Александра Федоровна. Последняя русская императрица - Павел Мурузи

По вечерам, в своих апартаментах супружеская чета го­товилась к своему далекому путешествию, заранее предвку­шая все связанные с ним удовольствия. Они вначале поедут в Вену, но после того, как завершится этот официальный визит, их ждал Дармштадт, дворец Вольфгартен в окруже­нии густого леса с зарослями колючего кустарника и поля­нами, усыпанными грабами. Там, наконец, они забудут о надоедливом этикете, перестанут заботиться о том, кого они собой представляют. Николай пообещал ей ходить в простом охотничьем костюме и сказал, что потребует от своих адъю­тантов держаться от него подальше, прятаться за деревьями, чтобы он испытал хотя бы иллюзию уважительного отноше­ния к своему одиночеству.

...В конце июля императорский поезд переехал через ав­стрийскую границу. Император Франц Иосиф лично встре­чал их, позаботившись о том, чтобы все проходило в скром­ной обстановке, без излишней помпезности. Императрицы Елизаветы в это время в Хофбурге не было, она велела мужу за нее извиниться и передать русским молодоженам свои великолепные, очаровательные подарки...

Их десятимесячная дочка Ольга путешествовала со сво­ей гувернанткой, кормилицей и всей полагающейся великой княжне свитой.

Их пребывание в ее родном Дармштадте, к сожалению, было недолгим, из-за тех многочисленных встреч, которые ожидали императорскую чету впереди.

Во время поездки в Бреслау кайзер воспользовался воз­можностью устроить своему кузену Николаю неприятную сцену, когда под видом большой заботы об их дружбе дал волю своему гневу и стал осыпать царя упреками, так как из местной печати ему стало известно о дальнейшем маршруте государя. Через несколько недель он отправлялся с дружес­ким визитом во Францию! Как это так!

Приведем собственные слова по этому поводу Вильгель­ма 11.

— Не могу сказать, что я не одобряю дружеских отноше­ний между Францией и Россией; мне не нравится та форма, в которой проявляется такая дружба, ибо в ней кроется боль­шая опасность для самих основ монархии. Те отношения, которые ты поддерживаешь с Францией, ставят Республи­ку на высокий пьедестал. Постоянное нахождение русских великих князей, государственных деятелей, генералов в Ели- сейском дворце, позволяет французским республиканцам вообразить, что все они пользуются большим уважением и что они вполне могут разговаривать с коронованными осо­бами, как со своей ровней.

Николай в ответ только улыбался, упреки германского дяди не производили на него никакого впечатления, — он на деле осуществлял великую мечту своего отца, делал боль­шой шаг навстречу Франции, хотел стать ее другом и союз­ником, чтобы в результате сохранить сложившееся в Евро­пе равновесие политических сил. Вильгельм II все больше входил в раж и даже стал прибегать к угрозам:

— Неужели ты забыл, что мы христианские императоры, и посему не имеем никакого права поддерживать близкие от­ношения с Французской Республикой, Поверь мне, Ники, поверь моему слову. Долгие века над французским народом будет довлеть Божественное проклятие...

Александра с тревогой следила за стратегией германско­го императора. Она его не любила. Она его боялась. Ей так хотелось сократить этот неприятный визит. Николай был решительно намерен осуществлять тесное сближение с Францией во всех областях, — такое было его искреннее желание.

В отличие от Вильгельма, он видел в таком сближении возможность возрождения русской империи, создания но­вой атмосферы в международной жизни. Из вежливости он не перебивал кайзера.

— В твоей империи есть демократы, есть они и в моей. Если ты будешь упорствовать в заключении такого союза, они явятся и к тебе и ко мне и будут повсюду трубить: вон посмотрите на Францию. Поглядите на их такие близкие отношения с царизмом! Почему бы в таком случае не создать Республику и у нас?

Николай, впитавший в себя убеждения своего отца, как и он, считал, что русский народ испытывает безграничную свою веру в царя-батюшку. Для чего это бездоказательное сравнение с Германской империей? Все эти возражения Вильгельма его не одурачат!

Он видел во франко-русском сближении опасность для Германии, политика которой тайно была направлена про­тив Франции и Англии.

Он считал, что Франция давно повержена, что она пере­живает упадок, что она не способна на какие-то заметные военные усилия. В 1871 году он видел, как его дед с отцом прошли триумфальным маршем во главе прусских войск по главной улице Берлина — Унтер ден Линден. Он помнил об унизительном пленении Наполеона III, Он теперь надеял­ся только на одно — необратимое падение величия Фран­ции.

Но Александр Ш всего три года назад указал ему на его место.

Когда он расхаживал, энергично жестикулируя по свое­му кабинету, желая продемонстрировать царю, сидевшему напротив, свое желание укреплять союз, направленный про­тив Франции, когда он своим грубым голосом рубил каждое слово, Александр ему спокойно заметил:

— Достаточно, Вильгельм! Прекрати! Посмотри-ка луч­ше на себя в зеркало, ты сейчас похож на вертящегося дер­виша!

Крепкие объятия, горячее излияние чувств не произве­ли на Николая того эффекта, на который Вильгельм рассчи­тывал.

Александра, как известно, принадлежала к династии Гес- сенов, которые в настоящее время были вассалами Гоген- цоллернов, и Вильгельм в глубине души надеялся, что его молодая родственница станет неоценимой помощницей в деле перетягивания Николая на свою сторону.

Не тут-то было! Вильгельм сильно заблуждался на этот счет. Молодая царица в свое время достаточно настрадалась от узости мышления всей этой семейки, ее угнетало их пре­зрительное к ней отношение; она, как и Николай, живо вос­принимала новые идеи, ей нравились намерения мужа об­новить русскую дипломатию, она мечтала о Франции, ко­торая казалось ей глотком свежего воздуха в этой затхлой атмосфере.

В Бреслау встреча продолжалась недолго, гости попро­щались с хозяином, который был, несомненно, всем разо­чарован, и теперь дурно судил о своих царственных род­ственниках.

Царь с женой, с маленькой Ольгой и небольшой свитой прибыли в Данию, где в Копенгагене их ждали бабушка и дедушка Николая король Христиан IX и королева Луиза Датская.

Там, в Копенгагене, они провели десять спокойных дней. Престарелому королю Дании приходилось сильно страдать из-за господства Гогениоллернов, которые во время войны 1864 года отобрали у него почти половину территории стра­ны. Он, конечно, гордился, что его дочь Дагмар была импе­ратрицей России и что ее сын теперь стал тоже императо­ром, поэтому он не мог не поощрять желания Николая сбли­зиться с Францией и в то же время отойти подальше от кайзера Вильгельма JL