Перо на Луне - Филлис Уитни

— Давай уйдем, — попросила я Джоэла.

— Конечно, — ответил он и оглянулся в поисках официантки.

Но Элис уже вышла из-за столика и подошла к нам. Она поздоровалась с Джоэлом и потом повернулась ко мне.

— Привет, Дженни. Правда, здесь все очень вкусное? — Она с интересом глянула на оставшиеся у нас пирожные.

Я протянула ей тарелку, и она выбрала себе два с глазурью.

— Мне очень понравилось, как ты читала миссис Ариес, — сказала я ей. — Где ты научилась так хорошо читать вслух?

Элис неопределенно пожала плечами.

— Я не знаю.

— Кто-то тебе читал? Пиони? Фарли?

Она покачала головой, словно удивляясь своим же словам.

— Нет, это я читала Пиони, а не она мне. Наверное, так я и научилась. А прабабушке понравилась эта книга. Она слушала с открытыми глазами.

Итак, теперь миссис Ариес уже не Коринтея и не старая леди. Ее приняли в той роли, которую она себе заявила.

— Ты знаешь, может, она тебе и не прабабушка, — тихо сказал Джоэл.

Элис широко раскрыла глаза.

— Что вы имеете в виду? Все говорят, что она моя прабабушка!

— Не все, — ответил Джоэл. — Я не считаю, и моя мама тоже. И Дженни так не думает.

— Но кто же я тогда? Кто был моим отцом, если не Эдвард Ариес?

Я обняла ее за плечи.

— Элис, не надо волноваться. Я уверена, что в конце концов все уляжется. Просто подожди немного, и все прояснится.

Я сердито посмотрела на Джоэла, чувствуя, что он зашел слишком далеко и слишком скоро.

Кирк пошел вслед за Элис, а дядя Тим остался на месте, читая, что написал для него Кирк в желтом блокноте.

Дойдя до нашего столика, Кирк положил руки Элис на плечи, однако все его внимание было приковано к Джоэлу.

— Здравствуй, Джоэл Радбурн, — произнес он.

Такая фамильярность со стороны простого шофера, видимо, потрясла Джоэла, и он с удивлением поднял глаза на Кирка. Воздух наполнился каким-то особым значением, которое я не могла понять.

— Господи Боже! — вырвалось у Джоэла.

— Точно, — согласился Кирк. — И ящик Пандоры, да?

Он развернул Элис к их столику, отсалютовал Джоэлу и ушел вместе с девочкой. На меня он даже не посмотрел.

— В чем дело? — воскликнула я. — Джоэл, объясни мне!

К нам подошла официантка, она принесла счет, и Джоэл ответил:

— Пойдем, Дженни, я отвезу тебя домой. Я на улице все объясню.

Проходя по залу, я снова глянула в сторону Кирка и обнаружила, что он наблюдает за нами со странно грустным выражением, которое я раньше уже замечала — и это еще сильнее меня встревожило. Я не могла понять, что произошло, и едва мы вышли из отеля, я повторила свою просьбу Джоэлу.

— Мы возьмем такси, — сказал он. — Моя машина осталась у дома, а брать машину матери я не хочу. Я все объясню по дороге.

Дождь уже немного стих. Мы сели в такси, и Джоэл спросил меня:

— Что ты знаешь о Кирке Маккее?

— Только, что он предположительно был другом Эдварда Ариеса и что твоя мать ему почему-то не доверяет.

— Сейчас она уже наверняка знает, почему, — ответил Джоэл. — Я не узнавал его, пока не присмотрелся вблизи — и без этих темных очков. Я за всю жизнь видел только одного человека с такими странными глазами цвета морской волны. Кирк никакой не друг Эдварда Ариеса. Он и есть Эдвард Ариес собственной персоной.

14

На некоторое время я буквально лишилась дара речи. Мы проехали мимо Парламента, освещенного, несмотря на ранний вечер, "сказочной" подсветкой. За окнами такси стремительно проносились расплывающиеся пейзажи.

— Он прав, — спокойно произнес Джоэл. — Действительно, это ящик Пандоры.

Я подумала о грядущих осложнениях. Кирк — он для меня не Эдвард — внук Коринтеи Ариес. И настоящий муж Пиони, а Фарли не муж ей вообще. Неудивительно, что она пришла в отчаяние.

— Сомневаюсь, что Фарли об этом знает, — сказала я. — Он почти не встречался с Кирком, а тот, наверное, специально держался от него подальше. И Фарли теперь остается за скобками.

— Верно. Хотя если он до сих пор не знает, сомневаюсь, что Пиони ему расскажет.

— Но почему Кирк ничего не рассказал своей бабушке? Почему сразу не пошел к ней?

— Спроси об этом у него самого.

Я не хотела ничего у него спрашивать. Он надул меня, как и остальных. И, наверное, считает Элис своей дочерью. Он все время проявлял к ней повышенный интерес.

— И еще есть Элберт Диллоу, тесть Кирка, — продолжала я перечислять проблемы. — Неудивительно, что Диллоу принял его на работу и сохранил тайну. Но многого я все равно не могу понять.

— Тогда лучше и не пытайся, — сказал Джоэл. Он накрыл ладонью мои стиснутые руки, и я немного расслабилась. — Перестань так волноваться, Дженни. Ничего не поделаешь, придется подождать, пока миссис Ариес не поправится. Нужно время, чтобы все утряслось и нашелся выход — каким бы он ни был.

— А если она умрет? Если она умрет, так и не узнав, что ее внук жив?

— Мы ничего не можем сделать. Ей нельзя этого сейчас говорить.

Если она умрет, не успев узнать про внука, то ее старое завещание останется в силе и все состояние отойдет Джоэлу — как того и хотела Лита. А если миссис Ариес поймет, что ее внук вернулся, это может все изменить.

— Самое ужасное, что перспективы забрать Элис становятся все призрачнее, — печально сказала я. — Фарли-то, наверное, можно остановить, но если Кирк решит потребовать ее себе…

— Не надо так сильно забегать вперед, — Его рука сжала мою. — У мамы есть план, как заставить Пиони признаться. Если она откроет правду о рождении Элис, все остальное будет просто. Только помни: есть люди, которые не хотят, чтобы правда вышла наружу. Так что будь осторожна. Может быть, тебе даже стоит на какое-то время уехать из дома. Ты можешь пожить у моей матери в Ок-Бей.

— Не думаю, что смогу так поступить, — ответила я. — Я должна остаться.

Такси свернуло на подъездную дорожку Радбурн-Хауса. Мы вышли из машины и поднялись по ступенькам, но к нам никто не вышел. Странно. На улице уже начало темнеть, а свет в холле не горит. Только из библиотеки в глубине дома пробивается какой-то источник света.

— Я пойду взгляну на Коринтею, — сказал Джоэл. — И потом оставлю ее с Крамптон. После этого мне надо будет вернуться в отель и рассказать матери, что произошло.

Он включил свет в холле, и мы вошли в дом, однако Диллоу к нам не вышел. Как не вышли ни Пиони, ни Фарли. В столовой был накрыт стол на четверых, что подразумевало и меня тоже, но за ним никого не было. В доме было неестественно пусто.

Мы с Джоэлом зашли к миссис Ариес; она спала, пришлепывая губами на выдохе. Но в комнате все равно ощущалась пустота. Рядом с больной не было Крамптон, что само по себе было необычным.

— Пойду, поищу кого-нибудь из домочадцев, — сказал Джоэл. — Ты не побудешь с Коринтеей до моего возвращения?

Я села около постели больной.

— Только не забудь про меня. Я ужасно устала за сегодняшний день.

Он ответил добрым, понимающим взглядом.

— Знаю. Я не забуду.

Я услышала, как он зовет в холле Диллоу и Крамптон, но никто ему не ответил.

Тишину комнаты нарушало только дыхание миссис Ариес. Я встала и подошла к стеклянной балконной двери, закрытой портьерами. Я раскрыла занавески и выглянула наружу — зеленая листва внизу еле виднелась в исчезающем вечернем свете. В садовом домике было темно, значит Кирк-Эдвард еще не вернулся с чаепития в "Императрице". Еще одна строчка в моем перечне грядущих проблем — дядя Тим действительно связан с Кирком. И, как я теперь подозревала, Тим все это время знал его тайну и с удовольствием ее хранил.

Я не представляла, что со всем этим делать.

Через несколько минут вернулся Джоэл.

— Я только что говорил с кухаркой. Грейс сердится, поскольку Пиони и Фарли решили поужинать в городе, а она уже приготовила домашний ужин. Я сказал ей, что вы с Элис вряд ли захотите есть, я прав?

— Если мы потом проголодаемся, я что-нибудь сама сооружу, — сказала я. — Ты можешь передать Грейс, чтобы она ехала домой. Но что насчет Диллоу и Крамптон? Где они?

— Грейс не знает. Ей показалось странным, что Крамптон куда-то ушла, не сказав ни слова. Они с Диллоу обычно ужинают рано. Диллоу приходил, но, как она сказала, он вел себя очень странно, как ненормальный. Словно его что-то до смерти перепугало. Он почти ничего не съел и сразу ушел по своим делам. Я уже сказал Грейс возвращаться домой. Я объяснил, что попрошу тебя остаться с Коринтеей, пока кто-нибудь не появится. Я вернусь, как только поговорю с мамой. Я уверен, все нормально, и скоро всему найдется объяснение. Ты с ней побудешь?

— Конечно, побуду, — ответила я.

Он поблагодарил меня и ушел, но вид у него все равно был обеспокоенный. Сидеть у постели больной без дела было выше моих сил. Может, стоит пока написать родителям? Я села за стол и включила лампу. В ящиках для корреспонденции нашлась бумага для писем, и я вытащила себе бледно-желтый листок с шапкой "Радбурн-Хаус". Взяла из держателя ручку и взялась за письмо. Я написала, что произошло слишком много событий, чтобы писать подробно. Поэтому я решила описать Викторию вообще и Радбурн-Хаус в частности, чтобы дать родителям хоть какое-то представление. О дяде Тиме я написала довольно подробно, я знала, что они поймут и посочувствуют. И еще мне необходимо было им сообщить, что я верю: Элис — это Дебби, они ведь так хотели это услышать. Но я так же написала, что существуют осложнения, о которых я не могу сообщить в письме.