Партизаны третьей мировой - Алексей Колентьев

— Наука допускает вариации — Я снова наполнил ведро бензином и начал сыпать мыльную стружку и алюминиевые опилки — Тут строгих правил нет. Главное это победить, оказаться хитрее противника. А этот янкес поленился, не захотел ноги топтать и оставил маяк для летунов или артухи. Дёрнем мы за верёвочку, а хитрая машина кому надо просигнализирует и квадрат накроют почти сразу же. Схрон в зоне базирования крупной армейской группы, наверняка за сектором закреплена миномётная батарея или типа того. Лень им засаду выставлять, не воспринимают пиндосы нас как силу. А кто это был пока не след выяснять, будет время и эту загадку распутаем.

Пар от водяной бани вытягивало довольно шустро, через два часа смесь была расфасована по канистрам. Варенуха убежал наружу, прихватив с собой пачку вонючей "Примы", а мы с Мишкой быстро разбирали печь, укладывая части в небольшие вязанки. Михась неосмотрительно схватился за ещё горячий котёл и зашипев сунул обожжённый палец в рот. То ли от долгого воздержания, то ли повинуясь вечному своему чувству противоречия, он глухо проворчал:

— Время, время!.. А ты не много ли обещаешь, напарник? Нас всего трое и может так получиться, что в последний бой идём. Ты можешь поручиться, что у нас будет это самое "потом", а?..

Страх, неуверенность в себе, как опасную инфекцию — лучше задавить в самом начале, иначе своими гнилостными испарениями они отравят разум, заставляя совершать ошибки. Нужно заставить человека посмотреть на предмет их вызывающий как бы со стороны, убедить найти способ победить противника, прежде всего мысленно. Всё, что так или иначе выводит нас из равновесия, прежде прокручивается в воображении и в зависимости от того, насколько живо можно себе представить что-то, появляется установка на победу или наоборот. Чаще всего, люди думают о поражении, тем более если извне приходит сплошной негатив. В армии, чтобы голова не думала лишнего, тело обеспечивают работой. У нас даже такой подход себя не оправдал, поскольку нет никакой отдушины, кроме как изредка покурить или выспаться. Внимательно всмотревшись в лицо приятеля, я утвердительно кивнул:

— Время и обстоятельства, взрослый человек может создать сам. У нас есть оружие, есть знания и подходящий по случаю опыт. У меня чуть больше, у вас с Семёнычем может быть чутка пожиже, однако сами под наши пули амеры не подставятся. Мы имеем дело с профессионалами, которые зря денег не получают. Но слабости есть у всех — они думают, что уже победили, посему расслабились, это нам в помощь….

— И долго нам будет везти, ну раз подловим, может быть дважды обдурим, но как долго?

Михась стукнул стиснутыми кулаками себя по коленям и со странной смесью отчаянья и надежды вскинул на меня блестящие от слёз глаза. Притворившись, что ничего не замечаю, я продолжил:

— Если будем сидеть как нашкодившие пацаны и ждать у моря погоды, то само собой не долго. Но ведь мы же не такие, верно Миша? Враг будет думать, а мы будем думать вместе с ним. Это как в покере: блеф или хороший прикуп ещё не гарантия выигрыша, всё зависти от нас. Можешь помолиться, если веришь во что-то… помочь не поможет, но уж точно не навредит, коли не вслух и не на посту. Не скули больше, надоело.

— Как ты это выдерживаешь только…

Приятель поднялся с пола и снова начал вязать остывшие уже железные части от печи. Я поднявшись пошёл в дальнюю нору, где было нечто вроде оружейной комнаты. Для амеров я подготовил несколько сюрпризов, которые неплохо зарекомендовали себя ещё на той войне. На пороге оглянувшись на притихшего приятеля, говорю то, чего в принципе не должен был, но достало его нытьё:

— У меня тоже была семья, Миша: сестра, мама…. И как и ты я не знаю живы ли они, что с ними случилось. Однако я твёрдо знаю две вещи: от моей бестолковой гибели им лучше не станет и второе — чем дольше я буду бить врага, тем больше у них шансов остаться в живых… по крайней мере, я в это очень сильно верю. И знаешь что ещё, приятель? Неплохо бы и тебе во что-то начинать верить, кроме как в близкую и неминучую смерть. Накличешь, а рядом ещё и те, кто хочет нормально жить.

Приятель вскинул на меня просохшие, снова заблестевшие живым огоньком глаза и неприминул подковырнуть:

— Это у нас — то нормальная жизнь, в норе живём от всех хоронимся!

— Мы на войне, Миша… скоро у тебя будет с чем сравнивать — Я повернулся было чтобы уйти, но добавил через плечо — И заметь, теперь уже и ты заговорил так, что начинаешь строить планы "на потом". Поздравляю, брат — похоже ты адаптировался.

Ничего больше не слушая, я отправился в "оружейку", предстояло ещё крепко поработать над гостинцами для караванщиков. Мишка больше не гремел запчастями и скоро послышались характерные щелчки и негромкое лязганье, приятель чистил оружие. Пряча улыбку, я достал из ящика гранатомёт и щёлкнул подсветкой прицела, проверяя питание. Я снова победил и наверное победа над страхами доверившихся тебе людей, это гораздо важнее, чем победа в какой-то реальной заварушке. Батарейки сюда идут стандартные посему я лично заменил их на только что заряженные аккумуляторы, теперь оружие можно без проблем использовать, подсветка работала исправно. Присев на ящик, разложив перед собой моток скотча, три "выстрела" к РПГ–7 и с особой осторожностью вынутые из маленького ящика бруски пластита, я принялся за работу….

Глава 7

Россия. 24 августа 2011года. Юго-западный участок Центрально-сибирской оккупационной зоны. 273 км севернее предместий г. Кемерово. Район речной переправы между железнодорожным узлом "Постниково" и авиабазой "Нью-Нортвуд" 03.35 по местному времени. Партизан Антон Варламов: засада и согласованное отступление.

Место которое я выбрал для своей лёжки оказалось не слишком удобным в плане маскировки. Поскольку план предусматривал как непременное условие хороший обзор, то более всего подошла плоская горка у самого берега реки, лишённая всякой растительности. Кроме нескольких пучков начавшей уже желтеть травы тут ничего не росло, поэтому пришлось прокапывать несколько неглубоких канав, в дополнение к тем, что часа полтора назад мы с Михасём рыли у завалов, в километре отсюда. Сумка с "выстрелами" к гранатомёту и сама эта довольно громоздкая труба теперь лежали рядом, ожидая своего часа. Перед выходом я ещё раз проверил обмотанные брикетами пластита три "выстрела", им предстояло сыграть роль тяжёлой артиллерии. Знаю, на взгляд мало знакомого с подобными трюками человека выглядит весьма опасно: граната начинает рыскать в полёте, теряет в дальности но чёрт возьми как она эффективна! Подобные штуки я научился делать давно, переняв это у чеченцев, рушивших целые здания запулив в окна только пару таких "гостинцев". Плюс наш пластит в обращении гораздо дружелюбнее, нежели чешский "сантекс" или пресловутая "С4". Снарядить дополнительным зарядом получилось только три из шести гранат, поэтому целиться придётся очень тщательно. Снова рот наполнился горечью — вспомнился разорённый схрон, где было порядка тридцати мин и десяток брусков пластита. Желание встретить этого импортного лесовика вновь стало допекать. Ощутимым усилием воли отогнав воспоминание о недавней неудаче, я сконцентрировался на своём секторе дороги. Время уже походило к четырём часам утра, но в конце августа рассвет ещё даже не начал заниматься — кругом царила чернильная ночная синева. Дорогу было заметно благодаря участкам сухой до белизны песчанно — глинистой почвы, неясными пятнами проглядывавшими даже в темноте. Трофейный прицел для наблюдения тут не годился, но сейчас и не было необходимости в подробном осмотре местности. Как рассказал мне при встрече очкарик Веня, колонна пойдёт по мосту не раньше десяти часов утра, а их отряд подтянется к переправе часам к шести. Поэтому у нас с артельщиками было достаточно времени для подготовки. Мы с Мишкой прорыли две канавы и залили их напалмом, а Семёныч следуя моим указаниям заложил фугас сделанный из 155мм снаряда и небольшого количества пластита. Как это у него вышло, по большому счёту не имело первостепенного значения: колонну стопорнут раньше, чем "бурлаки" дойдут до завалов и смогут принюхаться. Что касается подкрепления, то они вообще полетят сломя голову спасать своих и интересоваться станут в первую очередь нападавшими. Вообще я ожидаю, что командование амеров к такому повороту событий совершенно не готово, прежде всего морально. Нет, само собой у них были учения, может быть кто-то воевал на Востоке и попытается что-то предпринять. Однако не думаю, что им удастся расшифровать засаду полностью, тем более, что в оценках угрозы они станут опираться на доклады охраны конвоя, а те сообщат только о "туристах". Осмотрев свой арсенал, я проверил, всё ли под рукой и набрал на клавиатуре рации цифры сообщённые мне Очкариком. На рабочей частоте поклонников страйкбола пока царила тишина, думаю они ещё в дороге, по моим расчётам "туристы" подтянутся в течение часа — полутора. Переключившись на нашу волну, я дал длинный тоновый сигнал, в ответ чуть погодя откликнулись двумя короткими щелчками Михась и Варенуха. Оба уже на местах, пока всё штатно. Надвинув капюшон на глаза, я ещё раз проверил разложенное под руками оружие. Если есть возможность, автомат лучше положить рядом с собой так, чтобы в следующий миг можно было открыть огонь не в белый свет, а точно по противнику. Поскольку работать предстояло так сказать "соло", я оборудовал две ячейки, с секторами стрельбы. Тот что смотрел направо — более узкий, градусов в тридцать, для стрельбы из РПГ. Как только машина с инкассаторами съедет с моста и будет атакована "туристами", я угощу амеров моей фирменной гранаткой. Бронирование им не поможет, усиленный пластитом "выстрел" рассеет иностранный денежный автомобиль на атомы. Деньги непременно нужно будет уничтожить до того, как подтянется группа охотников за сокровищами, во главе с Матинелли. Иностранцы начнут выяснять отношения с Шерманом и Михась сможет нормально работать, а я помогу Вене и его незадачливым друзьям чем получится. Для последней задачи и была отрыта вторая ячейка где лежало моё верное "весло" и двенадцать снаряженных магазинов к нему, плюс десять гранат к "подствольнику", ещё четыре "рога" в подсумках на поясе, которые я приготовил для отхода. На случай, если первую нору засекут и накроют огнём раньше, чем я отстреляю все "выстрелы" к РПГ, вторую ячейку я соорудил ближе к склону холма. Теперь если сдетонируют оставшиеся гостинцы меня надёжно укроет от взрыва кубометров сорок землицы. Будучи реалистом, я не исключал, что выстрелить удастся только пару раз, а может только единожды. Но других компромиссных позиций вокруг не нашлось, хотя на поиски я потратил целых три дня. Обе позиции были удачными только в отношении ширины охвата секторов обстрела: отсюда я смогу бить во фланг идущей колонне, доставая огнём открытый стометровый участок перед мостом на левом берегу реки и более чем трёхсот метровый участок дороги по эту сторону переправы. Ценой была открытость местности и в случае согласованного перекрёстного огня всего двух пулемётов, меня просто прижмут к земле. Надежда только лишь на тотальную занятость, которую конвойщикам обеспечат своими атаками "туристы". Ещё раз оглядевшись по секторам убедился в бесполезности этого занятия — темень чернильно — синим покрывалом окутала лес и дорогу, даже если кто-то и пойдёт, увидеть это будет невозможно. Ориентироваться в такой ситуации лучше всего на слух, а пока никаких посторонних шумов, кроме отдалённой канонады слышно не было. Интересно, кто бы это мог быть? Но раз шумят, значит кто-то ещё кроме нас не сдался. Устроившись на остывшей за ночь земле как можно удобней, я мысленно вернулся к недавнему разговору с Вениамином, которого про себя так и продолжал называть Очкариком.