Горькие ягодки (СИ) - Вайз Мариэлла

– Всё, Кирпичников, успокойся и иди проспись, – строго говорю ему я. Надоело уже пьяный бред слушать. Убьёт он. Дурачок какой-то, честное слово.

Как ни странно, Сашка слушается меня, поднимается, делает шаг ко мне, спотыкаясь.

– Твой дом в другой стороне, Кирпич, – разворачивают Сашку Володька со Славиком.

– Пока. Пока в другой стороне. Это только пока… – торжественно изрекает Сашка и внезапно начинает орать как ненормальный: «Я люблю тебя, Марианна! Ты лучше всех! Я люблю тебя!»

С грохотом растворяется окно на первом этаже.

– Да ты дашь поспать, сволочь, или нет?! – в окне показывается одетый в полосатую пижаму Виктор Евгеньевич, наш нижний сосед.

– Да что же это делается-то, батюшки! – вторит ему Вероника Тарасовна со второго этажа. – Хулиган! Весь подъезд перебудил! Сейчас полицию вызовем!

– Что это с Сашенькой сегодня такое, доченька? – спрашивает меня мама, когда я наконец-то вваливаюсь домой.

– Да ну его к чёрту, Сашеньку твоего. Нажрался, вот и развезло.

– Первый раз его таким пьяным вижу, – говорит мама, – случилось у вас на дне рождения чего?

– Почему ты решила, что что-то случилось, мам? Ничего не случилось.

– Да мужики, они устроены так; чуть стресс какой, им обязательно залить его надо.

– Да какой же Сашка мужик? Ха-ха-ха, мам! Сашка это так… Просто Сашка…

– Глупая ты ещё, доча. Любит он тебя.

– Мне, мам, его любовь даром не нужна. И вообще ничья. Мы втроём будем. Ты, я и Алёнка. Да?

– Да, да… – мама обнимает меня, гладит по голове, как маленькую, – он так смотрел на вас с Сашкой, – тихо добавляет она.

– Кто?

– Брат Анжелы…

глава 68

Марианна

– Доча, да ты легла вчера так поздно. Может, поспишь ещё? А то так и молоку от недосыпания пропасть недолго, – беспокоится мама, глядя, как я на скорости собираюсь на работу, – я позвоню Марь Григорьевне, договорюсь. Пойдёшь попозже, – продолжает искушать меня мама.

– Да не хочу я уже спать, мамуль! – я целую в щёку маму, в носик Алёнку и выбегаю из квартиры, мягко захлопнув дверь.

Надоело мне уже дома сидеть, хочется, ну, так и хочется сказать «на волю», но это будет не совсем правильно. Просто хочется какого-то движа, что ли, как Надюшка говорит. Хочется каких-то новых эмоций, хочется выплеснуть энергию, что бурлит во мне.

Вот ведь что значит, когда твой ребёнок подрос и начал получать мясной прикорм! Алёнка теперь спит практически всю ночь! И я сплю практически всю ночь! И это счастье! Мама говорит, что самый тяжёлый период у нас позади. Да я и сама чувствую это на себе. Я на удивление быстро наспалась, хотя думала, что как только появится такая возможность, буду только и делать, что спать в свободное время. Но нет. Мне вполне хватает ночи спокойного сна.

И я чувствую себя так отлично, как никогда раньше. Такое впечатление, что беременность и роды и в самом деле исправляют все мелкие недочёты в женском организме. Я не припомню за собой раньше такого прекрасного самочувствия. Мне кажется, что за спиной у меня выросли крылья!

Вот так бы взмахнула ими и полетела, как говорила героиня Островского. Да, да, так бы и полетела! Я машу рукой-крылом маме с Алёнкой, что смотрят на меня из окна. Алёнка тоже машет мне своей ручкой! Какая же умненькая у меня дочка! Она так быстро всё схватывает! Она уже умеет строить башенки из кубиков! И очень внимательно слушает сказки, которые я рассказываю ей на ночь.

Неужели она понимает всё, что я говорю? Мне кажется, что да! Поразительно, какой необыкновенный у меня ребёнок! И наш участковый педиатр тоже всегда хвалит Алёнку, говорит, что её развитие вполне соответствует возрасту, что моя доченька смышлёная и сильная. Я так счастлива!

И с ужасом вспоминаю свои мысли об аборте. Как я могла даже думать о таком? Сейчас я не понимаю этого… «Природа милостива, Марианна…» К нам с Алёнкой природа оказалась щедра! Щедрой рукой отсыпаны моей доченьке красота и здоровье! Что ещё нужно? Ни-че-го!

На дворе полным ходом вступила в свои права весна с её пьянящими ароматами и первой нежной зеленью. Кажется, что природа созвучно расцветает вместе со мной! Ну, это ты, конечно, загнула, Марианна! Это всё же ты расцветаешь и обновляешься вслед за весной, как и всё живое.

Ах, как же хорошо, когда дома всё хорошо и мучения от этого недосыпа остались позади. Полноценный сон творит чудеса! Говорят, в древности одной из самых изощрённых пыток было просто не давать человеку уснуть. Охотно верю. Как вспомню, как постоянно хотелось спать после родов… И как я только выдержала… Спасибо мамочке…

Я возвращаюсь мыслями к вчерашнему вечеру. Было вчера что-то такое… Что-то, что кружит голову и придаёт сил моим появившимся вдруг крыльям. Что же? То, как признавался мне в любви Сашка? Нет. Не это. Может, просто друзья подарили мне частички своего тепла? Может… А, какая разница!

Я влетаю в офис. Наши женщины сегодня какие-то оживлённые и радостные. Они тоже начали высыпаться? Ха-ха-ха!

– Ну вот, наконец-то и нам зарплату повысили, а не только начальству, – довольно говорит Маргарита Петровна.

А, ну теперь понятно, чего они все такие весёлые.

– Ты у себя погляди, сколько тебе на карточку-то пришло, Марианн, всем перевели-то.

А, точно, сегодня же день аванса. И мобильник у меня пиликал. Точненько. Я открываю вкладочку «900». Сначала мне кажется, что у меня рябит в глазах. Ведь это же не может быть правдой? Такая сумма… Это, наверное, какая-то ошибка. Нужно сказать Марь Григорьевне…

глава 69

Марианна

– Тебе, видимо, ещё и декретные посчитали, – говорит Марь Григорьевна, удивлённо глядя на огромную по моим меркам цифру.

– Да радуйся, Марианна! Дают бери, бьют беги, чего тут разбираться-то! Нам всем хорошо повысили.

– По московским стандартам теперь получаем, бабоньки! По столичным! У меня дочка в Москву за такую зарплату мотается!

Наши женщины сгрудились вокруг моего стола, читают сообщение на моём мобильнике, все сходятся на мысли, что мне повысили зарплату, как и всем, и ещё и добавили декретные.

– Но почему же декретные? – не понимаю я, – я же и зарплату получала всё это время…

– А может, это пособие на ребёнка-то, Марианн, – осеняет Нину Сергеевну, – на детей-то сейчас положено разовое пособие-то давать.

– Так это государство даёт, я уже получила…

– Ну так что же? Получила она. Получила, и хорошо. Слишком ты прям щепетильная, Марианн. Тебе что, деньги лишние?

– И в Москве на ребёнка вроде работодатель пособие-то платит, Марианн…

– Какая разница, кто в Москве платит. Я же получила уже…

– Нет, ну Марианна, что ж ты прямо честная-то такая? Там получила и здесь получила, ничего такого. Ты же не своровала ничего, правильно? Правильно. А деньги лишними не бывают.

– Не бери в голову, Марианна. Не о том думаешь. Радоваться надо, а не выяснять не пойми чего. Нам вот тоже хорошо повысили, грех жаловаться. Что же, нам сейчас идти к Андрею Эдуардовичу и претензии предъявлять? Ха-ха-ха!

– Да даже этой мокрохвостке, Танюшке, и то прилично повысили. Хотя чего она-то делает? Кофе в постель? Ха-ха-ха!

– Да нет, бабоньки, не говорите зря. Это она Дормидонтычу иногда, да и то пару раз всего…

– А ты-то откуда знаешь, сколько раз всего, Семёновна? Свечку, что ли, держала? Ха-ха-ха!

– Всё, девочки, всё, по компьютерам, пятиминутка окончена.

– Ну, по коням, так по коням, ха-ха-ха!

– Так, и ты, Марианна, не забивай себе голову, приступай…

Нет, ну конечно же, деньги мне не лишние. Но это как-то не то. Как-то слишком уж много. Даже если пособие, опять же. Я начинаю подсчитывать, сколько бы мне причиталось декретных, если бы я ушла в декретный отпуск, потом считаю причитающиеся мне льготы как матери-одиночке. Получается всё равно слишком много. Я вконец запутываюсь. Но Марь Григорьевна не хочет больше обсуждать со мной эту тему.