Боги, пиво и дурак. Том 3 - Ник Гернар

Ника бросилась к укатившемуся черепу, и, схватив его в руки, повернула Лёху лицом к происходящему. Глазницы вспыхнули ярким голубым сиянием, и труп, печально вздохнув, снова мирно побрел к шкафу.

— Я сейчас его подержу, а тебе задание — штаны стащить! — скомандовал я Рыжему.

— Почему сразу мне-то? — обиженно буркнул тот.

Я сделал вид, что не расслышал. Подскочив к мертвяку, навалился на него всем телом, крепко прижимая к шкафу.

Рыжий, выругавшись, с ножом в руке подступился к нашему клиенту и разрезал ему ремень вместе со шнурком, поддерживающим портки.

— Начертание! — радостно воскликнула Ника, тонким пальчиком тыкая куда-то пониже пояса нашему парню.

— А-ааа! — выдохнул мертвец. И двинулся от шкафа к окну, утаскивая меня за собой.

Я выпустил парня, чтобы оценить местонахождение начертания.

Ника не ошиблась — на правой ягодице у мародера виднелся небольшой мерцающий символ, своими очертаниями напоминающий щит.

Я почесал затылок.

— Если кто-нибудь из вас проговорится остальным, что я хватал мертвого мужика за задницу — клянусь, собственными руками закопаю на заднем дворе! — решительно заявил я.

Потом взял из руки Рыжего нож и одним движением свел мертвецу защитную татуху.

Парень обернулся ко мне с каким-то удивлением в стеклянных глазах. И рухнул на пол, как подкошенный.

Рыжий шумно перевел дух.

— Ну наконец-то!..

— Вот теперь все будет, как надо, — довольно констатировал Лёха. — Давай-ка, Даня, тащи свои доски!

— Ну нахрен, — устало отозвался я. — Давай уже не сегодня. Ника, пойди посмотри, там внизу никто не бродит? Надо этого красавца на ледник отнести.

К счастью, проснуться еще никто не успел. Так что мы с Рыжим завернули парня в простынь и унесли на ледник, где и припрятали в дальнем углу до лучших времен.

Вернувшись к себе в комнату, я просто рухнул ничком на постель и отрубился.

А проснулся от ощущения присутствия. Так бывает, когда кто-то смотрит на тебя во сне, и ты подхватываешь с неприятным чувством, что этот кто-то подсмотрел твои набежавшие на подушку слюни.

Я дернулся, открыл глаза — и увидел яркий свет в окне и Януса, устроившегося на подоконнике с чашкой горячего ароматного кофе в руках — напитка в здешних местах редкого и весьма дорогого.

— Доброе утро, — сказал он, шумно отхлебнув из своей чашки.

— Доброе... — пробормотал я, приподнимаясь на постели. Шею от неудобного положения слегка заклинило, рука, оказавшаяся под головой, здорово затекла.

— Я велел Леандру на тебя тоже сварить, — сказал Ян, указывая рукой на парящую посудину на столе. — Шикарный кофе. Не безвкусная труха, какую мы закупили в прошлый раз.

Тревожное чувство шевельнулось у меня в груди. Почему меня не разбудили на раннюю тренировку? И, главное, с чего бы это магистр вдруг приносил мне кофе по утрам?..

— Что-то случилось? — опасливо спросил я.

— Это ты мне скажи.

— Эм-ммм, — с глазами невинного ягненка протянул я, поднимаясь с кровати. — Ты о чем?

— Понимаешь... Вышел я сегодня с утра пораньше в город по своим делам. И вижу, как наш палач, мастер Гай, стоит под дверями городской библиотеки. Спрашиваю, мол, какими судьбами? А он мне — открытия дожидаюсь. Перед работой почитать заскочил. Я слегка удивился, поскольку за всю жизнь еще не видел палача с таким рвением к чтению. И пошел себе дальше. И тут слышу, как женщины в переулке на мальчишек последними словами ругаются. А те в ответ только смеются, как водится. Обычная, вроде, ситуация. И тут, значит, выбегает прямо на меня стайка детворы, а впереди — мальчонка один. В плаще вороны. Причем, самом настоящем! Плащ не по росту ему, конечно, по мостовой волочится, на груди кровью заляпан. Вот тут я уже себя за руку пару раз ущипнул — уж не сплю ли я. Сначала палач с проснувшейся любовью к книгам, потом дети в плаще продажных убийц. Но, оказалось, это были только цветочки.

Я кашлянул. Потянулся за чашкой кофе.

— Потому что потом я вышел к ратуше, и обнаружил, что она оцеплена. А через боковую дверь в телегу грузят куски трупов...

Я сосредоточенно сделал пару глотков. Напиток и правда заслуживал похвалы. Вот только мне сейчас было не до вкусного кофе.

— ... А когда я вернулся к нам в кабак, то услышал, как весело Майка с Берном рассказывают, что так и не смогли добудиться тебя с утра. Мол, ты лежал, как бревно, и только иногда бормотал, что это не ты хватал мертвеца за задницу.

Я невольно дернулся. Отхлебнул лишнего и обжег язык. Ойкнул.

И, подняв глаза от чашки, встретился с внимательным взглядом Яна.

— Так что теперь я весь в нетерпении, Даня, — сказал он. — Рассказывай, что за конец света тут творится?

— А что сразу Даня-то? — обиженно возмутился я.

— Да потому что ты — главная холера нашего города! — фыркнул Янус. — И с твоими заносами от фантастического везения до кромешной невезухи ты совершенно определенно должен быть в курсе. Единственное, чего я не знаю — удалось ли тебе выйти сухим из воды или ты собрал на свою голову все возможные шишки! Так что давай, выкладывай.

Я поставил чашку на стол. Обваренный язык болел. И это было весьма символично.

Потому что рассказывать Янусу всю правду о наших злоключениях и приключениях я не мог. Но и врать ему тоже не хотел.

— Прости, но я не могу, — тихо ответил я. — Рад бы, но...

— И как это понимать? — спросил Ян, и в его голосе зазвучали недобрые нотки. — Что значит — не можешь? Ты имеешь отношение к случившемуся в ратуше? Знаешь, что случилось? Ты был там, в конце концов?

Я вздохнул.

— Да, я там был.

— Тогда рассказывай давай, не жмись, как девственница в первую брачную ночь. И чтобы со всеми подробностями! — прикрикнул на меня магистр.

Если бы я мог!

Но любое слово, сказанное мной или подслушанное каким-нибудь крутым хреном могло самым неожиданным образом отразиться на судьбе Стефании. И Кира, к которому хоть и не испытывал особой симпатии, но тем не менее и зла не желал.

— Слушай, Янус, вся эта история... Она не