Возвращение на Арвиндж - Александр Гергель

С Лехой Чигирем

Автор на фоне кишлака Хайрабад

Автор на вертолетном поле в Бахараке

Отеческая забота, или Бахаракская «резня»

Кинжал хорош для того, у кого он есть, и плох для того, у кого его не окажется в нужную минуту.

В батальоне царил ужас. Весть о прибытии комиссии во главе с замкомандира полка для проведения очередной проверки разлетелась мгновенно, не успел связист, принявший радио из полка, доставить сообщение комбату.

И хотя для до назначенной даты оставалось три дня, приниматься за устранение недостатков нужно было немедленно, не теряя ни минуты. Происходи все это в Союзе, солдат замордовали бы подметанием плаца, покраской травы или желтеющей листвы деревьев, не говоря уже о вылизывании спальных помещений и наведении порядка в тумбочках. Но Бахарак – не Союз, полковое начальство прекрасно знало условия жизни небольшой крепости, где дислоцировался батальон. Поэтому ни о какой траве и ни о каких тумбочках речи не было; упор был сделан на два основных направления – документация и экипировка личного состава.

В канцеляриях рот и батарей офицеры засели за списки личного состава, планы боевой учебы, графики дежурств и боевые расчеты. Замполит Первой роты Владимир Алдонин придирчиво осмотрел Ленинскую комнату, порадовался, что вовремя сумел раздобыть фотографию нового Генерального секретаря и прилепить ее на плакат «Члены Политбюро ЦК КПСС». В тот год, как на грех, Генеральные секретари и Министры обороны менялись, как картинка в калейдоскопе – только успевай добывать и переклеивать фотографии на плакатах. В этот раз, после смерти Ю. В. Андропова, замполит Первой роты успел, Второй роты – нет, и теперь в Ленкомнате Второй роты во главе Политбюро ЦК вместо фотографии Генерального секретаря красовался белый листок с четко выведенными плакатным пером черными буквами: Черненко Константин Устинович.

Пашка Гриневич, комсорг Второй роты, которому замполит поручил выполнить этот деликатный заказ, видимо, обладал даром предвиденья и, повинуясь невнятному зову сердца, обвел край листа жирной черной линией. Хорошо, что командир роты, хотя голова его и была забита многими заботами, успел заглянуть в Ленкомнату и попытался взглянуть на плакаты наглядной агитации глазами высокой полковой комиссии. Через пять минут бледный замполит Второй роты холодел под давящим взглядом и трепетал от вкрадчивого, нарочито спокойного голоса командира, в котором угадывалась едва сдерживаемая буря:

– Что же ты делаешь со мной, Миша? Этот Генеральный секретарь у нас еще жив, а ты его в траурную рамочку…

Еще через пару минут бледный Пашка трясущимися руками отдирал от плаката белый лист с траурной каймой и клеил на его место лист без каймы. Замполит Миша стоял на подхвате. Заглянувший на суету в Ленкомнате замполит Первой с невинным лицом и скрытым злорадством наблюдал за их деятельностью, мысленно посмеиваясь над коллегой и хваля себя за прозорливость и проворство в вопросе обеспечения Ленкомнаты портретами секретарей. Впрочем, вскоре он уже несся как ужаленный, в свою канцелярию, чтобы проверить протоколы комсомольских собраний, которые последние полгода писал его комсорг.

Схватив пачку общих тетрадей с протоколами, Володя лихорадочно пролистал последнюю, за 1984 год, и мысленно похвалил себя за предусмотрительность. Из положенных за эти месяцы шести собраний (которые, естественно, никто никогда не проводил) нерадивый комсорг сочинил лишь первое, да и то только начало. Кроме темы собрания, списка президиума, председателя и секретаря, на страничке красовалась единственная фраза: «Во вступительном слове замполит Первой роты, старший лейтенант Владимир Алдонин отметил важную роль первичных комсомольских организаций подразделений Ограниченного Контингента Советских Войск в Афганистане в деле защиты завоеваний Апрельской Революции…»

Алдонин тихо взвыл и вылетел из канцелярии, ощущая в себе отчетливое желание срочно провести внеочередное перевыборное собрание в связи с немедленным убытием прежнего комсорга роты на долгосрочную отсидку в полковой зиндан, как называлась полковая гауптвахта. В расположении роты, как, впрочем, и на всей территории крепости, было абсолютно пусто. Ни один боец не болтался возле спальных кубриков, пустой стояла всеми любимая курилка, никто не маячил возле каптерки в угловой башне. Лишь дневальный перед спальными кубриками, чувствуя всеобщую озабоченность внезапно свалившейся бедой и отсутствием по этому поводу малейшего к нему внимания офицеров, беззаботно привалился к столбику «грибка» и лениво рассматривал, катая между пальцами только что извлеченное из собственного носа богатство.

– Касымбаев! – заорал замполит. – Где, мать их, личный состав?

Часовой быстро вытер пальцы о штаны и повернул на голос свое смуглое, топорно сработанное лицо, поняв из вопроса только русское слово «где».

– Не знаю, мать их личный состав, товарищ прапорщик, техник роты оператора и механика ушли с ним в парк! – выдал он всю доступную для него в данный момент информацию.

Через пять минут замполит буквально за уши выдирал из башенного люка бээмпэшки своего комсорга – сержанта Волынца. Механики и операторы в самом начале всеобщей суматохи чухнули на технику и скрылись от ненужных взглядов в чреве своих машин. Заглянув в люк стодвенадцатой, замполит увидел там комсорга, делавшего вид, что протирает выстрелы в конвейере – снаряды для бээмпэшной пушки, закрепленные в специальном механизме, опоясывающем внутреннее пространство башни.

– …и чтобы через два часа все шесть собраний! – орал замполит вслед удалявшемуся по направлению к канцелярии сержанту.

– Темы я где брать должен? – огрызался на бегу сержант.

– Первая у тебя есть, вторая будет – «Повышение бдительности комсомольцев во время несения караульной службы», остальные через полчаса сообщу, – орал на весь парк замполит.

– Товарищ капитан, разрешите взять комсомольские тетради, – обратился к командиру роты зашедший в канцелярию сержант.

– А, Волынец, – оторвал взгляд от списков ротный. – Сам вспомнил или замполит помог?

– Замполит, – виновато опустив голову, протянул сержант.

– Бери свою комсомолию. И смотри, чтоб не было как в тот раз, когда написал про интернациональную помощь афганскому народу на примере интербригад в Испании. Опять замполит тетрадь порвет. Запомни наконец: мы здесь не воюем, а помогаем местным жителям обустраивать страну. И являемся надежным щитом от внешних посягательств мирового империализма, понял?