Секретные бункеры Кёнигсберга - Андрей Пржездомский

Среди тех, кто прибыл под командованием майора Фойгта в замок, было немало лиц, не без основания опасавшихся за свою судьбу, попади они в руки наших солдат: крайслейтер Кёнигсберга Эрнст Вагнер и целый ряд нацистских бонз из других районов Восточной Пруссии, руководитель полиции безопасности и СД оберфюрер СС Бёме и полицай-президент Кёнигсберга обергруппенфюрер СА Шёне, начальник полиции порядка генерал-майор Шуберт и сотрудники его штаба, штандартенфюрер Ланге и многие, многие другие. У нас нет точных данных о том, удалось ли этим лицам спастись из уже захлопнувшейся ловушки — руин Королевского замка. Известно лишь, что некоторые из них оказались к исходу дня, когда замок был уже в наших руках, далеко на окраине Кёнигсберга. В частности, генерал-майор Шуберт и двое офицеров его штаба были обнаружены нашими солдатами в одном из бункеров южнее Йудиттена[151], где они, не пожелав сдаться, застрелились. Куда исчезли крайслейтеры и сотрудники СД, до сих пор остается неизвестным. Во всяком случае, установленный факт бегства из блокированного замка генерал-майора Шуберта свидетельствует о том, что нацистские и эсэсовские руководители могли воспользоваться подземными туннелями, сооруженными накануне под руководством советников Гербаха и Мунира. Теми самыми туннелями, которые сообщались с городской гидротехнической системой и имели прямой выход в канализационный коллектор.

Пока нацистские функционеры и сотрудники специальных служб, заметая следы, выбирались из замка, фанатики вроде полицейского майора Фойгта продолжали ожесточенное сопротивление, прикрывая своими жизнями трусливое бегство бывших главарей. Но развязка приближалась, и скоро уже руководитель одного из последних опорных пунктов обороны гитлеровцев в Кёнигсберге стал тоже подумывать о прекращении сопротивления и попытке вырваться из окружения.

Однако в отличие от своих бывших начальников майор Фойгт, видимо, не знал о тайных подземных ходах, а если и знал, то не смог ими воспользоваться. Убегающие, как правило, стараются не оставлять за собой следов, и, думается, для того, чтобы привести в действие заранее заложенные заряды, им не потребовалось много времени.

Так или иначе, к исходу 9 апреля 1945 года замок как опорный пункт обороны Кёнигсберга перестал существовать. Об этом достаточно красноречиво рассказывается в мемуарах советских военачальников, воспоминаниях непосредственных участников боев, художественной литературе.

Из книги В. В. Карпова «Взять живым».

Москва, 1975 год

«…На третий день полк, пробиваясь через завалы и пожары, вышел к маленькой тесной площади. За ней бойцы увидели высоченные круглые башни с зубчатым верхом — замок прусских королей…

Над разведчиками волна за волной прошли самолеты и сбросили бомбы на замок. Красная кирпичная пыль и черный дым поднялись выше зубчатых башен. Взвод самоходных пушек бил в одно и то же место, чтобы сделать проломы. Но стены были четырехметровой толщины, а попасть „снарядом в снаряд“ было не так-то просто… Кто мог уцелеть там после такого ужасного обстрела и непрерывной бомбежки? Был дан сигнал атаки, и полки пошли на последний штурм…»

Из книги В. Н. Балязина «Штурм Кёнигсберга».

Москва, 1964 год

«…И когда стало ясно, что ничего живого не осталось, поднялась в атаку пехота. Но крепки оказались немецкие стены, глубоки погреба, живучи… засевшие в замке… Из-под земли и развалин, захлебываясь, залаяли пулеметы — первая волна атакующих залегла…»

Из книги К. Н. Галицкого

«В боях за Восточную Пруссию. Записки командующего 11-й гвардейской армией».

Москва, 1970 год

«…Первыми ворвались в замок подразделения 169-го гвардейского стрелкового полка под командованием подполковника А. М. Иванникова.

Штурмовые отряды дивизии при поддержке орудий, поставленных на прямую наводку, и танков с саперами, прикрываясь дымами, прорвались через проломы в стенах во внутренние помещения замка. Более трех часов длился бой в помещениях, на этажах и в отдельных строениях. К 19 часам гвардейцы полностью овладели замком…»

Сейчас, спустя шестьдесят пять лет после штурма Королевского замка нашими солдатами, трудно восстановить картину последнего боя в его уцелевших помещениях и подвалах. Известно одно — бой был ожесточенный и беспощадный с обеих сторон. Немало наших солдат сложили головы на подступах к тевтонской руине и в ее мрачных казематах. Но и среди оборонявшихся потери были внушительными — на сборный пункт военнопленных, расположенный в громадном монтажном зале ремонтных мастерских Рейхсбанка, из замка направилась лишь горстка понурых людей в изодранной униформе мышиного цвета.

Во дворе замка, загроможденном обломками, усеянном стреляными гильзами и трупами вражеских солдат и офицеров, расположились гвардейцы Иванникова, с боем продвигавшиеся в центр города с юга. Их стрелковый полк уже имел на своем боевом счету прорыв обороны гитлеровцев в районе Понарт, взятие главного железнодорожного вокзала и форсирование Прегеля. Теперь, когда спало напряжение боя, смертельно уставшие бойцы думали только об отдыхе и еде, которую еще не успели подвезти застрявшие где-то среди руин и завалов тыловые службы.

Над входом во внутренние помещения «Блютгерихта» и у внешней стены южного крыла замка предусмотрительный Пауль Файерабенд, во время штурма прятавшийся в одном из подвалов, вывесил белые флаги. А заметив во дворе замка фигуру старшего начальника, как показалось ему, — полковника, Файерабенд тут же предложил ему послать солдат в подземелье «Блютгерихта» и воспользоваться богатейшими запасами марочных вин. Старый член нацистской партии, хороший знакомый гаулейтера и известный завсегдатай полуночных застолий «Большого ремтера», теперь заискивал перед победителями, стараясь расположить к себе хмурых и усталых людей в выгоревших ватниках и плащ-палатках. Полковник же, презрительно посмотрев на жалкую согнувшуюся фигуру Файерабенда, просто прогнал его, что-то беззлобно сказав вдогонку. В холодных рыцарских залах, из которых еще не выветрился запах пороховой гари, среди разного хлама и обломков размещались на ночлег советские солдаты, может быть, впервые за последние дни имевшие шанс выспаться.

Теперь, читатель, в самый раз нам остановиться в столь долгом и пространном повествовании о последних днях боев в Кёнигсберге и событиях, происходивших на территории интересующего нас объекта. Считаю, что обстоятельный рассказ обо всем этом был просто необходим для того, чтобы прийти к очень важному, на мой взгляд, выводу. Выводу, который имеет принципиальное значение для поиска Янтарной комнаты и других художественных ценностей, находившихся в Королевском замке: во время стремительного наступления наших войск 6–9 апреля 1945 года ни один мало-мальски значительный груз не мог быть вывезен с его территории.

Это невозможно было сделать по целому ряду причин.

Во-первых, с десяти утра 6 апреля Кёнигсберг находился практически под постоянным артиллерийским обстрелом, советская авиация осуществляла массированные налеты на город, подавляя живую силу и технику, активно действовали подразделения гвардейских реактивных минометов, наносящих колоссальный урон врагу. Вполне понятно, что в таких условиях не могло быть никакой речи ни о перевозке каких-либо ящиков или других крупногабаритных предметов, ни о попытке проведения погрузочно-разгрузочных работ в районе замка.

Во-вторых, противник в течение всего четырехдневного штурма города испытывал острый дефицит в личном составе, поскольку с самого начала в бой были введены практически все соединения и части кёнигсбергского гарнизона. А для серьезных работ по транспортировке ценных грузов требовалось не менее полусотни физически крепких солдат. Говорить о возможности использования рабочей силы военнопленных или «восточных рабочих» также не приходится, поскольку для их охраны и сопровождения у фашистов уже не было сил.

В-третьих, вывозить груз было практически некуда: в руках оборонявшихся оставалась территория, ограниченная фортами внешнего оборонительного обвода и окружной дорогой. К исходу же 7 апреля враг удерживал лишь центральную часть города, да пригороды на севере и востоке. С Пиллау связь уже была безнадежно потеряна.

Таким образом, если ценности не были вывезены из замка до начала нашего наступления, то они, скорее всего, остались в его подземельях. В лучшем случае они могли быть перенесены в какие-то более надежные помещения, — например, в подвалы под «Малым ремтером» или «Конвентом», в относительно надежные помещения башни фогта Лиделау или подземные туннели, подготовленные для скрытого оставления позиций опорного пункта. Ознакомление в последующем с архивами спецслужб, где содержится немало немецких трофейных документов, в том числе СД и гестапо, подтвердило предположение о том, что при сооружении тайных бункеров для боевых групп «Вервольфа» преследовалась двойная цель: ведь они могли служить не только средством эвакуации и базирования, но и надежным укрытием для художественных ценностей, тем более что туннели пересекали целый ряд просторных подвалов с массивными и прочными сводами.