Чужое тело. Дилогия (СИ) - Изверин Сергеевич

С час они молотили друг друга, рыцарь тевтонский и русский воин, потом выдохлись. Потом я пошел с фон Гюго рубиться.

Вот тут-то мне и пригодились сержантские уроки.

Раз за разом я обрушивал свой деревянный меч ему на плечи, на бёдра. Сначала старался сдерживать удары, но Гюго гневно рыкнул, и пришлось бить во всю силу. Быстро вошел во вкус, и загнал Алексея в угол, где методично тыкал в него мечом, не давая выбраться…

Через пять минут бой остановили, место Гюго занял Молчан.

Вот тут уже гоняли меня. Рубящие сверху Молчан либо блокировал, либо просто отклонялся, а мне прилетало по плечам и по ногам, когда я их далеко выставлял.

Снова Гюго с Молчаном. По пять минут. Потом Молчан со мной. Потом Гюго со мной…

К исходу третьей серии я замешкался и получил от Гюго в голову.

Кровь быстро перевязал Молчан, Гюго смущенно разглядывал свой меч.

— Ну… — Протянул он.

— Бывает, то тренировка обычная. — Улыбнулся я. На душе почему-то было легко и спокойно.

— Бывает так бывает. — Подвел итог Молчан. — Слушай, ты давай… Чаще приходи. Раз в месяц точно мало будет. Да и меч тебе хороший подберем… А то, чем ты машешь… Ну, дурь оно. Хочешь, с ниндзей познакомлю?

— С кем? — Не понял я.

— С ниндзей настоящим. Ну, через неделю во вторник приходи, увидишь.

Так, помимо регулярных тренировок в спортзале на фирме, я начал заниматься ещё и с Молчаном. Не сказать, что мне не понравилось. Народ подобрался хороший, с Алексеем сошлись быстро. Он в свое время в нашем районе дежурил. Игорь-Молчан постоянно держал дистанцию, быстро с ним сойтись сложно было бы.

Ну, и с ниндзей познакомился, конечно. Это уже потом.

Глава 16

Вспоминайте иногда

Вашего студента…

— Знак «Алеф» означает конец отрицания. — Протянул барон Лото. — Повторите, Ваше Высочество!

— Знак «Алеф» означает конец отрицания. — Повторил я.

— Так. А знак «Глеф»?

— Знак «Глеф» означает согласие.

Нет, каллиграфии я явно не просил. Однако ж заставили…

Кто знал, что в обычном, самом обыкновенном письме будет столько условностей?

Книгопечатание тут было известно не столь давно. Со времен короля Лото Второго, заслужившего титул покровителя искусств, короля-поэта. Стихи его даже были, которые ни в склад, ни в ряд… Я никак не мог догадаться, в чем дело. Сначала даже подумал, что типа отказывать королю в печатании сборника его стихов опасно для содержания головы на плечах, но потом вдруг что-то в голове щелкнуло… И я стал понимать рифмы и слова.

Красивые стихи. Что-то о море, о далеких островах… О предках даже.

Молчу, томлюсь, и отступают стены.И океан, он в клочьях белой пеныЗакатным солнцем залитый гранит…И город с золотыми куполамиС цветущими жасминными садами.Мы дрались там… Ах да, я был убит![9]

Я украдкой выглянул из окна. Гранитные набережные, или нет? Отсюда не видно, а подзорной трубы у меня нету ещё.

— Ваше Высочество, вы отвлекаетесь! — Посетовал осторожно барон Лото.

— Мои извинения, уважаемый! — Ответил я. — Скажите, важно ли знать все знаки? И сколько их всего?

— Три раза по десять, Ваше Высочество. Знаки важны для понимания письма… Ибо они издревле означают отношение пишущего. Не может же человек, который читает Ваше письмо, знать, в каком настроении писали Вы его? И для того придумали знаки… Три раза по десять знаков достаточно, чтобы описать любое состояние души, Ваше Высочество. Но обычно используют не более трех. Также вы можете использовать знаки у Вас на облачении, когда выходите на бал или на королевский прием…

Ещё раз глянув на замысловатые иероглифы, я вспомнил, что что-то такое носили на себе придворные. В виде кованых золотых безделушек… Я-то думал, что это просто украшения. А эвон как оно оказалось!

Книгопечатание тут было известно. В том же Королевском университете. Сначала книгу вырезали на большой деревянной пластине, потом мазали её чернилами из настоящего кальмара, а потом уже шлеп на лист бумаги, и готово! Никаких перьев из морской чайки или степного фазана не надо, и переписчиков тоже не надо. Книгам украшали обложку, особенно ценилась шкура степного буйвола, серая и прочная. Ножом процарапать не всегда получалась. На некоторые книги шли и даже золотом отделывали, тонкими золотыми полосками по краям.

Но оттисков не хватало надолго, деревяшка быстро портилась, а из металла тут ещё не додумались.

И потому книг как таковых было очень мало, в основном свитки разнообразные, которые использовали для писем, королевских и иных указов, для всяких прочих вещей, которые требовалось непременно записывать. Те же указы королевские спокон веков писались на свитках, и не нам нарушать традиции…

Конечно же, писать на свитках предполагалось каллиграфическим почерком. Старательно выводя все завитушки и следя, чтобы толщина линий никоим образом не вышла за границы означенного диапазона.

Ну а уж набор для письма… Так у меня инструментов для чистки оружия меньше в разы. Палочки, перья птичьи, ножички для их зачистки, чернила из настоящего кальмара… Когда я попытался заикнуться о необходимости перьев, мне была прочтена небольшая такая лекция о сравнительных достоинствах перьев морских чаек и степных фазанов. Местные специалисты от каллиграфии так и не решили, что именно лучше, и потому предпочитали иметь в коллекции обе разновидности. Ну и чернила, конечно же… Соединенное Королевство было известным поставщиком чернил на рынки всего мира. Кальмаров-то ловили не так далеко от его берегов…

И вот сейчас я, проклиная свою назойливость, сидел и выводил маховым пером настоящего морского фазана, или там степной чайки, кто их разберет, иродов, очередную каллиграфическую вязь.

«Ибо есть велик король Лото Второй дабы вывел он слово как дело…» И все это дрожащими после тренировки с сержантом руками, чернилами из настоящего кальмара, которые так легко пачкались… К концу занятия у меня под ногами скапливалось десятка три свитков, которые потом уверенно сжигали в одной из жаровен. Дым от них шел ароматный.

Читать научиться было значительно проще. На третьем занятии я уже уверенно разбирал буквы, по утрам в реальном мире раскалывалась голова, недовольная таким впихиванием в себя информации. Но таки срабатывало…

Королева меня пока что не трогала. Проводила какие-то там приемы и даже один раз дала бал, на котором пришлось поучаствовать. Придворные под светлым ликом королевы кружились в парах, сходились и расходились. Я глядел со скучающим лицом, пара рыжих, сыновья графини Нака, исподтишка швыряли в танцующих косточки от вишен. Танцующие багровели, но ничего поделать не смели.