Скифы - Юрий Никитин

– Если Алексей, – воскликнул он, – сумел привлечь в свою партию эстрадных поп-звезд, то почему… Ладно, дело не в Алексее. Откин – пробивной парень, он сумеет прорваться к помощникам депутатов, заинтересовать их, а потом добьется и приема у председателя промышленной партии! Я имею в виду производителей отечественных товаров. А главное – чтобы выслушали. Денег нам надо мало, а пользу можем им принести большую…

Она проговорила задумчиво:

– Если сумеете заинтересовать, то… Верно, самые большие деньги у аграрников да промышленников. Вчера показывали по телевизору, что какой-то ловкач из их партий тайком перевел в Швейцарию сто миллионов долларов, так в руководстве партии только отмахнулись: мол, семечки, стоит ли обращать внимание?

Он подбодрился, Яна слушает внимательно, сказал с жаром, которого на самом деле не чувствовал:

– И, конечно же, мы покончим с нелепым всепрощением! Нельзя, чтобы устно проповедовали одну мораль, а соблюдали другую. Это разрушает любое общество. Надо вывести из подполья так называемую злопамятность.

– Да вы что…

– А то! Что за фокусы, когда человек творил преступления, а потом покаялся, и все списывается? Он сразу уравнивается с теми, кого обманывал, за чей счет жил и пировал?.. Да еще ему повышенное внимание и забота, как «исправившемуся»? Не-е-ет, каждый отвечает за свои поступки. И все они, как добрые, так и недобрые, остаются в его списке навсегда. Навеки!

Она возразила без уверенности:

– Но ведь можно что-то натворить по молодости… Еще не зная последствий…

Крылов удивился:

– Да мы что, в пустыне живем? Родители нам с пеленок объясняют, что можно делать, а что нельзя! Но даже если нет родителей, то говорят воспитатели в детском саду, учителя в школе, соседи, прохожие, газеты, радио, телевидение… Шалишь, все знают, что такое хорошо, что такое плохо! И если кто-то делает непотребное, то знает, что делает именно непотребное! Но если будет знать, что спросят не по христианскому смирению, не подставят еще и другую щеку, а в ответ влупят так, что мозги останутся на стене, то таких героев поубавится, поубавится…

Она призадумалась, сказала практично:

– Да, это найдет отклик. По крайней мере, вначале.

Он спросил уязвленно:

– Почему только вначале?

– На самом деле люди не такие кровожадные, – объяснила она. – Это сейчас вопят, требуют смертной казни даже карманным воришкам. Но когда сядут за стол присяжных, злости поубавится. У меня был один знакомый… судья, он со смехом рассказывал, что судья выносит всегда более строгий приговор, чем предлагают присяжные.

Он заметил крохотную заминку в ее речи, но стерпел, сказал только:

– У тебя великолепная память!

Напрягся, только сейчас понял, что это прозвучало двусмысленно, как в том старом анекдоте про выходящую замуж девственницу, но Яна среагировала только на комплимент, мило улыбнулась, а он с облегчением вспомнил, что те сотни и тысячи мужчин, пользовавшихся ее телом, значат для нее не больше, чем толкотня в переполненном троллейбусе. И помнит она их не больше, чем тех, кто ехал с нею сегодня в метро и украдкой щупал ее задницу.

Часть II

Глава 1

Шампанское как раз остыло в самую меру, он умело откупорил, не бабахнув пробкой, разлил по высоким бокалам. В душе пело, Яна большими глазами смотрит и на шампанское: настоящее французское, выдержанное, старое, робко пробует маслины и оливки, пришлось объяснить между ними разницу, взвизгнула от счастья, попробовав старинный сыр из Щвейцарии…

– Да, – сказала она убежденно, – это жизнь. Вообще у вас в Москве все кипит, бурлит! За то время, что я в Москве, на моих глазах Алексей создал и возглавил движение «За равные возможности», а ты… ну, ты что-то придумал с этими… как их, скифами.

Он спросил ревниво:

– Считаешь, глупость?

Она мило улыбнулась краешком губ.

– Разве это важно? Зато я видела в киосках фигурки скифов. Вчера на Тверской целая группа подростков лезла на памятник Пушкину и читала оттуда Блока. Про скифов, ессно.

– Милиция их разогнала?

– Еще бы!.. Вообще у вас интересно. Особенно женщинам.

Он поинтересовался, сбитый с толку неожиданными поворотами ее мысли:

– Почему?

– Да разве у нас в Кунгуре есть косметологи?.. А вот у вас… Видно же, как то одна певица, то другая, третья – все исчезают на неделю-другую, а затем появляются как новенькие копеечки!.. Сбросив пару десятков килограммов жира, заменив зубы, подняв скулы, сделав нижнюю челюсть по последнему писку… А еще натянут вместо старой и дряблой – безукоризненно чистую гладкую кожу без единой морщинки, молодую и свежую, посадив по заказу родинку в нужном месте, нужного размера и цвета…

Она горестно вздохнула. Он рассмеялся:

– Тебе-то что?

Она ушла чисто по-современному, провожать-де не надо, и Крылов с чувством гаденького облегчения закрыл дверь, вымыл посуду, привычно сел за комп и ушел в бескрайний Интернет.

На сайт приходили все новые сообщения о скифах. В городе в самом деле образовывались кружки по скифам, общества скифов, студии по изучению культурного наследия скифов… истинных славян. Все требовали материалов, хотя корчмовцы сами черпали сведения из популярных энциклопедий. Со всех сторон, теперь уже из других городов тоже, спрашивали, как скиф должен вести себя в том или ином случае. Сейчас, в современном мире!

Около часа знакомился с материалами, а когда вырубил модем, пусть отдохнет, пока он выпьет еще чашечку кофе, тут же раздался резкий требовательный звонок.

– Заведи второй телефон! – потребовал злой голос. Крылов узнал Черного Принца. – До тебя не дозвониться!

– Да все мечтаю о мобильнике…

– Лады, когда-нибудь разбогатеем. Ты сможешь приехать?

Крылов прислушался, на кухне послышалось шарканье. Это дед проснулся, ищет, что бы такое освоить вредное для желудка.

– Могу, – ответил он. – Что-то важное?

– А ты как думаешь?

Черный Принц сам открыл дверь, обрадовался:

– Ого, как быстро! Машину купил, что ли? У меня уже Откин, Klm, Гаврилов… целая шайка! Даже Владимир-2 и Ласьков пришли, а это совсем уж редкие птицы! Давай, Костя, впрягайся. Дело очень серьезное. Очень!.. Кунигунда! Кунигундочка, ты где? Сделай и для Кости чашечку кофе! И бутерброд.

Послышалось шлепанье по линолеуму, словно из комнаты в их сторону двигался крупный утенок, только что вышедший из воды. В проходе появилась молодая полная девушка, обнаженная, со снежно-белой кожей. Волосы ее были в беспорядке как на голове, так и на лобке, словно остервенело чесалась.

Она протяжно зевнула, почесалась под мышками, Крылов увидел подрастающие темные волосики, проворчала: