Чужое тело. Дилогия (СИ) - Изверин Сергеевич

— Нет, Ваше Высочество, барон Седдик у себя и изволил собирать тренировочный инвентарь.

— Да, да…

Пажи быстро поставили передо мной столик. Поесть надо, а то на тренировке вообще сил не будет, свалюсь просто. Так уже было, я действительно не устоял на ногах, и с полчаса лежал на земле и смотрел в небо, пока вокруг меня сержант отгонял мастера Клоту.

Зажигалка приятной тяжестью лежала у меня на поясе.

До тренировки посмотреть на нее нельзя было толком. Не рискнул просто.

Как назло, явился лакей с пожеланиями королевы прибыть на королевский прием.

Ну вот, начинается.

Хорошо хоть прием был недолгим. Явились какие-то странные просители с Закатного герцогства, жаловались на Моровую напасть. Эпидемия, что ли? Так надо быстро послать туда войска, оцепить все, никого не выпускать, направить в очаги заражения докторов, пусть определят, с чего…

Угу, размечтался. Ты б ещё посоветовал как мэру дороги строить.

Думаю, что и без моих советов тут хорошо.

А учитывая, как иногда внимательно поглядывает на меня граф Дюка, так вообще надо молчать больше.

Все шло своим чередом, королева быстро прослезилась, выдала денег. Потом ещё воришка с нижнего города, спер у торговца два лотка с сапогами. Воришка уповал на королевскую милость, и не просчитался. Королева снова прослезилась, выдала воришке, смугловатому типу с отечно-морщинистым лицом, три золотых и велела больше так не делать.

— Не смею, Ваше Величество! — Воришка кинулся вниз, заелозил по каменным плитам. — Светлые боги — исправлюсь! В монастырь уйду!

— Да будет уже, будет… — Махнула платочком королева. — Следующий!

— Ваше Величество… — Заикнулся было суховатый тип у стены в черном, чем-то похожий на профессоров академии.

— Да будет тебе уже! Ему и так досталось. Иди, не гневи!

Суховатый поклонился и вышел вон, опередив воришку. За ним потянулись тройка стражников, бородачей в кольчугах. Выглядели все трое какими-то довольно смущенными, один суховатый был невозмутим. Только скользнул каким-то холодным взглядом по воришке, и все.

И даже не спросишь ни у кого, что да как. Иштвана что-то не видно давно, за него распоряжается другой человек, в таком же черном и весь в драгоценностях.

— Ну, кто там ещё? — Устало спросила королева-мать.

Я выругался про себя. Мало того что я не знаю, что там с моим телом на парте институтской происходит, мало того, что у меня в поясе артефакт… Ну да, как же ещё его назвать-то? Так ещё и опоздаю на тренировку с сержантом. И весь день, точнее весь сон насмарку.

— Ваше Величество. — Глубокий бас графа Дюка вывел меня из мутной дремы, в которую я уже начал погружаться. Скучный сегодня прием. — Письмо гонца из Закатного герцогства.

— Так, что там такое?

— Крестьяне бунтуют. Они взяли в руки оружие и прогнали кочевников, Ваше Величество. — Граф поклонился. — Разрешите собрать войско и усмирить бунтовщиков?

— Добрый граф, это может быть опасно! — Всплеснула руками королева.

— Язву бунта надо выжечь сейчас, пока не поздно.

Я едва успел прикусить язык.

Вдруг как-то стало понятно, что такое «Моровое нашествие». Никакая это не эпидемия. Это кочевники из Предвечной степи решили попробовать на вкус границы королевства. Как там в летописях говориться «беды сие великие быть». А что за беды, то неведомо. То ли князья что не поделили, то ли у соседа картошка сдохла. Или вот как тут, кочевники нападают на границы. Закатное Герцогство не может их сдерживать уже почему-то. Войск туда не посылают. Крестьяне партизанят помалу.

А графины вот задумали, в известной подлой традиции, крестьян перебить. Чтобы не мешались.

— Все вон. — Сказала королева резко.

И куда подевалась та добрая и слезливая тетушка на троне? Теперь там сидело вообще не пойми что. Царевна Софья, как с картины Репина. Лицо разом утратило всю доброту и стало жестким, глазки мелкие и черные, аж сверкают.

Придворные, толкаясь локтями, потянулись к выходу. Не быстро, соблюдая остатки достоинства, но поспешая.

— ВОН! — Крикнула королева.

Все вломились в двери, как нарки при милицейском рейде. Я уж опустил руку на пояс, вспоминая про верную дубинку и прикидывая, как бы всю толпу на улицу, чтобы в клубе ничего себе не переломали… Толпа страшная сила.

Пока думал, никого не осталось, даже охраны. Только графины, королева-мать и я. Про меня-то все и забыли.

— Я немедленно отправлю верные вам войска к границе закатного герцогства. — Сказал граф Дюка. — Мы выжжем каленым железом всю скверну.

— А ленивые скоты пусть больше трудятся. — Поддакнула графиня Нака. — Герцогство богатое! Сколько они нам налогов не доплатили?

— Больше пятидесяти тысяч золотых. — Глядя в сторону, ответил толстый граф Лург. Голос его был удивительно тонок, я как услышал, так и не перестаю удивляться. Яйца ему отрезали, что ли?

— Кто отправляется? — Спросил самый тихий, граф Урий. Тот самый тощий, кто чаще молчал, чем говорил.

— Я. — Отрезал граф Дюка. — Такое сложное дело я не могу никому доверить. Возьму с собой рыцарскую сотню.

— Не мало ли будет? — Деловито поинтересовался толстяк-кастрат.

— В самый раз. С кочевниками драться не собираюсь, на это отряд Каллуфа есть, а быстро зажму крестьян и обратно. Основные войска сейчас нужны здесь, не мне вам объяснять почему!

Нет, ну объяснил, объяснил бы, мы б послушали… Я, например, совершенно не в курсе, что тут да как. У меня от прошлого принца только знания языка остались, да и так, по мелочи иногда что дрогнет в груди, когда предмет какой-нибудь увижу или место.

— Мальчик мой! — Ну вот, про меня вспомнили. Снова на троне у нас сидит добрая тетушка. — Что ты тут делаешь?

— Но матушка! — Я скорчил гримасу. — Вы же не давали мне разрешения удалиться! Вот я и остался…

— О, сынок мой… — Всплакнула королева-мать. — Идите, конечно идите! Виконты-то где? Твои благородные братья!

А, это она про рыжих чубайсов.

— Ждут в карете, мама. — Наугад ответил я. — Ну, я пошел? Уррра, сегодня снова можно будет покататься по городу! Можно же, мама?

Вот так, сыграв дурачка и получив свой леденец, я вприпрыжку сбежал по лестнице.

Ну да, конечно, где ж нашим рыжим ещё быть-то, как не в бричке? Как раз они занимались тем, что подталкивали друг друга локтями и сумрачно хихикали, поглядывая то на сержанта, то на мастера Клоту.

Подошел я к ним сзади, потому и слышал много.

— …сам тебе говорю, они его ипут!

— Да ну?

— Ну да! Знаешь, какой обычай у этих альтзорцев? Пока одного парня девкой не сделает, то жениться не может, о как!