Перо на Луне - Филлис Уитни

Только оставаясь наедине с Элис, я испытывала радость. И та была на вкус горьковатой. Я чувствовала, что нравлюсь ей, что она все сильнее ко мне проникается, но главной для нее все равно оставалась Пиони и то, как с ней обращался Фарли. Все так, как и должно быть — Элис в это верила.

Фарли с Пиони не позволяли Элис выходить со мной из дома, но я все равно выкраивала моменты и проводила с ней время. Как-то мы смотрели по телевизору фильм, и я узнала, что Элис нравится Клинт Иствуд. Иногда мы брали у дяди Тима книжки и читали друг другу. Тим учил Элис играть в шахматы, а я с удовольствием за ними наблюдала.

Элис так до сих пор и не знала, кто такой Кирк. Похоже, ей не собирались об этом рассказывать, а я колебалась, ожидая подходящего момента.

За это время я получила письмо от родителей, но так и не смогла ответить на их вопросы. Я даже не знала, в чем состоит правда, которую можно было бы им рассказать.

Текущее затишье могло длиться долго, до самого выздоровления миссис Ариес, и это начинало действовать мне на нервы. Или она выздоровеет и сделает все, как собирается, или ее болезнь будет тянуться и тянуться, и может даже закончиться смертью. Я не хотела получить Элис автоматически. Я хотела доказать, что она моя дочь, и хотела увидеть поимку ее похитителей.

Однажды после обеда я сидела одна на скамье в нижнем саду, и передо мной внезапно появился Кирк. Я настолько потерялась в своих невеселых мыслях, что его появление меня испугало.

— Тебе надо уехать, — резко произнес он. — Ты выглядишь все хуже, Дженни. Ты похудела, верно?

Я давно не взвешивалась. И давно не смотрела в зеркало.

— Мне все равно, — ответила я.

— Это неправильно. С тем, что тебе не все равно, ты ничего не можешь поделать. Сейчас, во всяком случае. Так что ты занимаешься самоедством, и в этом нет ничего хорошего. Тебе нужно чем-то заняться.

— Не в моей власти что-то изменить. Ты сам только что сказал. А чем занимаешься ты??

— Части картинки, наконец, начинают вставать на место. И я знаю, что сделаю, когда буду во всем уверен.

Мне не понравилось, как это прозвучало. Эдвард Ариес — в общем-то приятный молодой человек, хоть и без определенной цели в жизни — где-то по пути к взрослению превратился в мужчину, который думал только о мести. В мужчину, от которого мне лучше держаться подальше.

— Ты поужинаешь со мной в городе сегодня вечером? — еще более резко спросил он.

Меня смутила собственная реакция — я внезапно воспряла духом.

— Я была бы рада, — ответила я и отринула остатки здравого смысла.

— Прекрасно. Тогда надень что-нибудь взамен этих джинсов и скажи Грейс, что сегодня ужинаешь вне дома. Я буду ждать тебя здесь через час, если ты не против. Для ужина еще рано, но я хочу кое-куда заехать до того, как все закроется.

На этот раз он хоть поинтересовался моим мнением — чуть-чуть.

Я вернулась к себе в комнату и стала перебирать одежду, которую привезла с собой. Я захватила с собой одно платье, которой раньше ни разу не надевала — из яблочно-зелёной джерсейской шерсти. Мне очень шел его широкий воротник-хомутик. К платью я добавила черный бархатный пояс с золотой головой дракона на пряжке. Я надевала филигранные серьги, когда у моей двери появилась Элис. Я пригласила ее войти, и она посмотрела на меня с приятным сердцу одобрением.

— Хотела бы я тоже быть красивой и нарядно одеваться. Я не имею в виду всю эту вычурную ерунду, которую любит надевать на меня мама.

— По-моему, ты и так красивая, — сказала я.

Она скорчила физиономию.

— Я знаю, у меня внутренняя красота… так ведь всегда говорят тем, кто некрасивый, да? Только у меня нет этой красоты внутри. Я точно знаю.

— Дай себе время, Элис. Расти не так легко, но многие вещи потом исправляются. — Я не была уверена в том, что говорила, но мои слова ее, кажется, обнадежили.

— А куда вы идете? — спросила Элис.

— Кирк пригласил меня на ужин. Я еще не знаю, куда мы поедем.

— Я бы тоже хотела поужинать в городе.

— Мы захватим тебя в другой раз, — пообещала я.

— Ладно. — Она уселась в свое любимое кресло и стала смотреть, как я надеваю черные босоножки на высоких каблуках. Она явно пришла о чем-то поговорить, и я поощрила ее взглядом.

Наконец она сделала глубокий вдох и перешла к делу.

— Дженни, я сегодня кое-что узнала. У меня есть дедушка, самый настоящий. Я бы, конечно, предпочла кого-то другого, но, наверное, Диллоу лучше, чем никого. Вы ведь все это время об этом знали, да?

— Не все время. Я узнала недавно. А кто тебе рассказал?

— Фарли. Он сказал, что мне раньше не говорили из-за того, что прабабушка не хотела принимать Пиони. Наверное, она — сноб. И она не хотела, чтобы Диллоу стал ее родственником через брак мамы. Кажется, все немного запуталось.

— И как же Фарли тебе обо всем этом рассказывал?

— Забавно, но он в последнее время ко мне довольно хорошо относится. Не такой злой стал. Он хочет, чтобы я помогла ему устроить представление с фокусами для старой леди. Он считает, что ее надо как-то растормошить. Пиони не хочет ему помогать, вот Фарли и предложил мне. Я много раз видела, как он делает фокусы, и еще он иногда разрешал мне передавать ему на сцену платки или забрать клетку с птицами. Здесь-то, конечно, у него нет ни птиц, ни кроликов. Он будет делать другие фокусы. У меня еще сохранился костюм со старых времен, хотя он мне уже немного узковат. Он красный, с блестками, и с короткой юбкой.

— Не сомневаюсь, ты будешь отлично выглядеть. Но представление может перевозбудить миссис Ариес. Мне лучше поговорить об этом с Джоэлом.

Элис пожала плечами и вернулась к предыдущей теме.

— Никогда бы не выбрала Диллоу себе в дедушки. Он слишком важный и надутый. Только в последнее время он стал какой-то нервный.

Мне хотелось сказать ей, что у нее есть замечательный дедушка — настоящий и похожий на дядю Тима. Но еще не время — сначала ее должны забрать у Пиони и Фарли на законных основаниях. Но к теме разговора я вернулась.

— Почему ты думаешь, что Диллоу нервный?

— Я сама не знаю. Может, он боится, что его убьют, как Крамптон.

— Что ты имеешь в виду?

— Ну, он постоянно оглядывается и быстро ходит по коридорам — как будто на него может кто-то выпрыгнуть. Я один раз так сделала, так он до жути перепугался. Сел у подножья лестницы и стал тереть лицо. Я тогда еще не знала, что он мой дедушка, но он-то знал и всегда плохо ко мне относился. Так что я рада, что напугала его.

Мне удалось ответить ей спокойным тоном.

— Мы все нервничаем после случившегося с Крамптон. Жаль, что ты не можешь отсюда уехать на какое-то время.

— Может, я и уеду. Фарли сказал, что если все будет плохо, мы можем уехать в путешествие. Хотя не знаю, захочу ли я с ним поехать, или нет.

— А что думает об этом Пиони?

— Прямо сейчас — ничего. И она пугливая стала, хуже Диллоу. Но она всегда поступает, как говорит ей Фарли, так что мы, может, и уедем.

Об этом надо было поговорить с Кирком — не с Джоэлом, занятым и отдалившимся. Я не представляла, чего Фарли собирался достичь своим представлением для Коринтеи Ариес, ведь она точно не будет от него в восторге. Если у Кирка есть план, то он скоро может начать действовать, и я могла только надеяться, что он не проявит жестокость.

— Старая Крамп причинила нам столько проблем, свалившись с этого балкона, — сказала Элис.

У меня было такое чувство, что в последние дни она стала чаще цитировать Фарли, кроме того, она не переживала из-за смерти Крамптон по-настоящему. До встречи с Кирком еще оставалось время, и у меня появилась одна идея.

— Я хочу кое-что показать тебе на третьем этаже, — сказала я Элис, и она охотно поднялась со мной наверх. Однако я потянула ее не к квартире Тима, а к маленькой фасадной комнатке, которую раньше занимала Крамптон.

— Ты знаешь, чья это была комната? — спросила я.

— Конечно. Это была комната Крамп. Полиция заперла ее.

— Сейчас мы уже можем зайти в нее. Джоэл просил меня разобрать ее вещи, хотя их не так много. И это довольно грустное занятие.

Я показала ей несколько фотографий, унылую бесформенную одежду, что висела за занавеской и старомодную шляпу, которую я никогда не видела на Крамптон. Шляпа с неожиданно зеленым пером. Элис относилась к вещам без интереса, пока я не вытащила картонную коробку с теми немногими драгоценностями, что были у сиделки. Они чем-то привлекли внимание Элис, и она взяла в руки позолоченные сережки-гвоздики, украшенные фальшивым жемчугом.

— Красивые, — сказала она. — Но она не могла их носить. Они бы так глупо смотрелись на старой Крамптон!

Я вытащила еще одну фотографию, на ней Розмари было лет двадцать.

Элис в первый момент даже не поверила.

— Это не Крамп!

— Это она, в молодости. Не красавица, но вполне симпатичная и радостная. Наверное, у нее были такие же мечты, что и у всех.