Партизаны третьей мировой - Алексей Колентьев

— Нету, аккумуляторы почти у всех сели, приказано беречь для разведвыходов и для операции.

— Это хорошо. Она непременно должна тебя послушаться, соври, что сам Шерман и приказал уходить, но это на крайний случай, лучше, если всё выйдет само собой. Сделаешь?

Вениамин какое-то время изучал газету, водя пальцем вдоль линий просвечивавших в тусклом свете утреннего солнца, потом посветлев лицом решительно кивнул и спрятал листок в боковой карман куртки:

— Попробую… она в наших военных делах тоже неплохо разбирается. С Шерманом они сначала спорили, потом Лера на раненых переключилась. Не ладят они короче, но только между собой разбираются, чтоб в отряде не слышали. План толково нарисован, она тоже предлагала уходить после боя, но Шерман увильнул, мол дождитесь нас, потом все вместе и уйдём. А что это за место такое?

О том, куда лучше уходить после большого шума у дороги, да с преследователями на хвосте, я размышлял давно. В придачу у нас будет обоз с тяжелоранеными и около двух десятков нетренированных городских вояк. Спрятать такую уйму людей даже в тайге, это дело непростое. К счастью, мне в своё время повезло свести дружбу с парнем, подвизавшемся на ниве обслуживания телевышек и всяких верхолазных работах, требующих серьёзной горной подготовки. В его все звали просто Дядя Фёдор, жилистый невысокий парень с коротко стриженными соломенного цвета волосами. Даже в лютый холод он ходил в лёгкой ветровке и застиранных футболках, сверкая особым "высотным" загаром, какой в солярии не получишь и удивительно весёлыми серыми глазами на круглом довольном всегда и всем лице. Дядя Фёдор попал к нам в охрану случайно, перебиваясь до очередной поездки с такими же как он сам маньяками — скалолазами, в какие-то горы. Горы это было всё, о чём Дядя Фёдор мог говорить часами, показывая многочисленные фотографии забитые в память дорогого, но уже обшарпанного смартфона. Он с друзьями излазил все Восточные Саяны, отрыл какие-то наскальные рисунки, даже отправил их снимки вместе с координатами в академию наук, но там заявили, что это удачный фотомонтаж. Дядя Фёдор особо виду не показал, но чувствую, что затаил на официальную науку зло, потому что с особой мстительной радостью рассказал мне и половине дежурной смены про свою очередную находку. Оказалось, что они с приятелями снова совершенно случайно, наткнулись на стоянку древних людей. Один из альпинистов провалился в узкую расселину, откуда попал в систему связанных между собой пещер, одна из которых вела на берег подземной реки. Злорадно ухмыляясь, Дядя Фёдор сказал, что пещеры у новосибирских буквоедов под самым носом — всего каких-то четыре сотни километров на юго-восток от города. Тогда мне помогла особенность характера: я человек чрезвычайно жадный до всяких казусов, особенно исторических. Дядя Фёдор в приватной беседе охотно рассказал и показал на встроенной в его хитрый телефон карте, где он и его товарищи наткнулись на вход в пещеры. В последствии я сбросил маршрут и фотографии сделанные альпинистами в внутри комплекса на свой старенький домашний компьютер. Кроме того, маршрут намертво отпечатался в тренированной многочисленными промысловыми вылазками памяти. Путь от дороги либо стоянки "туристов", до пещер был не близкий: чтобы добраться туда с учётом всех оговоренных факторов нам предстоит идти дней десять, а потом ещё подниматься на шестисотметровую высоту. Однако в случае успеха, у нас будет горячая вода и надёжное укрытие с несколькими выходами на поверхность. Про горячую воду я обмолвился не просто так, Дядя Фёдор рассказал, что в одной из пещер бьёт горячий ключ, вода, по словам экстремала, просто чистый кипяток. Это был спорный момент, я знал, что источник окажется скорее всего с какими-то минеральными примесями. Чёрт его знает, можно ли такую воду пить, не опасаясь последствий. Но для того, чтобы решить этот вопрос окончательно, прежде всего нужно будет туда добраться. Короткое время в тайге ещё можно будет скрываться, однако скоро ударят ночные заморозки, а следом придут обморожения и всякая пневмония, в случае с лежачими ранеными это неизбежная данность. Голода я не опасался — прокормиться в лесу можно даже и с большим количеством народа, навык охоты у меня есть, его хватит на всех. Однако всё это пока только лишь план, скольких мне удастся вывести из расставленной предателем и его сообщниками ловушки. Вениамину пока об этом знать не обязательно: маршрут, который я ему передал, содержал лишь короткий шестидесяти километровый отрезок пути, который приведёт обоз с ранеными в Шишковичское урочище. Там, в практически непроходимой и не просматривающейся с воздуха чаще, люди окажутся в безопасности на некоторое время, вполне достаточное для того, чтобы мы с остатками отряда смогли их нагнать. Попади карта в чужие руки, амерам и их следопытам это ничего не даст. Большими силами они в Шишковичи не пройдут, а малые группы ничего обнаружить не смогут, поскольку в таком случае нас опять окажется в лучшем случае только трое.

— Это Шишковичское урочище, там можно будет безопасно пересидеть время, необходимое для отхода отряда с места боя. Шерман нарочно отправил вас бродить по округе, это гарантировано приведёт преследователей к соляной шахте. И если там будет кто-то кроме белок… ну включи воображение и сам всё поймёшь.

Веня вскочил но не удержавшись на затёкших ногах плюхнулся снова на пятую точку. В глазах Очкарика отразилось мгновенное понимание коварного и исключительно тонко придуманного плана его нынешнего командира. Он снова попробовал вскочить, дёрнувшись всем телом вверх. Привстав и ухватив парня за поясной ремень, я снова с усилием принудил того сесть:

— Тихо, паря! Всех сорок в округе поднимешь, нам это не нужно. Остынь и слушай, когда тебе умные вещи толкуют. Пойми главное: чего бы ваш вождь….

— Он не мой — Перебил горячась, но уже спокойно сидящий на месте Веня — Никогда этой сволочи не верил, даже на игре!

— Ну ладно, договорились — Я лишь с лёгкой досадой поморщился, надоело всех успокаивать, да убалтывать — Чужой вождь, пусть будет вождь краснокожих, если так больше нравится. Ты суть улови, инженер: всё, что Шерман планирует, это пшик, поскольку в его выкладках есть один неучтённый фактор, это ты, я и мои товарищи….

— А сколько вас?

— Мало, Вениамин. Но все, что характерно вооружены и неплохо обучены. В нынешней операции, количество компенсируется обстоятельствами и манёвром. Сколько нас конкретно, то пока пусть тебя не волнует. На всех хватит, в этом будь спокоен.

Поднявшись, мы попрощались и Веня протянул мне бумажку, хороший такой листок из блокнота. Я даже позавидовал, потому что у нас чистой бумаги с самого начала партизанского движения не было, даже Вене пришлось отдавать план нарисованный на газетном листе. Взяв бумажку, я развернул её, там убористым ровным почерком шли два столбца цифр и слова: " Дрозд", "Док", "Кэрри" и "Сопун".

— Это чего такое, Вениамин?

Немного замявшись, Очкарик кивнул на бумажку и сдавленным от волнения голосом пояснил:

— Это позывные штурмовых групп. "Дрозд", это сам Шерман, "Док", это Володя… ну помнишь его?

Я только кивнул, побуждая Веню продолжать. Позывные и рабочая частота это в нашем случае очень ценно. Так я смогу лучше ориентироваться в обстановке.

— … "Кэрри", это наш шутник Андрей Пахомов, ты его не знаешь, нормальный пацан вроде…

— Поживём — увидим. А кэрри это значит как комик из ящика, верно я понял?

— Точно — Веня помимо воли усмехнулся, но тут же прогнал улыбку с лица — А "Сопун", это я… ну, прозвище было ещё со школы, я прям на уроке заснул и сопел минут пять…

— Я уже догадался, спасибо Вениамин за доверие. Это ценная информация, может сильно пригодиться. Ну, прощевай, покуда. Ещё увидимся, я надеюсь. Пусть нам обоим завтра немного повезёт, Веня. Бывай!..

Пожав друг другу руки ещё раз, мы разошлись. Никаких чувств, кроме слабого сожаления, по поводу того, что наши с Веней пути пересеклись я не испытывал. Обычный домашний парень не наигравшийся в войну, вдруг сотоварищи попадает на реальную бойню. Воистину, у богов есть чувство юмора, пусть и весьма своеобразное. Дождавшись, пока нарочито осторожно ступающий Веня — Сопун скроется за деревьями, я тоже задерживаться не стал….

… Из оцепенения вывел треск статики в наушнике, на волне "туристов" возникло сначала неразборчивое бормотание, а потом вполне отчётливые голоса:

— Дрозд всем: выдвигайтесь на рубеж, как приём?

Его подчинённые отрапортовали незамедлительно, рации у "туристов" были почти на половину разряжены, поэтому голоса звучали тихо и глуховато:

— В канале Док, понял — иду.

— В канале Кэрри, на позиции.

— Дрозд копи, аут!

На какое-то время переговоры стихли, я переключился на частоту артели и тоном дал сигнал, что появились первые игроки. Михась и Семёныч ответили также тоновыми щелчками, что у них пока без изменений. Подняв голову, я всматривался в серое пространство вдоль дороги и впереди и слева по эту сторону моста заметил какое-то движение. Так, группа Кэрри, должно быть заняла позиции по эту сторону, они должны будут остановить головную машину и отсечь замыкающих караванщиков. Некто Док, сейчас видимо переправляется выше по течению, чтобы занять своё место в тылу колонны и напасть первыми. По крайней мере их переговоры можно расшифровать именно так. Спустя ещё пять минут на той стороне, в каких-то четырёх сотнях метров от моей второй ячейки, за рекой зашевелились кусты на опушке. Там дорога круто поворачивала к мосту, так что невысокий обрыв с густо растущим там березняком был удобным местом для стрелков, а сам поворот, как нельзя лучше подходил для фугасной закладки. Это было очень тревожно: если я просчитал место возможной засады, то и для пендостанских "бурлаков" это труда не составит. На их месте, я бы обнюхал березняк и поворот так тщательно, как только можно. Шанс на обнаружение только что подскочил до шестидесяти пяти процентов по моей параноидальной шкале. В этот момент, на связь вышел Михась: