Перо на Луне - Филлис Уитни

— Она еще сделала очень странное заявление, — продолжила я. — Она сказала, что Кирк убил Эдварда Ариеса.

Такое потрясло даже Литу.

— Какой интересный поворот! А она объяснила, как и что?

— У нее не было времени. Вернулся Кирк и увидел, что она натворила. Пиони ужасно его испугалась. Она закричала, что все записи в дневнике — это ложь, и сбежала, как испуганный кролик.

— А ты сказала об этом Кирку? — поинтересовался Джоэл.

— Да, сказала. И еще о ее словах насчет фотографии Эдварда — что он был красивым молодым человеком и она любила его.

Лита закрыла глаза и, похоже, погрузилась в себя. Джоэла же все еще разбирало любопытство.

— И как Кирк отреагировал на ее обвинение?

— Оно не произвело на него сильного впечатления, но он ничего не отрицал. Он вел себя так, словно его не волнуют никакие обвинения. Я спросила, в какую игру он играет, а он только сказал, что эту игру нужно доиграть до конца.

Лита открыла глаза.

— Полагаю, нам надо заставить Пиони себя выдать. Но пока с ней Фарли, мы ничего от нее не добьемся. Вы с Джоэлом должны привезти ее в мой дом.

— Она не поедет, — категорично сказала я.

— Поедет, если в качестве приманки использовать Элис.

— Как она может верить, что Элис ее дочь? — сказала я. — Как она может так дурачить саму себя?

— Она не смеет верить во что-то иное, — сообщила Лита. — Это трудно преодолеть. Фарли, наверное, запугал ее до такой степени, что эта иллюзия — единственное, что у нее осталось. Если нам удастся выманить ее из дома и привести ко мне в комнату для медитаций, кто знает, что может произойти?

Та комната со всеми ее эмоциональными эффектами плюс таланты Литы — возможно, у нас и правда есть какая-то надежда.

Джоэл согласился с матерью.

— Да, это может сработать. Если тебе удастся вытащить ее из дома.

— Удастся, — Лита улыбнулась уверенной и немного мечтательной улыбкой. Сейчас я уже не сомневалась в ее способностях добиваться цели.

Джоэл посмотрел на часы.

— Почти четыре. Спускаемся вниз выпить чашечку чая?

— Да, уже время для чая, — согласилась Лита. — Но я с вами не пойду. У меня был долгий день, и я хочу подремать, а потом закажу еду в номер.

— Переубеждать ее бестолку, — объяснил мне Джоэл и поцеловал мать в щеку. — Отдыхай. Естественно, я позвоню тебе, если понадобится твоя помощь у Коринтеи.

Лита проводила нас до двери и потом накрыла мою руку своей.

— То перо, что я вам дала, по-прежнему у вас в сумочке?

Я уже давно не вспоминала о нем.

— Да, оно у меня с собой, — ответила я.

— Всегда носите его при себе, моя дорогая.

Лита отпустила нас, и мы с Джоэлом двинулись к лифту по коридору-туннелю.

В главном холле можно было полюбоваться на навесной потолок с красивой лепкой. Белые колонны отделяли чайные столики от остального лобби с его занавешенными фасадными окнами.

Нас привели к угловому столику у окна. Я погрузилась в приятную ауру прошлого и с удовольствием слушала негромкий голос Джоэла.

По его словам, подобные лобби были ему не в новинку, ребенком он часто путешествовал вместе с родителями.

— Такие есть и на Дальнем Востоке, и в Индии — везде, где оставили след британцы. Я помню очень похожее лобби в отеле "Пенискула" в Коулуне. Он находится на острове Гонг-Конг, где тоже есть город под названием Виктория.

Такой спокойный разговор ничего от меня не требовал. Я перестала думать о Радбурн-Хаусе.

Официантка положила перед нами небольшие меню, но не для того, чтобы мы выбирали. В них просто перечислялось, что нам подадут к чаю.

Я слушала, как Джоэл рассказывает о каких-то пустяках, и большего мне не требовалось. Джоэла никогда не переполняли злость и сомнения. Он выбрал себе образ жизни и будет его придерживаться, неважно, найдет он деньги на свои исследования, или нет. Это Литу вели амбиции, а не его.

К тому времени, как нам подали чай, я уже успела проголодаться. Нам принесли оладушки с медом, домашние булочки с густыми джерсейскими сливками, пальчиковые сэндвичи с огурцами, сыр, ветчину, порезанные томаты и ростки люцерны. "Императрица" славилась своим миндально-лимонным тортом и самыми разными пирожными. Ко всему этому, естественно, прилагался большой фарфоровый чайник фирменного чая "Императрицы". Я пожалела, что с нами нет Элис. Может, когда-нибудь я смогу привести ее сюда.

Недолгий период спокойствия дал трещину, когда, оглядывая чайный зал, я увидела троих людей, направляющихся к своему столику. Элис все-таки имела шанс насладиться вкусной едой. Она шла нетерпеливым подпрыгивающим шагом в сопровождении Тима и Кирка Маккея, причем на последнем была обычная, не форменная одежда.

Джоэл заметил, как изменилось мое лицо, и повернулся посмотреть. Однако его спокойная уверенность совсем не поколебалась.

— Дженни, не обращай внимания. Я рад, что дядя Тим и Элис решили выйти в свет. А новому шоферу повезло! Но сейчас тебе лучше о них забыть.

Совет хороший, но я не в силах была ему последовать. Я осознала, что то и дело поглядываю на их столик. Кирк вытащил желтый блокнот, что-то написал в нем и передал Тиму. Старик прочитал, кивнул и с улыбкой посмотрел на Элис, которая терзала меню, перечисляя все, что собиралась съесть. На ее личике сияла улыбка, она просто наслаждалась этой небольшой передышкой. Передышкой, которую необходимо было превратить в постоянный образ жизни.

Тим отвечал Кирку излишне громким голосом, и я услышала слово "тотем". Кирк слушал с серьезным видом, потом снова взялся за ручку. К разговору с энтузиазмом присоединилась Элис, и я уловила несколько слов. Тим и Элис рассказывали Кирку о тотеме, который Тим сделал для миссис Ариес, и как Крамптон забрала его с подушки больной.

— Дженни, возвращайся, — попросил Джоэл. — Останься за нашим столиком.

Но мне нужно было понаблюдать за этой троицей. Они понизили тон, и у меня создалось впечатление конспирации, как будто Кирк что-то с ними планировал. Мне стало от этого еще неуютнее. Тим, похоже, начал сердиться.

— Кирк его взбаламучивает, — сказала я Джоэлу.

— Вы этого не знаете, — спокойно ответил тот.

Внезапно я ощутила приступ раздражения. Мне захотелось бросить вызов неизменному спокойствию Джоэла — именно тому, что я так ценила совсем недавно.

— Тебя что-нибудь вообще может вывести из равновесия? — набросилась я на него. — Что-то настолько тебе небезразличное, за что ты будешь сражаться?

Его непринужденность тут же исчезла, словно я задела какой-то рычаг и вызвала волнение, которое даже не подозревала в Джоэле Радбурне.

— Может, — ответил он. — Я выведен из равновесия с тех пор, как ты приехала в Радбурн-Хаус и лишила покоя Коринтею и мою мать.

Я уставилась на него, а он продолжал, все сильнее меня удивляя.

— Никогда не знаешь, верно? Мы судим людей по внешним проявлениям — и часто заходим слишком далеко. Если, конечно, эмоции не читаются на лице, буквально бросаясь в глаза. Ты именно такая. И моя мать тоже. Но сомневаюсь, что меня так уж легко прочесть.

Я посмотрела на него, словно впервые увидела — заглянула под оболочку тихого доктора, который умел принимать на себя ответственность, не становясь при этом агрессивным. Человека под этой маской я знала еще хуже, чем тихого доктора.

— Дженни, тебе лучше быть бдительной, — В его словах звучало холодное предупреждение. — Ты понятия не имеешь, что тут происходит с нами со всеми. Хотя мы сами в тебе очень уверены — и, вполне возможно, что зря. Вдруг ты тоже не та, кем кажешься? Иногда ты меня беспокоишь, Дженни Торн. И я пока не знаю, на что ты окажешься способна в безрадостной ситуации. Вероятно, именно по этой причине моя мать захотела, чтобы я побыл с тобой наедине.

Еда потеряла для меня всякое удовольствие, но я с жадностью допила чай.

— Я ничего так не хочу, как вернуться домой, — сказала я. — Я бы так и поступила, если бы не понимала слишком хорошо, что здесь оставляю. Я уже давно чувствую себя испуганной и несчастной. Из-за Элис. Из-за того, что с ней уже сделали и еще сделают в будущем, если я не найду способ вмешаться. Оставлять ее с миссис Ариес почти так же ужасно, как отпускать с Корвинами.

Холодность Джоэла растаяла, и он ответил уже более доброжелательным тоном.

— Послушай совета моей матери. Она хочет помочь тебе, и ее способ действий — хоть я и не всегда его понимаю — довольно часто срабатывает. Не бросайся к тому, с чем не сможешь справиться.

Я снова глянула на другой столик и обнаружила, что наше присутствие раскрыто. Все трое смотрели на нас с Джоэлом. Элис улыбнулась и помахала нам, однако Тим почему-то расстроился. Но больше всего меня встревожило лицо Кирка — его мрачно-насмешливый взгляд, к которому я так привыкла и который видел насквозь мои намерения, чего я никому не позволяла. Я заставила себя улыбнуться хотя бы Элис.