Тень рыцаря - де Кастелл Себастьян

Музыка затихла, трубадур заканчивал рассказ и снова хвалился своей монетой присяжного. Где он ее взял, подумал я. Повернувшись к Валиане с Дари, я хотел было наплести простенькую историю, чтобы они подумали, что мы подчинились приказу Швеи, но вдруг остановился и откинулся на стуле. Они обе были храбры и умны и не давали мне повода сомневаться в них. Сколько раз я сталкивался с изворотливостью и происками Швеи? Меня тошнило от лжи и манипуляций повсюду, и ожидавшую нас опасность проще было встретить впятером, чем втроем.

Я переглянулся с Кестом и Брасти, и они оба согласно закивали. Святая Олария, Несущая облака, мы трое ведем себя как давно женатая пара, подумал я. Скоро будем предложения друг за другом заканчивать.

– Швея считает, что битва закончилась, – сказал я. – Нет больше смысла драться и спасать страну от будущего хаоса и гражданской войны. Мы с Кестом и Брасти решили доказать, что она не права.

Дариана поставила на стол с кружку с элем.

– Вы собираетесь нарушить приказ Швеи?

На самом деле я не знал, в каких она отношениях со Швеей, насколько предана ей. Я вообще ничего о ней не знал. Она может быть кем угодно, даже проклятой дочерью старухи. Служанка принесла пиво, за которое я расплатился раньше. После того как она ушла, я сказал:

– Да, я собираюсь нарушить приказ Швеи. И хочу, чтобы и вы это сделали.

Зависла тишина, а затем Валиана потянулась к кружке, наполненной доверху.

– Я последую за первым кантором, – сказала она. – За плащеносцев!

Кест поднял свою кружку.

– За плащеносцев!

Брасти сделал то же, а Дариана фыркнула.

– К черту плащеносцев, – сказала она, но тоже взяла кружку и подняла ее. – Похоже, вас ждет резня и бойня. Я только «за».

Что ж, подумал я, так тому и быть. И поднял кружку:

– За настоящую резню и бойню.

И в этот момент дверь в трактир сорвало с петель и преисподняя разверзлась.

Я понял, что мы в беде, когда заметил, как округлились глаза Брасти: он видел, что происходит позади меня. Прежде чем я успел оглянуться, Брасти перегнулся через стол, схватил меня за волосы и наклонил. Я успел вовремя повернуться, и поэтому удар о деревянную столешницу пришелся на левую скулу. Кест вскочил со стула, обнажая клинок, лезвие по дуге полетело в мою сторону. Я даже почувствовал легкое дуновение, когда клинок проскочил у щеки и вдоль тела и лязгнул о металл у меня за спиной. Брасти отпустил мои волосы, но тут же схватил меня за шиворот обеими руками и протащил по столешнице. Бок о бок мы свалились на пол с другой стороны стола.

– Принимаю твою благодарность за спасение жизни, – прокричал он в какофонии грохающих сапог и криков посетителей, выбегающих из зала. Странно, но я заметил, что музыкантша все еще играет.

– А предупредить меня не мог?

Брасти сверкнул глазами надо мной.

– Некогда, – рявкнул он и так сильно пихнул меня, что я откатился в сторону. В то место, где только что находились наши головы, приземлился топор.

Брасти уже вскочил на ноги и вытащил клинок из ножен, а я все еще пытался подняться на колени.

– Не сиди там, – крикнул он, перепрыгивая через перевернутый стол, и бросился в бой.

В зале неожиданно стало тесно: в него ворвались люди в сверкающих доспехах, никак не меньше дюжины. У большинства имелись клинки, у кого-то – топоры, как у того парня, который только что пытался зарубить меня. Он напал первым – неужели их целью был я? Вряд ли, он же не видел моего лица с того места, где стоял. Видимо, решил убить любого, прежде чем мы сообразим, что происходит.

– Ну же, Фалькио! – крикнул Брасти, я обнажил рапиры и огляделся, кому помочь первым.

Валиана и Дари дрались плечом к плечу, их клинки разили в сложном синкопированном ритме, не давая противникам даже шанса. В душе я поблагодарил Дариану за то, что она так хорошо натаскала свою ученицу. Кест продирался сквозь густую толпу, используя стиль, который Брасти как-то назвал старинным пертинским словом «сорендито»: в большинстве борделей оно означало чрезвычайно дорогое развлечение, в котором участвовали трое партнеров и… в общем, неважно. Кест бил попеременно то впереди себя, то позади. Он втыкал острие в живот противника, а потом, вынимая его, рукоятью бил по лицу болвана, которому выпало несчастье оказаться за спиной святого. Брасти рубил налево и направо, широко размахивая оружием, пытаясь не допустить того, чтобы два противника с более длинными клинками загнали его в угол.

Я увидел зазор в доспехах и ткнул острием правой рапиры в сгиб колена рыцаря. Он закричал и обернулся – его рот так завлекательно широко открылся, что не оставил мне другого выбора, и я проткнул его рапирой прямо туда. Его напарник перчаткой схватил клинок Брасти, пытаясь при этом ударить меня по голове. В принципе, неплохая мысль, только мой друг тут же бросил шпагу, скользнул ему за спину и принялся открывать забрало, дергая его назад, и несчастный опрокинулся на спину. Тогда Брасти поднял ногу и с наслаждением заехал ему каблуком по роже – раздался тошнотворный хруст.

Брасти наклонился и поднял шпагу.

– Я бы и сам справился.

– Пятнадцать лет, а ты до сих пор машешь клинком и тыкаешь, как новичок.

– Это чертов клинок, Фалькио. Что им еще делать, кроме как махать и тыкать?

– Где твой лук?

Он показал в другой конец зала, где лук висел на крючке рядом с колчаном у двери, которая вела в комнаты для постояльцев. Там же нападавшие ожидали своей очереди, чтобы сразиться с Кестом, Валианой и Дари, стоявшими спина к спине.

– Я пошел за ним, – сказал Брасти. – Скоро вернусь.

– Зал не слишком большой, – заметил я. – Это им будет лишь на руку.

Я побежал к выходу, Брасти последовал за мной, мы прорвались через заслон из трех воинов, охранявших дверь: я сделал это грациозно, Брасти не очень.

– Эй вы, сюда! – крикнул я.

Кест одобрительно кивнул, даже не посмотрев в мою сторону, пока двое его противников не рухнули ему под ноги; затем они с Дари и Валианой бросились к нам, перепрыгивая через сломанные и перевернутые столы и стулья, пока мы все не собрались вместе.

– К двери! – крикнули мы с Брасти одновременно, и все двинулись, как один.

План был довольно прост: если мы будем находиться по одну сторону дубовой двери, а нападающие по другую, то сможем драться с ними один на один. Тогда я мог выставить вперед Кеста, дав остальным возможность передохнуть и даже подремать, если уж так надо. Мы едва подбежали к двери, и тут мой план рухнул. До смерти перепуганный хозяин постоялого двора Тайн с грохотом захлопнул дверь прямо перед нашим носом. Когда я попытался вломиться, он запер ее на крепкий дубовый засов: видимо, из соображений безопасности общий зал обычно закрывали на ночь. Прорваться сквозь дверь не представлялось никакой возможности.

Мы угодили в ловушку, а в комнату через главный вход вбежала еще дюжина солдат. На полу валялись убитые и раненые, с которыми мы уже расправились, но я насчитал ровно семнадцать человек, выстроившихся перед нами в шеренгу. Трое были в обычной одежде путешественников, но под ней проглядывали доспехи: рыцари никогда не могут устоять и начищают их так, что они сверкают, как солнце. Наверное, это производит неотразимое впечатление на молоденьких девушек, но не слишком удобно, если тебе нужно действовать под прикрытием. На плечах остальных висели желто-серебристые табарды герцогства Лут. Большинство оказались обычными солдатами, но я насчитал четырех рыцарей: у одного из них на табарде были вышиты две звезды, значит, он – рыцарь-капитан.

– Бросьте оружие, – сказал он высоким тенором.

Я даже подумал, что из него бы вышел неплохой трубадур или певец, уж получше того, что стоял в другом конце зала, пытаясь слиться со стенкой. Несколько посетителей, которым не удалось вовремя сбежать через кухню, прятались под столами. Гитаристка сидела на стуле на помосте, как и прежде, и теперь, когда стихли крики и звон металла, я услышал, что она все еще играет.