нормальный мужчина, Трент задумал раскрутить и снять одну коммуникабельную и дерзкую брюнетку, работавшую секретаршей в баре. Она тоже была непривлекательной. Но это не играло никакой роли. Пока они болтали, он заметил, что она восхищена его фигурой. Один раз она даже спросила, занимается ли он этим специально. Какой идиотский вопрос, подумал Трент. Любой уважающий себя мужчина должен следить за своим телом. Те, кто этого не делают, обычно напоминают бесформенных жаб. С ними Трент неоднократно встречался на Кембридж-стрит, когда ему хотелось с кем-нибудь подраться.