Последняя любовь гипнотизера - Лиана Мориарти

А теперь мы все вместе отправляемся на выходные в Нузу. Веселенький треугольник.

Когда она сказала «Нуза», я уронила доску для серфинга. И это как раз в тот момент, когда я уже думала, что он не сможет измыслить ничего нового, чтобы причинить мне боль. Почему именно Нуза? У них была для выбора вся страна, множество мест, где можно провести романтический уик-энд, где угодно, кроме Нузы!

А ведь казалось, что моим воспоминаниям о той неделе ничего не грозит. Думала, ничто не может коснуться того времени. Я могу вспомнить каждую минуту из тех дней. Каждое ощущение, каждый звук, каждый запах.

Вот и сейчас чувствую все выступы ключа от моей комнаты и особый вкус сочетания соли, и льда, и алкоголя во рту — от коктейля «Маргарита». Мы пили его в лифте отеля, глядя на вспыхивающие кнопки этажей, и оба знали, что направляемся в мой номер, чтобы впервые заняться любовью.

До сих пор вижу загорелое лицо парнишки, который на следующее утро вкатил столик с завтраком в комнату, помню запах свежего кофе и бекона. До сих пор вижу крошки круассанов, что рассыпались по газете, которую мы читали в постели.

Патрик даже заказал номер в «Шератоне». Почему именно там? Я поневоле начинаю думать, это из-за того, что и его воспоминания о той неделе остаются такими же яркими, как у меня, и он думает — Патрик ведь иногда бывает ужасно глуп, — что сможет их прогнать, если будет счастлив с кем-то еще.

Но этого не произойдет. Он не может просто стереть, удалить меня из своих воспоминаний и заменить какой-то другой женщиной.

Именно поэтому, как только гипнотизерша позвонила мне, я поняла, что должна ехать. Должна быть там. Должна дать ему знать, что я тоже там. И всегда буду там.

Выберу самый подходящий момент для того, чтобы он увидел: я тоже приехала. Патрик разозлится, но это хорошо. Его гнев лучше безразличия. Пусть лучше кричит на меня, чем просто не замечает.

Патрик был в ванной комнате, чистил зубы. Элен уже улеглась в постель и смотрела какой-то фильм, за который они заплатили, и жевала шоколадку из мини-бара.

Номер был просто идеальным. Гигантская кровать с хрустящими белыми простынями, большие пушистые полотенца, мягкий приглушенный свет и нейтральные краски.

Точно такой же номер, как номера в прочих отелях, в которых Элен останавливалась с другими мужчинами.

— А где ты жил, когда был тут в последний раз? — спросила она в кабине лифта.

— Здесь. — Патрик следил взглядом за вспыхивающими цифрами на табло над ними.

— Значит, это именно тот отель, где ты познакомился с Саскией?

— Ну, я ведь знал, что это хороший отель, — сказал Патрик и тут же прижал палец к ее губам. — Мы не упоминаем ее имя в эти выходные, помнишь?

Итак, бедной Саскии пришлось услышать, что Элен и Патрик намерены поселиться в том самом отеле, где произошла первая встреча. И видит Бог, можно было не сомневаться и в том, что именно в этом отеле они впервые занимались любовью. И что такая новость могла сотворить в искаженном уме Саскии?

Элен посмотрела на дверь и вспомнила фильмы ужасов. Им бы теперь заказать обслуживание в номере, а Саскии следовало бы одеться в платье горничной и вкатить в их номер столик, низко опустив голову. Музыка должна дать понять зрителям, что вот-вот случится нечто по-настоящему ужасное, а потом, ровно в тот момент, когда музыка нарастет до отчаянного крещендо, Саскии бы вдруг прыгнуть на них с огромным изогнутым ножом в руке и…

— Ты взяла зубную пасту? — спросил Патрик, высунувшись из ванной.

— Ага. Где-то в моей косметичке.

Патрик до сих пор избегал рыться в ее вещах, не спросив разрешения.

А она уже носила его ребенка.

Слишком быстро. Слишком быстро.

— Ну конечно, у тебя будет ребенок, — сказала ей Анна.

— Не обязательно, — ответила Элен, удивленная решительностью тона матери.

Она предполагала, что Анна скажет что-нибудь более пространное вроде: «Я тебя поддержу, что бы ты ни решила, но какие именно контрацептивы ты используешь?»

— Это зависит от того, что скажет Патрик. И ты ведь знаешь, я… за выбор. И против запрещения абортов.

Это была чисто американская фраза. На секунду Элен даже усомнилась в том, что выбрала правильный вариант. Как называется противоположная сторона в этом великом споре? «За жизнь». Это те, кто готов аборты запретить. Ну, в целом она ведь все равно за жизнь.

Анна фыркнула:

— Тебе не шестнадцать, а тридцать пять. Ты уже отчаялась иметь ребенка…

— Что? Откуда у тебя эта мысль? Я совсем не отчаялась…

— Я видела выражение твоего лица на детском празднике у Маделайн, когда ты держала того младенца. Как там его звали? И должна сказать, что младенец был на редкость уродливым.

— Мама!

— Он выглядел как маленькая жаба. Ну, как бы то ни было, я имею в виду, что тебе хочется иметь детей, и ты можешь себе это позволить в финансовом смысле, и тебе нравится отец ребенка. Возможно, ты даже любишь его. Но если ты сделаешь аборт, а потом окажется, что ты больше не сможешь забеременеть, ты никогда себе этого не простишь. Разумеется, у тебя будет ребенок. Ты просто сообщи ему об этом — что ждешь ребенка, и не важно, хотела ли ты этого события, но он ведь уже есть, а сейчас не пятидесятые годы, так что Патрик совсем не обязан на тебе жениться, и он может устраниться от всего. У него будут законные обязательства в части содержания ребенка, но на твоем месте я бы об этом не слишком тревожилась. У тебя есть дом твоей бабушки. У тебя есть я и твои крестные. Ты не нуждаешься в его деньгах.

— Пожалуй, нет, — согласилась Элен.

Деньги Патрика были последним, что могло бы прийти ей в голову.

— Так что все очень просто, — продолжила Анна, а ее пальцы при этом выстукивали что-то веселое по столешнице, и Элен видела, что ее мать безусловно рада вести о ребенке.

Похоже, она даже пришла в восторг.

Потом в разговоре наступила пауза. Мягкое выражение на лице матери Элен растаяло.

— Но конечно, это еще только начало, — заговорила наконец Анна. — В твоем возрасте относительно высоки шансы на то, что могут возникнуть какие-то проблемы в первом триместре.

— Спасибо, мама.

— Ну, это ведь ты заговорила о том, чтобы прервать беременность, так что едва ли тебе следует проявлять такую уж чувствительность из-за возможности выкидыша.

— Я не говорила… Ну да, ладно, хорошо.

Мать права. На самом деле никаких сомнений у Элен не было. Она собиралась оставить этого ребенка. Проблема состояла вовсе не в том, хотела ли она малыша. Проблема в том, как это повлияет на ее отношения с Патриком.

Потому что Элен не просто хотела ребенка. Она хотела его со всем, что к нему прилагается. С мужем. С папочкой для малыша. С мужчиной, который держал бы ее за руку во время родов.